Точная Копия - Рут Стиллинг
– Ты не знаешь их так, как я. Всю свою жизнь я придерживалась принципа: “придерживайся наших правил, или разбирайся по кусочкам в том беспорядке, который мы устроим в твоей жизни”.
– Жизни? Под этим, я полагаю, ты подразумеваешь свою карьеру?
– Да, Дженсен. Моя карьера, моя работа, она же моя жизнь.
– Твой успех не определяет тебя, и они тоже.
Кейт открывает рот, но затем быстро закрывает его, переводя взгляд с моей руки, лежащей у неё на коленях, на зеркало заднего вида.
– Они здесь.
ГЛАВА 23
КЕЙТ
– Готова?
Я смотрю, как Генри выходит из “Land Rover” и направляется к задней части машины Дженсена, его лицо искажено гневом.
Моя дрожь усиливается.
– Нет.
– Говорить буду я.
Дженсен открывает свою дверцу и начинает выходить, но в последнюю минуту я хватаю его за руку.
– Обещай мне, – я смотрю прямо в его карие глаза, молясь, чтобы я могла доверять ему. – Обещай, что всё будет хорошо.
Поднимая мою руку, он нежно проводит губами по костяшкам пальцев.
– Однажды тебе не нужно будет просить. Ты будешь просто знать.
Позади нас раздается резкое покашливание, и когда Дженсен выходит из машины и закрывает за собой дверь, я остаюсь на пассажирском сиденье, уставившись в окно на то, как Генри хмуро смотрит на него. Его руки уперты в бока, очки сползли до середины носа, а на лице написано превосходство.
Этот взгляд никогда не менялся с того дня, как я родилась.
О, чёрт возьми, нет, только не Дженсеном. Я тянусь к ручке дверцы машины.
– Кейт, мило с твоей стороны присоединиться к нам, – Вайолет стоит в паре футов от мужчин, явно ожидая, когда я выйду из машины.
– У меня нет ключа от дома, поэтому мы ждали вашего возвращения.
– У тебя нет ключа, потому что это не твой дом.
Дженсен прекращает говорить и резко поворачивает голову.
– Что значит ‘не твой дом’? Она ваша кровь.
В ответ она снисходительно поднимает руку.
– Формально, вы вторглись на чужую территорию, но раз уж вы решили подождать нас, давайте зайдем внутрь. Я не веду дискуссий на подъездной дорожке.
Вайолет и Генри бок о бок поднимаются на крыльцо, а затем заходят в дом, мы следуем за ними. Я практически чувствую гнев, исходящий от Дженсена, когда мы входим, и он оглядывается по сторонам.
Здесь нет семейных фотографий, только те, на которых мы получаем ученые степени и достижения. На остальных снимках мои родители встречаются и общаются с известными людьми, занимающими высокие посты.
– Чёрт возьми. Для них это место – святыня, – говорит Дженсен себе под нос.
– Конечно, – касаясь его руки, я веду его в кабинет, где они проводят все свои собрания. – Они не предложат тебе выпить.
Посмеиваясь, он деловито прохаживается по мраморному полу, засунув руки в карманы брюк.
– Учитывая, как твоя мама только что посмотрела на меня, я рад этому.
– Вайолет. Я называю её Вайолет. Не называй её мамой.
– Она не разрешает тебе называть её мамой?
Я толкаю большую дверь красного дерева, ведущую в кабинет.
– Просто мне так больше нравится.
– Дженсен Джонс? – Вайолет садится на один из черных кожаных диванов. – Тебя так зовут, верно?
Без приглашения Дженсен берет меня за руку и усаживает рядом с собой на такой же диван напротив моих родителей.
– Значит, вы не фанаты хоккея?
– Нет. Мы не ценим спорт, особенно... – Вайолет указывает на него. – Не слишком утонченный.
Стягивая с головы кепку, я думаю, он собирается снять её, поскольку сидит напротив моих родителей, но вместо этого он разворачивает её и надевает задом наперед.
– Ну, тогда вам не понравится хоккей. Вам, наверное, не понравится, что я об этом думаю.
Я ухмыляюсь, и Генри замечает это, невозмутимо приподнимая бровь.
– Полагаю, вы здесь, чтобы объяснить фотографии.
– Мы здесь, чтобы ответить на ваши сообщения. Как я всегда говорил Кейт, я предпочитаю старомодный способ общения, – возражает Дженсен.
– Прости, но, насколько я помню, моя дочь могла говорить сама.
Глаза Дженсена стали фиолетовыми. Закинув ногу на ногу и устраиваясь поудобнее, он отвечает:
– О, так вы в курсе, что она ваша дочь?
– Что, чёрт возьми, это значит? – выпаливает Генри.
– Хотите, я напомню вам о сообщениях, которые вы отправили сегодня утром, о том, что рассказала мне ваша дочь, или к о том, что вы стыдитесь её? Вам решать.
Сняв очки, Генри смотрит Дженсену прямо в глаза. Должно быть, он напуган тем, что его окружает, но он этого не показывает, ни капельки.
– Сынок. Ты знаешь, с кем разговариваешь?
– Не совсем. Честно говоря, я об этом как–то не задумывался. Это немного похоже на игру – я оцениваю лёд на предмет угроз и сосредотачиваюсь на тех, которые представляют наибольший риск. Здесь я не вижу ничего особенного.
Я давлюсь собственной слюной и откашливаюсь. Он совсем не напуган.
– Кэтрин. Можно тебя на пару слов, пожалуйста? – Вайолет встает и показывает, что хочет, чтобы я ушла вместе с ней.
– О чём нельзя поговорить в этой комнате?
Она смотрит на Дженсена.
– Ты не часть этой семьи, и то, поддерживаешь ты отношения с нашей дочерью или нет, не имеет значения. Тебе здесь не рады. Тебе здесь не место.
– Это не так, – выпаливаю я. – Он принадлежит мне, и достаточно скоро он станет частью моей семьи.
Рука Дженсена касается моего колена, когда лицо Вайолет из разъяренного превращается в испуганное. Она медленно садится обратно на диван, изучая мой живот.
– Нам это не почудилось, Генри. Это правда. Глупая маленькая девчонка ждет ребенка от какого–то подонка.
Меня захлестывает стыд. В глубине души моё подсознание борется со своей глубоко укоренившейся паранойей – я знаю, что мне нечего стыдиться, но то, как мои родители смотрят на меня, заставляет меня чувствовать себя ничтожеством. Как будто я выбросила всю свою жизнь на ветер.
Стыд быстро сменяется гневом – подонка?! Она ничего о нём не знает.
– Детей.
– Что? – голос Вайолет дрожит.
– Во множественном числе, Вайолет. Детей. У нас с Кейт будут близнецы.
В
