Капо (ЛП) - Стоун Пайпер
Идеальна. Я была далека от идеала, но его слова продолжали повышать уровень адреналина, феромоны усиливались.
Я вцепилась в простыню, пытаясь делать то, что он просил, всё ещё борясь с причиной, по которой я наслаждалась этим моментом. Ещё одна волна боли пронзила меня, когда он вошёл глубже, выталкивая меня из моей зоны комфорта.
Перед моими глазами вспыхнул свет, но я закрыла их, стараясь как можно дольше сдерживать своих демонов. Хватка Франсуа оставалась твёрдой, когда он продолжал входить в меня, прогоняя боль, заменяя её самыми невероятными ощущениями, которые я когда-либо испытывала. Когда мои мышцы начали расслабляться, принимая его широкий обхват, я была потрясена тем, насколько это было восхитительно.
Он вошёл в меня на последние пару дюймов, содрогаясь всем телом. Когда он почти полностью вышел из меня, я застонала, сильно прижимаясь к нему.
— Маленькая голодная девочка.
— Даже не представляешь.
— Тогда я дам тебе то, что тебе нужно, взяв всё, что захочу. — Он снова медленно вошёл в меня. На этот раз мои мышцы отреагировали иначе.
— Ты всегда получаешь то, что хочешь?
— Да. — Односложное признание было подобно контролируемому ожогу, хотя в том, что нас связывало, не было ничего, что можно было бы считать контролируемым.
Термин «обладание» по-прежнему не выходил у меня из головы, и смысл того, что он означал, не ускользал от меня. Франсуа был таким мужественным, что от ощущения его напряжённых мышц на моей спине и ногах у меня перехватило дыхание. Он не торопился, трахая меня, предъявляя права на мою задницу так же, как до этого на мой рот и киску. Покачивание, когда мы двигались вместе, вызывало такое же покалывание в позвоночнике, как и всё остальное, что происходило ранее, может быть, даже больше.
Казалось, что наши тела были созданы для того, чтобы идеально подходить друг другу, как будто вмешалась сама судьба. Может быть, я вела себя глупо, а ведь обещала себе, что никогда больше этого не будет.
Франсуа опустил голову, уткнувшись носом мне в шею, и хрипло прошептал:
— Ни один мужчина больше никогда не прикоснётся к тебе. — Казалось, если я повторю его слова, они станут правдой.
В те мимолётные секунды, когда он продолжал двигаться глубоко внутри, в тот момент, когда я почувствовала, что он близок к оргазму, его тело напряглось ещё больше, а я задумалась, сможет ли этот мужчина когда-нибудь снова полюбить.
В нём была неумолимость, хладнокровие, которые указывали на то, что раньше ему причиняли боль, тогда его тело содрогнулось, а член, пульсирующий в моей тугой заднице, стал трепетать ещё сильнее.
Даже когда он извергся, наполняя меня своим семенем, мои мысли оставались о том, кто был тем, кто полностью сокрушил его дух.
По миллиону причин мне должно было быть всё равно, и я должна была защитить себя от этого смелого, опасного мужчины, не желая расстраиваться из-за того, что он снова замкнётся в себе, но меня это волновало. И я знала. Как только я буду в безопасности, он навсегда исчезнет из моей жизни.
Потому что это было единственное, на что он способен.
ГЛАВА 18
Франсуа
— Альтуро. Я точно знаю, о ком ты говоришь, — сказал Арман с рычанием в голосе. — Мне надо сделать несколько звонков. Ты уверен, что твой информатор говорил правду.
В реакции моего брата была какая-то скованность, что показалось мне любопытным, хотя мы оба были на взводе. И на то были веские причины.
— Этот парень не лгал мне, если ты спрашиваешь об этом. Но не могу быть уверен, скормили ли ему какое-нибудь дерьмо или нет.
Он выдохнул.
— Может потребоваться некоторое время, но я посмотрю, что смогу выяснить.
— Да. Хорошо. И помни, что гонка не за горами.
— Ты всё ещё участвуешь?
Я думал о том, чтобы отказаться от неё, но, поскольку Брэндон не в стране, бизнес должен продолжаться.
— Пока да. Ты узнал что-нибудь о деятельности Брэндона?
