Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - De Ojos Verdes
И я, черт возьми, ни одним словом не слукавила!..
Хочется добавить, что не стоит судить Барса по прошлым поступкам. Но прикусываю язык. Прошлые поступки — это я и он в машине у дома. Разочарование дедушки и попытка защитить меня. Как тут открыть правду, что рыжая девчонка на коленях Таривердиева — его любимая внучка?..
— Если бы я не был весь седой, с тобой поседел бы за раз, — ворчливо вздыхает вдруг этот строгий мужчина. — Эх, репка…
— Но и до меня хорошенько постарались, поэтому я твоей цветной шевелюры уже не застала, — отшучиваюсь грустно и уже вовсю лезу обниматься.
Плакать охота. Сдерживаюсь, не лить же слезы перед ним.
Мне так жаль, что эта большая сильная скала прошла такой тяжелый жизненный путь, и я добавляю ему испытаний. Но, наверное, без этого никак. Мы же все для чего-то даны друг другу.
— Ладно, поехали пробовать чего там твоя бабка наготовила…
Проворно встает, и не скажешь, что человеку под семьдесят. Улыбаюсь, глядя на него с гордостью. Обожаю.
С этого вечера атмосфера в доме налаживается, дедушка постепенно выходит из хандры, общается, становится прежним.
Я закрываю сессию и со счастливой спокойной душой отправляюсь в Москву, получая напутствий целый вагон и маленькую тележку. Подозреваю, что контроль родных теперь усилится, а не ослабнет, что было бы логичнее. Поводов больше. И я не буду противиться их вниманию…
Хорошее настроение скатывается в бездну, когда на следующий день после приезда я вижу перевод крупной суммы… от Барса. Дожидаюсь его, вылавливаю на кухне и недобро интересуюсь:
— И что это значит? Я же сказала, что не приму денег!
— Расслабься. Это дед тебе прислал, — пьет воду, отмахиваясь от меня, словно от назойливой мухи.
— Тем более ничего не понимаю! — цежу, заводясь от его невозмутимости.
— Что тут понимать? Трать и наслаждайся.
Когда Таривердиев идет к выходу, я бросаюсь следом и дергаю на себя мужской локоть:
— Да объясни ты по-человечески!
А стоит ему развернуться, застываю в оцепенении. Потому что глаза у него горят бешенством — не под стать внешнему равнодушию. Щурится и наступает, нависая грозной глыбой.
— Объясняю, раз ты у нас слабо догоняешь… — ток стреляет по позвоночнику от чеканного тона. — Третий год никак не контактировал с дедом, а тут получил щедрый перевод. Был уверен, что ошибка. Выслал обратно. Но перевод повторился. Пришлось звонить, выяснять. А когда я отказался, мне сухо кинули, что деньги — для моей жены, чтоб ни в чем не нуждалась, а то надежды на меня мало, бедняжку не потяну… Подозреваю, что ты мило пообщалась с моими родственниками, они, кажется, не могут нарадоваться новости.
Прикладываю пальцы к губам в неконтролируемом жесте. Я будто стремлюсь закрыться от него. Такого холодного и жестокого.
Лично я с его дедом не общалась, как он выразился. А вот бабушку к нам в гости всё же получилось заманить один раз. Ей и рассказали о ситуации. Бедная женщина прожила шок, расплакалась. Больно было слушать, как она скучает по внуку.
— Барс, — мой голос дрожит от эмоций. — То есть, твой дедушка сделал первый шаг, чтобы с тобой помириться, а ты… Ты… Ты, блин, нормальный?
Его лицо вытягивается от неожиданности. Барс мрачнеет и склоняется еще ближе, дыша на меня огнем. Жгучие глаза теперь не просто опаляют, а прожигают насквозь.
— О нормальности мне ты будешь говорить? Учить и наставлять меня ты будешь? Бывшая н…
И затыкается. Моргает напряженно. Такое впечатление, что сам не может поверить в то, что прокололся.
— Договори, — подначиваю и тоже делаю шаг вперед, задирая подбородок. — Ну!
Молчит. Только желваки ходуном ходят.
— Бывшая наркоманка? — подсказываю, горько ухмыляясь.
Между нами расстояние от силы сантиметров двадцать. Дыхание смешивается. Пространство пропитывается обоюдной яростью. Зрительный контакт жесткий и болезненный — режем друг друга без ножа, столько претензий невысказанных.
