Веселые каникулы мажора - Аля Драгам

Смотрю на него во все глаза и прихожу в себя. Всё же в порядке? В порядке. Он рядом. Держит меня и смотрит в ожидании. Щурится слегка и поднимает одну бровь, как делает обычно, когда чего-то не понимает.

Точно! Он же ответа ждёт, пока я начинаю представлять себе возможные ужасы вчерашней ночи.

— А? А… Я нормально. Нормально, честно. Не болит, но… Эээ… У меня…

Как ему объяснить, что мне надо помыться, чтобы стереть что-то засохшее между бёдер, не знаю. Неопределённо развожу руками, бестолково шаря глазами по неровным стенам.

— Мне бы воды, — наконец формулирую какую-никакую, но мысль. — И с одеждой…

— С одеждой придется потерпеть. Пока побудешь в футболке. А с водой… Попробуем решить.

Оставив меня в самой глубине, запретив высовываться наружу, Барс аккуратно выглядывает из нашего укрытия и, прислушавшись, выходит полностью, пообещав быстро вернуться.

Томительные минуты ожидания растягиваются в вечность. Я успеваю вспомнить всё, что происходило с нами, и убедиться снова, что не жалею. Успеваю испугаться и занервничать, когда по моим подсчетам проходит полчаса, а Андрей не появляется. Успеваю заплакать от страха, и броситься к нему на шею, когда он показывается у входа, неся в бутылке воду.

— Знал бы, что устроишь потом, не рисковал бы, ползая по мокрым горам.

В его голосе снова веселые нотки, а во мне отчаяние лихорадочно ищет выход. Не придумываю ничего лучше, как повиснуть на нём полностью, обхватив и руками, и ногами.

— Полегче, Цветочек, я все—таки не железный, а влюбленный в тебя парень.

— М?

— Влюбленный и очень возбужденный, а тебе сейчас… нежелательно… Пока не заживет.

Отцепляюсь и смотрю туда же, куда смотрит Андрей. Вниз, на белые следы, среди которых тоже есть подсохшие коричневые дорожки.

— Вода умыться, а потом можно окунуться с этой стороны. Шторма вроде не было. По крайней мере, кроме водорослей к берегу ничего не прибило. А потом я тебя провожу.

— Проводишь?

— Домой. Тебе ведь надо переодеться?

— Мне? Да, надо переодеться, — повторяю, всхлипывая.

Дома наверняка уже сходят с ума, если еще не организовали наши поиски. И машина, машина же! В нас же… стреляли!

— А… Андрей…

— Купаться, Василис… Пока я держу себя в руках.

Если бы меня попросили рассказать, как мы спускались к воде, я бы не смогла произнести ни слова. Не помню, как отлеплялась от Барса, не помню спуска… Помню только его голос, который подбадривал и постоянно звучал впереди. Ещё помню горячую и уверенную руку, которая сжимала мою ладонь.

А потом помню брызги и холодную воду, накрывшую полностью. И снова рука. Точнее, две руки, которые держали меня под водой и над водой, пока я отфыркивалась.

— Успокоилась? Постой спокойно, я сам всё сделаю. Только держись за плечи.

Послушно хватаюсь за Барса и охаю… Боже… Боже мой… Он что, сам⁈ Сам обтирает мои ноги, смывая все следы… Осторожно касается там, куда я бы струсила дотронуться…

Контраст горячих пальцев и прохладной воды рождает целую армию мурашек. Дрожу, но не от холода, а от того, как Андрей задерживается, слегка сжимая пальцами чувствительную кожу.

— Тсс, — просит Барс и прикасается к коже живота губами. — Всё хорошо…

— Хорошо, — эхом повторяю. — Андрей? — дожидаюсь, когда он выпрямится и замрет напротив моего лица. Для этого приходится встать на носочки, нащупав под водой каменный выступ. — Я не жалею. Ни капельки не жалею, слышишь?

Ответом мне служит полный тягучей нежности поцелуй и ласковое скольжение ладоней по спине и плечам. Будто бы боясь меня потревожить, Барс водит руками, позволяя мне самой прижиматься к нему. Как ночью, когда он просил двигаться самостоятельно…

— Придётся пешком через деда Семёна. Сможем?

— Сможем, — соглашаюсь, чувствуя, что могу пойти хоть на край света.

Вода приятно освежила тело и мысли. Поцелуи, которые чуть не переросли в горячее продолжение, отогнали все плохие мысли, а уверенность Андрея передалась мне. И теперь я готова на любые подвиги, если…

Если меня покормят. Кушать на самом деле очень хочется, а ягоды, которые Барс набрал мне, пока мы по едва заметной тропинке выходили к трассе, только распалили аппетит.

Но приближение к дому радует до тех пор, пока не показываются первые крыши нашего переулка. Мы ускоряем шаг, готовые сразу же объясняться и успокаивать родных, но сбиваемся с него… Точнее, сбиваюсь я, притормозив, когда вижу две машины около нашего забора. Одна машина с надписью «милиция», а вот вторая…

* Исп. — Александр Маршал «Ливень»

Глава 29

Лето 1998 год. Василиса.

Время дрожит в часах на руке,

Вырваться хочет, наружу исчезнуть…

Пленница-жизнь дрожит на виске

Нежная струйка внутри безнадежна.

Осколки снов смоет утренний дождь,

Обрывки слов уносит ветер с окна,

Осколок в сердце застыл как нож

Весна навсегда у окна одна.

© гр. «Гости из будущего» — «Время песок»

В ужасе закрываю лицо ладонями и даже отворачиваюсь, когда вижу машину, на которой мы вчера ехали.

Выбитые стекла, следы от веток и, самое страшное, пуль. Мы еще не подошли близко, но я уже вижу каждое отверстие и почему—то чувствую боль во всём теле. Будто не в машину стреляли, а в меня.

— Вась… Василис, ты меня пугаешь, — Барс крепко—крепко обнимает и начинает уговаривать, как маленькую девочку.

Как уговаривал в детстве показать ссадину или синяк, на которые он дул и случалось чудо.

— Я боюсь…

— Чего? Всё уже позади. Слышишь? Сейчас узнаем все новости, Вась. Пойдем… Да пойдем же!

Его терпения хватает ненадолго, а моего упрямства в избытке. Я и рада бы переставить ноги, потому что знаю, в какой панике сейчас сидят родные, но не могу себя заставить. Не могу!

У меня ступор, ужас, онемение конечностей и, кажется, приближающийся обморок.

Ведь одно дело представлять себе и бояться, а другое… Видеть покореженную технику.

— Почему она… Они… Почему около нас?

— Сейчас сама спросишь, — всё тем же спокойным голосом отвечает, хотя и хмурится.

А потом просто поднимает меня на руки, приказывая спрятать лицо у него на груди и никуда не смотреть до тех пор, пока он не разрешит. В другое время я бы поспорила, но не сейчас. Сейчас с удовольствием обхватываю шею и утыкаюсь ярёмную ямку, для верности зажмурившись.

Теперь мне доступны только звуки