— Пока ничего настораживающего. Однако Мэддокс всё ещё копает.
Я побарабанил пальцами по столу. Странное чувство осознания осталось за пределами досягаемости, как будто я знал конец трагической истории, но пока не мог её принять. Однако, стоит попросить Рокко тоже немного покопаться.
— Дай знать, что найдёшь, брат.
— Конечно. Не рискуй понапрасну.
— Что такое награда без риска. — Он рассмеялся на другом конце провода, прежде чем закончить разговор. Я немедленно набрал номер Рокко.
— В чём дело, босс? Уже поздно, — произнёс Рокко, зевая.
— Да, знаю. Усталым отдых не нужен. Мне нужно, чтобы ты выяснил всё, во что был вовлечён Брэндон. Все связи, которые он установил, и выясни, с кем он встречается в Германии.
— Не проблема, но я думал, что ваш брат этим занимается.
— Как мой брат не раз говорил мне. Нужно приложить все силы.
— Понял, — сказал Рокко.
«Никогда не забывай, мальчик, что враги бывают разных форм, размеров и сексуальной ориентации. Но самый опасный враг из всех — это женщина. Никогда не позволяй себе влюбляться. Иначе ты будешь сожалеть о каждом прожитом дне до конца своей жизни».
Это был самый мудрый совет, который мой дед дал мне перед смертью. До сегодняшнего дня я никогда особо не задумывался об этом. И я точно знал, почему его суровое заявление не раз всплывало у меня в голове.
Из-за одной рыжеволосой красотки с золотым сердцем и страстного поцелуя.
Чёрт возьми, я влюбился в эту девушку, а этого не должно было случиться. Неважно, что я говорю. Если бы я послушался совета своего деда много лет назад, я бы не потерял миллионы и не был бы близок к тому, чтобы провести остаток своей жизни в тюрьме.
Мне хотелось рассмеяться, но уродство моей глупости было тем, чего я никогда не забуду. Я страстно желал сам выследить Маргарет и разрушить её мир, как она пыталась разрушить мой, но это принесло бы лишь извращённое удовлетворение женщине, которая, вероятно, жила на Каймановых островах на половину моего состояния.
Ах, да пошла она нахуй. В конце концов, мой дедушка был прав, ублюдок.
Воспоминания о моём дедушке были мимолётными, он был совершенно непривлекательным человеком. Он вёл себя так, будто вообще никогда не хотел иметь детей, что поначалу заставило моего отца стать холодным. И всё же любовь моей матери вытащила его из скорлупы. Я видел, как он изменялся, когда я был маленьким ребёнком, мужчина с трудом переносил, когда его собственные дети путались у него под ногами. Затем он начал посещать наши дни рождения, уже не по просьбе нашей матери.
Что мне не нравилось, так это тошнотворное чувство, что кто-то из близких предал меня. В нашем семейном бизнесе такое случалось постоянно, но обычно подобные действия не были столь вопиющими.
Я покрутил свой напиток, сосредоточившись на звоне льда о стенки хрустального бокала. Почувствовал беспокойство почти сразу же после того, как занялся… трахнул Делани. Я отказывался использовать термин «любовь» при любых обстоятельствах. Хотя каждый раз, когда я смотрел на Сэйди, мне напоминали, что настоящий зверь, не способный любить кого-либо, не может заботиться о животном.
Моя собака осталась в изножье кровати после того, как я ушёл, и едва подняла голову, когда я попытался позвать её за собой. Вероломная сука. Разве не все они такие?
Последнее, что мне было нужно, — это приносить себя в жертву бутылке ликера, но, черт возьми, бурбон был хорош на вкус.
Выдохнув, на моём лице появилась напряженная гримаса, и я провёл стаканом по лбу, надеясь хоть немного облегчить боль, пронзающую заднюю часть моих глаз. В тот момент я не был уверен, что вообще что-то сможет с этим помочь.
Сон не шёл ко мне, хотя я и пытался. Когда Делани свернулась калачиком рядом со мной, я должен был почувствовать некоторое умиротворение, но всё было как раз наоборот. Я оставался раздражённым, злясь на себя за то, что позволил себе потерять бдительность.