— Уверен, что бывшая? — провоцирую шепотом.
Ведет головой в сторону, пытается совладать с собой. Стремительно отстраняется. Просто разворачивается и покидает кухню. А я бросаю ему в спину:
— Я только не могу понять, как это влияет на тот факт, что ты мудак, Барс?..
И в бессилии оседаю на ближайший стул.
[1] Габитуация — привыкание к чему-либо (в психологии).
36. Барс
Иногда мне кажется, что это другой человек. Я ведь даже не узнал её, когда впервые налетела на меня у курилки. Визуально не узнал. А тело оказалось умнее — моментально среагировало, запустив тактильные вспышки. Рука уверенно легла на поясницу, поддержала, притянула. Сам не всекаю, что за встроенный механизм распознавания.
Сейчас стою у кухонного окна, выпускаю дым в образованную форточку и нет-нет да и поглядываю на Лус исподтишка. Сидит ко мне боком, вся в учебе, внимание исключительно на материале, который считывает с экрана ноутбука. Пара учебников рядом, куча канцелярии. Конспектирует, разрисовывая там что-то разными цветами. Забавная.
И вот снова это ебучее чувство растерянности и сомнения в собственной адекватности: та ли это девушка, что разносила напитки в караоке? Та ли, что на чужой свадьбе херакнула мощный речитатив? Та ли, что выводила меня из строя без особых усилий?..
Словно кадры из прошлой жизни. И по хронологическим рамкам времена фараонов мне кажутся куда ближе и реалистичнее, чем события двухлетней давности. Сюр, блядь, во всем великолепии. И разве это удивительно, учитывая, какая профессиональная конспираторша мне попалась?
Я как раз сбиваю окурок, когда раздается дверной звонок. Лус вздрагивает и поворачивается ко мне. Вопросительно выгибает бровь, по чему становится понятно, что это точно не к ней. Отставляю пепельницу и шагаю к прихожей. Игнорируя глазок, открываю.
В объятия тут же влетает радостная биомасса, в которой только через несколько долгих секунд узнаю собственную бабушку. Причитает счастливо, одновременно плача, создавая в моей картине мира конкретный такой хаос в стиле кубизма Пикассо — яркие красочные фигуры, которые силюсь состыковать вместе. Я машинально прижимаю её к груди, а сам пытаюсь врубиться, что происходит. Откуда она здесь?
На шум выбегает Лус. И бабушка переключается на неё, стискивает, целует, смеется громко. У девчонки тоже шок, хотя она приветливее меня, включается в диалог и начинает расспросы.
— Ой, Барс, там же мои вещи! — бьет себя по лбу и указывает на дверной проем.
Закатываю два огромных чемодана и пристраиваю у стены. Отупело наблюдаю, как Лус ухаживает за нашей нежданной гостьей. Показывает ванную, несет новенькие тапочки, свежее полотенце. Предлагает поесть и попить. Когда всей толпой оказываемся в кухне, наконец-то пристегиваюсь к действительности:
— Что за сюрприз, ба?
— Да, вот это сюрприз! — подхватывает Лусинэ, убирая свои тетради и учебники. — Кто Вас встретил?
В отличие от меня, она задает правильные вопросы.
Бабушка скромно улыбается и машет рукой:
— Что я, в самом деле, на такси не могу добраться? Зато сюрприз удался! Вы не переживайте, я всего неделю побуду, у подруги юбилей, отмечусь там, уговаривала она меня очень долго. Потесню вас, дети, совсем немного.
Я боюсь предположить, что в двух огромных чемоданах, если это поклажа всего на неделю. Мы с Лус воровато переглядываемся.
— Вы нас не стесните! — ударяется в ярую вежливость. — Оставайтесь, сколько хотите. Мы с Барсом только рады.
Нихуя себе, как она четко вживается в роль хозяйки, аж руки чешутся зааплодировать.
— Не суетись, дочка, нас в самолете кормили, — пресекает бабушка её рвение организовать поздний ужин. — Я только устала очень, мне бы лечь, а завтра разберем вещи.
— Да, конечно, я постелю сейчас, — поворачивается и продолжает неуверенно, глядя мне в глаза:
— Помоги мне, пожалуйста.
