Девочка из прошлого - Тала Тоцка
— Полетели, Андрей. Полетели.
***
Доктор Рут Лейбольд оказалась не просто моей землячкой, а ещё и главой фонда по проблемам выхаживания недоношенных младенцев с кучей званий и регалий. По крайней мере я так перевел для себя это длинное непроизносимое название.
И что она забыла в Убуде с таким послужным списком?
— Мужа ее пригласили на Бали по контракту, вот и она с ним учесала, — объяснил Андрей. Он все ещё не мог простить докторше, что она ускользнула прямо у него из-под носа. — Это у неё второй брак, до этого она была Рута Перельман.
Кем бы ни была, лишь бы на вопросы согласилась ответить.
Поговорить с Рут прихожу в ее фонд. Можно, конечно, попросить, чтобы на неё поднажали, но если честно, не хочется. Уверен, у нас получится договориться.
На ресепшене две симпатичные девчонки. Девчонки это хорошо, это значит договоримся.
— Доброе утро, мое имя Демид Ольшанский, я хотел бы увидеть госпожу Рут Лейбольд, — не забываю улыбаться открыто и приветливо, с девчонками буром не обязательно.
— Здравствуйте! А по какому вопросу? — они мило улыбаются в ответ.
— По личному.
— А вам назначено, господин Ольшанский? — допытывается невысокая рыженькая. — Госпожа Лейбольд сегодня не принимает.
— Меня примет, — заверяю девушек, — скажите, что я летел за ней из Убуда. Вот только приземлился. И ещё скажите, ее коллега доктор Интан очень просила меня принять.
Девчонки переглядываются, рыженькая выползает из-за стойки.
— Одну минуту, я сейчас узнаю.
Возвращается очень быстро.
— Госпожа Лейбольд ждет. Пойдемте, я вас провожу.
Мы идем по коридору и оказываемся перед кабинетом.
— Спасибо, дальше я сам, — останавливаю девушку и закрываю у неё перед носом дверь.
— Доктор Рут, приветствую, я Демид Ольшанский. Мне нужна информация о девочке, которая родилась три года назад в Убуде вот в этот день, — кладу на стол распечатку с информацией о Дэви. — Мать от ребенка отказалась, и ее крестным стал Винченцо Ди Стефано, глава сицилийского мафиозного клана.
Проговариваю все на одном дыхании. Доктор Рут, темноволосая женщина с проницательным взглядом молча на меня смотрит. И я молчу. Как бы все сказал.
Она медленно откидывается в кресле и с интересом выгибает бровь.
— Здравствуйте, Демид. Если сообщите, на каком основании я должна предоставить вам эту информацию, буду весьма признательна.
Оглядываюсь по сторонам, берусь за спинку стула и вопросительно смотрю на хозяйку кабинета.
— Вы позволите?
Благосклонный кивок.
— Благодарю, — сажусь и кладу на стол руки, сцепленные в замок. — Видите ли, госпожа Рут, дело в том, что опекуном девочки стала моя... мммм... женщина, которая мне не безразлична. Поэтому я считаю, что имею право знать.
Фух, все сказал.
— В самом деле? — изгиб брови поднимается ещё чуть выше. — А ваша... хм... женщина, которая вам не безразлична, об этом догадывается?
Дипломатично молчу. Какая блядь разница?
— Господин Демьян...
— Демид.
— Простите. Демид. Вам знакомо выражение «врачебная тайна»?
— Не поверите, да. Но дело в том, что Винченцо при смерти. Арина молчит. Я готов поклясться, что в воздухе пахнет пизде... простите, опасностью, но чтобы их защитить, мне надо хотя бы понимать, откуда ее ждать. А я все это время хожу с завязанными глазами. И если честно, я...
— Устал, — перебивает меня Рут.
— Не то слово, — киваю, — не то слово.
— Ладно. Что вы от меня хотите?
— Я хочу знать, почему Арина удочерила чужого ребенка. По документам мать ребенка некая Мария Суятми, но у меня есть информация, что ее дочь умерла при родах. Я честно уже заблудился во всех этих детях, — признаюсь, и с изумлением замечаю на губах доктора Лейбольд легкую улыбку.
Что блядь здесь смешного?
— Не злитесь Демид, — примирительно говорит Рут, — я смеюсь не над вами. Просто вы мужчины выглядите удивительно беспомощными, когда дело касается всего, что связаны с родами. Чего не скажешь о процессе, который их предопределяет.
И неожиданно мстительно щурится.
— Значит старый лис все же вздумал отбросить коньки? Никогда бы не подумала. Он казался мне вечным.
— Вы знакомы?
— Немного. Но мне вполне хватило, чтобы оценить, какой он говнюк.
— Поверю вам на слово.
— Его псы нас всех достали. Запугали всех сотрудников, работать было невозможно, — Рут досадливо кривится, — поэтому не стану кривить душой и лить по Стефано слезы. Хорошо, Демид, я расскажу, что знаю. Предупреждаю сразу, никаких имен. Даже если бы знала, не сказала, но я действительно не знаю. Вы наверняка интересовались моей специализацией?
— Естественно, — вообще-то я даже не заглянул в бумаги, которые подсунул мне Андрей.
— Так вот, я доктор-неонатолог. Детский реабилитолог. Поэтому имена ваших дам мне ни о чем не говорят. Я принимала детей. Эту смену я хорошо помню, сразу два случая тяжелых родов. В моей практике такое было впервые. Обе девочки. Одну спасти не удалось, там внутриутробная патология, а мы не боги. Что касается второй, там тоже все было сложно. У пациентки за две недели начались преждевременные роды, а у ребенка на тот момент ещё не раскрылись легкие. Если бы врачи не смогли их остановить, девочка не выжила. Но мы смогли дотянуть, это интереснейший случай, скажу я вам. Каждый день был решающим. Она родилась легко, как котенок. И размером была с котенка. Вы когда-нибудь видели недоношенных новорожденных детей, господин Ольшанский? Что с вами? Вам плохо?
Нет блядь, мне охуенно.
С трудом сглатываю густую вязкую слюну, перед глазами пелена. Да что блядь со мной в самом деле? Надо собраться с мыслями, а не растекаться в говно перед этой докторшей.
— Я и доношенных не видел, госпожа Рут, разве что на фото или в кино. Так что продолжайте. Девочка выжила, дальше? — смотрю на неё, а перед глазами крошечный ребёнок в кювезе. Как котенок. Как котенок...
Сука, что ж меня так торкнуло?
— При всех исходных, которые мы имели, я считаю, что роды можно даже назвать благополучными. Хотя никто не знает, какие последствия могли быть в будущем. Но по крайней мере...
— Она из-за этого оставила ребенка? — перебиваю. — Из-за будущих последствий?
Докторша Рут жует губу, затем смотрит, наклонив голову.
— Знаете, Демид, для меня настоящее откровение то, что мать отказалась от ребенка.
