Увядающая надежда - Лайла Хаген

— Я очень забочусь о нем. Все еще забочусь. Но… то, что я чувствую к тебе, так сильно, так по-другому… Я никогда не испытывала к нему таких чувст.

У меня никогда не было с ним такой связи, как у меня с Тристаном, которая пронизывает так глубоко, что, кажется, течет по моим венам. Крис не понимал меня так глубоко, как Тристан, даже когда я подробно объяснила ему некоторые вещи, например, как я отношусь к своим родителям. Тристан понимает все с нескольких слов, а иногда и вовсе без слов.

Выражение лица Тристана проясняется, и я понимаю, что это то, что сильно его тяготило.

— Это была частая тема для обсуждения среди сотрудников особняка Мура, — говорит он, когда мы выходим из самолета.

— Какая?

— Что вы двое больше походили на лучших друзей; между вами не было искры.

Я охаю.

— Откуда тебе знать, о чем говорили сотрудники особняка? Ты работаешь на Криса, а не на его родителей.

Он приподнимает бровь.

— Я несколько раз отвозил тебя в особняк и ждал тебя там, пока ты не закончишь свои дела. Это давало Мэгги и остальным сотрудникам достаточно времени, чтобы ввести меня в курс… всего.

— Люди говорили о нас?

— Да… Мэгги сказала, что всегда думала о вас как о брате и сестре, не ожидала, что вы двое будете парой.

— Жаль, что Мэгги мне этого не говорила.

Многие люди говорили мне это, но Мэгги — это та, к кому я прислушиваюсь, потому что она вырастила Криса и меня. Интересно, говорила ли она когда-нибудь Крису? Интересно, появились ли у него сомнения, когда его друзья сказали ему то, что сказали мне мои друзья: что мы, кажется, любим друг друга как брат и сестра. И больше всего мне интересно, не нашел ли он за те месяцы, что меня не было, кого-нибудь другого.

Я молюсь, чтобы он это сделал.

— Вокруг летает много птиц.

Я указываю на небо, когда Тристан натягивает тетиву лука, показывая, что он может стрелять. Застенчивые солнечные лучи украшают деревья гирляндами, делая зелень такой яркой, что они отражаются от блестящей текстуры. Клочья света висят на нижних ветвях, направляя наши шаги, когда мы выходим на улицу.

— Нам не придется долго ждать нашей еды. Используй свой идеальный прицел на одной из этих ничего не подозревающих птиц, а затем, пока я ее готовлю, ты сможешь избавиться от тела ягуара.

Тристан ухмыляется, глядя вверх на множество птиц.

— Похоже, нам сегодня везет.

Глава 26

Эйми

Но остатки нашей удачи испаряются менее чем через две недели. Недели, в течение которых мы блаженно падаем в объятия друг друга каждую ночь. Я люблю его с ослепительной силой, которая растет с каждым днем. Я никогда не знала, что любовь может быть такой. Но я полагаю, что это происходит только тогда, когда вы соединяетесь на таком глубоком и мощном уровне, что все, что было до этого, теряет смысл. Связь, построенная как на произнесенных, так и на невысказанных словах.

В течение этих недель мы сражаемся с джунглями при дневном свете. Похоже, они более чем когда-либо полны решимости победить нас. Каждый день в заборе появляются свежие дыры, а наши корзины с водой и запас дров каждую ночь разбиваются вдребезги — все признаки того, что у самки ягуара больше одного детеныша, которого мы убили. Судя по отпечаткам лап, у нее есть еще трое других. Однако в конце туннеля есть свет. Вода отступила до уровня, когда мы почти можем пройти по ней, и Тристан начал строить серьезные планы относительно нашего похода в дикую природу в поисках цивилизации. Мы прекращаем наш ежедневный обмен стихами. Выживание требует нашего полного внимания. Каждую свободную минуту мы проводим мозговой штурм о потенциальных опасностях на обратном пути и о том, что мы можем сделать, чтобы подготовиться к ним. Мы практикуемся в строительстве базовых убежищ. Нам повезло с самолетом, но когда мы начнем наше странствие, нам придется каждую ночь строить убежище, достаточно прочное, чтобы защитить нас от зверей. Мы также стараемся собирать как можно больше животного жира. Факелы будут там незаменимы. В то же время мы удваиваем наши усилия по охране забора и даже устанавливаем ядовитые пищевые ловушки для ягуаров, но они слишком умны, чтобы прикасаться к ним. Нам просто нужно отбиваться от них еще несколько недель, а потом мы будем готовы отправиться в путь.

Однако причиной нашей погибели становятся не ягуары, как мы опасались.

— Ты ничего не ел, — восклицаю я после того, как заканчиваю пожирать свою птичью ножку и два корня. Сегодня я умирала с голоду, и моя порция не очень-то утолила мой голод. Я откидываюсь назад, опершись локтями на грубую кору ствола, который служит нам местом для еды. Мои мышцы болят от того, что я строила сегодня убежище за убежищем. Мы установили новый рекорд, построив простейшее укрытие примерно за десять минут. Это аварийное укрытие на случай неожиданного дождя. Тристан вообще не притронулся к еде. Он смотрит на нее так, как будто от одного ее вида его тошнит.

— Нет, я не голоден.

— Но мы не ели весь день. Тебе нужны твои силы.

— Мне не хочется есть. Наверное, я просто устал. Можешь взять мою порцию, ты все еще голодна.

Он толкает свой лист с едой в мою сторону. Я ловлю его руку и сжимаю ее. Он кажется холодным и слабым, и это пугает меня.

— Иди спать. Я приду через минуту. Завтра тебе станет лучше.

Я смотрю, как он поднимается по трапу и входит в самолет. Я больше не голодна.

Ему не становится лучше. Первым делом утром его тошнит. Его тело слегка дрожит, когда я помогаю ему сесть на ступеньки. Он весь в холодном поту.

— Может быть, это от чего-то, что ты съел позавчера? Нет, этого не может быть. Мы ели одну и ту же пищу.

— Я не знаю.

Он прижимает ладони по бокам головы, упираясь локтями в колени.

— Меня вчера тоже тошнило.

— Что? — спрашиваю я встревоженно.

— Когда? Почему ты мне не сказал?

— Я не хотел тебя беспокоить.

Я прижимаю его к груди, чувствуя вкус желчи в горле. Так близко, что я чувствую, будто каждая его дрожь — моя, и это наполняют меня изнуряющим страхом.

— Как ты думаешь, что