Наши тонкие струны - Крис Таллик
– Прямо сам видел? – не очень-то вежливо спрашивает она.
Серега помалкивает.
Некоторая проблема в том, что едва ли не каждый день на протяжении этой недели к нему на телефон приходили красивые фотки. С голубой лагуной. И перламутровыми ноготками.
Потому что у девочек редко получается писать сразу всем. Лучше выбрать кого-то одного. А ведь Вероника всего лишь девочка.
Хотя папаша на фотках тоже появлялся. За столиком в ресторане прямо среди моря, с запотевшим бокалом «пти-шабли».
«Wish you were here», – было написано в сообщении.
И еще фото: розовое ушко с бриллиантиком. Без дредов, как на витрине. Обыкновенная сережка из каталога «Картье» (других женских брендов Артур Олегович не признает, а может, не знает).
Эх, Сережка, Сережка. Не так-то просто удержаться, когда тебя вот так умело толкают с обрыва. Когда с тобой вот так хотят поиграть. Ты – не самая сложная игрушка. К тому же Ника наизусть знает инструкцию по применению.
И потом, тебя же всегда можно выбросить, если будешь ломаться.
Но погодите. Сегодня у хозяйки на уме что-то другое.
Ника усаживается в кресло-мешок. Кладет ногу на ногу. Водружает на коленку айпад:
– Я хочу показать вам песню. Сама сочинила. Там на островах ночью начинаются дожди, делать вообще нечего. Только дискотеки для тех, кому за сорок. Я решила, лучше я займусь творчеством. Вот и написала. Ну, это типа танцевальный хит, такое ню-диско…
Крис смотрит на нее оценивающе.
На планшете у Вероники стоит garage band или что-то такое. Ну а что, все с этого начинали.
Ничего, что у нее совсем никудышный визгливый голосок. Проблема в том, что она не любит музыку. Она любит только себя.
Диско-ритм слышится из крохотных динамиков айпада. И Ника начинает петь – кривенько, но уверенно:
Давай полетим на Мальдивы
на боинге десять часов,
я буду там самой красивой…
Крис дополняет мгновенно:
Мы будем ходить без трусов!
Макс хрюкает от смеха так, что у Ники планшет выпадает из рук.
– А чего вы смеетесь, эй? Почему сразу без трусов? Там было про белый песок… или уже не помню…
– Сама же говоришь – ню-диско, – веселится Крис. – Ню – значит голое…
– Ню – значит новое… Ты, блин, английского не знаешь… У меня произношение нейтив инглиш, все так говорят…
– Ника, – тут Крис снова делается серьезной. – Ты извини, пожалуйста. Но это детский сад. Нельзя такое исполнять. Нас… и тебя… со сцены прогонят с такими хитами. Скажут, идите на конкурс дворовой самодеятельности…
– Чего? Куда? Какой деятельности?
– Кристина в чем-то права, – говорит хмурый Бастиан, который неслышно появился в дверях. Здешние жители умеют возникать незаметно. – Слабенькая мелодия. И текст недожатый. Сыграйте лучше ту тему, которую вы ночью сочинили.
– А откуда вы знаете? – недоумевает Крис. – Мы же вам еще не показывали.
– Мне и не надо показывать. Я тогда не спал, слушал, как вы работаете.
– Зачем?
– Мне нравится.
Это обезоруживающий ответ. Крис не может не верить человеку, которому нравится то, что она делает. Это еще одна ловушка, в которую попадают все музыканты. Правда, довольно приятная ловушка.
И только Ника не может смириться со своим позором:
– Какой ты наглый, Бастиан. Вот я папе позвоню, все расскажу. Чего за дрянь? Я вообще по-русски писать разучилась, если хотите знать. Мне и не надо. Я не для того вас здесь собирала. Если текст недожатый, так возьмите и дожмите.
– Дожмем, конечно, – говорит Бастиан. – У тебя, Вероника, самая продвинутая команда. Поверь мнению профессионалов.
Ника улыбается с торжеством. F[…]ck it all, думает Крис на своем небезупречном английском. Вы и здесь сумеете нас обмануть. Но когда-нибудь мы станем свободными и богатыми, как вы. Даже богаче. Потому что с нами останется музыка, а у вас ее не будет.
Мечты, мечты.
050. Змей-искуситель
После репетиции Сергей хотел вместе с Крис и Максимом поехать в клинику навестить Машку. Но Крис не взяла его с собой. Ему-то пропуск не дали.
И вот он сидит на краю бассейна, свесив ноги, и скучает. А может, ждет чего-то. Эдемский сад – удивительное место. Змеи-искусители встречаются здесь под каждым кустом.
Кажется, по правилам они должны совращать девушек? Или теперь все происходит наоборот?
Чья-то тень падает на мокрые доски. Кто-то стоит у Сережки за спиной. Кто-то бесшумно подкрадывается и кладет ему ладошки на плечи. Длинные пальцы с перламутровыми ноготками легонько массируют ему шею: не то ласка, не то предупреждение.
– Привет, – говорит Ника.
– Вроде как уже виделись?
– Ну… мы еще даже не поздоровались по-настоящему.
Ника садится рядом. Ее белый купальник почти не скрывает то, что она и не хочет скрывать. Ее рука по-прежнему на его плече. Он чувствует жар ее тела. Он волнуется. Просто наказание какое-то.
Искушение.
– Сере-ежа, – она как будто пробует на язык его имя. – Сереж… а тебе тоже не понравилась моя песенка?
– Я не знаю… нормальная песенка. Если хочешь, я могу подобрать аккорды… поточнее…
– Конечно, хочу. Я хочу научиться писать песни. Ты меня научишь?
– Ну, наверно. Если получится. У нас Крис в основном пишет.
– Кристи-ина? – тянет она презрительно. – Мне кажется, она меня ненавидит. Как ты думаешь, почему?
– Н-не знаю, – неумело врет Серега. – И почему сразу ненавидит? Так просто… у нее такой характер. Непростой.
– У меня тоже непростой. Ненавижу, когда со мной спорят. Но у тебя я буду хорошо учиться. Даже лучше, чем в колледже искусств, ха-ха… Думаешь, чему мы там научились? Я была такой гадкой в летнем лагере…
Она приобнимает его за пояс. Запускает пальцы под резинку купальных шорт – красных с белыми полосками. В них становится тесно. Пока не поздно, Сережка спрыгивает в лазурный бассейн. И смотрит на нее снизу вверх.
Вот только она не спешит к нему в воду.
Не все змеи любят плавать.
– Глупый, – говорит она.
– Почему?
– Потому что ты даже не понимаешь, какой ты… секси.
– Просто захотелось искупаться, – невпопад говорит Сережка.
– А больше ничего не захотелось?
Он молчит.
– Ну и купайся. Как замерзнешь, приходи погреться. Вторая кнопка на лифте, ты помнишь. Там весь этаж мой. Если захочешь, будет… наш.
– А Бастиан?
– Баст отдохнет. Будет борзеть, я папу попрошу, он его уволит. Песни ему мои не нравятся… Забыл, кто его с помойки вытащил…
Серега таращит на нее глаза. Запускает пятерню в свои мокрые волосы.
– Да ты не бойся, малыш, – легко произносит она. – Тебя я
