Единственный - Мария Летова
Ее слова повисли в воздухе, и я предполагаю: мое молчание может слегка бесить, но впервые в жизни секс не кажется мне отличной идеей. Он кажется мне очень херовой идеей, потому что вокруг девушки напротив — оборонительная полоса из шипов, и прятать их она не собирается.
— Минуту назад ты жалела о том, что я существую, — напоминаю себе в ущерб.
— Мои чувства ни при чем, — бросает. — Это просто физиология.
— Физиология? — усмехаюсь. — Хочешь просто потрахаться?
Издевка, которую вкладываю в последний вопрос, — моя гребаная физиология. Ничего не могу поделать: ирония срабатывает как рефлекс, и ответную реакцию получаю мгновенно.
Губы Яны еще тоньше становятся, а голос тверже, когда отвечает:
— Да.
— Для этого придется раздеться. Полностью. Ты в курсе? — досыпаю под горлышко.
Взглядом она обводит мое тело, и я уже жалею, что коснулся темы. Особенно когда, вздернув подбородок, отвечает:
— Заманчиво.
Мой член того же мнения. И пульс. Но постановка вопроса раздражает запускает бешеный резонатор внутри. Просто трах? Нет — это мой ответ. Тот самый, который кругами носится по подкорке, но озвучивать его не спешу, потому что вижу — его не примут.
Вперив в меня упрямый взгляд, Яна снова прижимает к себе сумку.
— По-моему, сегодня не тот вечер, — произношу очень сдержанно.
— А по-моему, вечер отличный. У меня как раз пара свободных часов.
— Пара часов? — раздражаюсь сильнее.
— Да. Тебе не хватит? В первый раз это быстро, судя по опыту других.
Вшитый в эту формулировку намек на то, что я буду первым, принимаю как должное. Я не сомневался в этом ни единого раза, и я ни хера не в ресурсе в ближайшие два часа лишать ее долбаной девственности. Во-первых, потому что на взводе, во-вторых, меня наполняет легкая неуверенность в том, что справлюсь на пятерку.
Я боюсь облажаться. Если учитывать, что трахаться — мой основной талант, есть большие шансы и с ним обосраться. Этот комплекс приходит ко мне впервые, и я чувствую себя великим дебилом, ведь на полном серьезе боюсь доставать член из трусов.
— Мне по хер на опыт других, — сообщаю. — Если поедешь со мной, про тайминг можешь забыть.
Убийственным является то, что мое требование ее не отпугивает, но и шипов меньше не становится. В глазах у нее железобетонная цель. Сжав зубы, в очередной раз понимаю, насколько все это дерьмовая идея, и снова чувствую тупую неуверенность.
— Где твоя машина? — спрашивает, глядя на меня исподлобья.
Отведя от нее глаза, поворачиваю голову влево и вправо, чтобы сориентироваться и чтобы прочистить мозги. В этой части города мне компас не нужен, поэтому быстро определяю, как можно срезать через сквер, в котором находимся.
Яна идет за мной молча. Брать ее за руку мысли нет, торопиться — тоже. Посещает другая: что она делала в этом районе, ведь он довольно далеко от ее дома? Вопрос оставляю при себе. Подойдя к машине, снимаю с дверей блокировку и оборачиваюсь, дожидаясь, пока Яна окажется рядом.
Она проскальзывает на переднее сиденье и тянется к ремню.
Захлопнув дверь, обхожу машину и сажусь в салон. Яна бросает взгляд на желтое пятно по центру моей груди, и через секунду мы погружаемся в темноту, потому что лампочка в салоне гаснет.
Выжав газ, веду машину вверх по улице. Здесь повсюду светофоры, и это раздражает — кровь слишком кипит, чтобы тормозить. Несмотря на то что сегодня от Яны я видел достаточно эмоций, наше взаимопонимание, кажется, висит на одной сопле, и всю дорогу до своей квартиры я периодически долблю взглядом эту невидимую стену.
Когда дело касалось Влады, ее эмоции для меня никогда не были тайной. Если она злилась, показывала мне это всем подряд: и словами, и делом. Если хотела моего внимания — тоже. Просто сообщала об этом любым доступным способом, как и о том, что соскучилась, что бы в нашем с ней случае это ни значило. Я привык к этому достаточно, чтобы молчаливые сигналы Яны Волгиной было так, блядь, сложно научиться замечать и расшифровывать.
Она набирает сообщение в телефоне. Быстро стучит пальцами по экрану, после чего убирает гаджет в сумку. Смотрит в лобовое стекло, будто дорогу запоминает. Запоминать здесь нечего, мы проезжаем «Четыре сезона» и через две минуты я торможу перед шлагбаумом на въезде во двор.
В лифте, сложив на груди руки, наблюдаю, как Яна изучает город через стеклянную стену. Играю желваками, глядя на ее затылок и тонкие плечи, которые держит прямо.
Вид отсюда отличный, вечером особенно. Плохого вида из окон квартир этот жилой комплекс тоже не предусматривает.
— Нравится? — спрашиваю мрачно.
Повернув голову, Яна бросает на меня взгляд через плечо.
— Да, — отвечает. — Красиво.
— Ты красивее, — замечаю ровно.
Она резко отворачивается и сжимает пальцами поручень, а я разворачиваюсь к дверям, которые через секунду открываются.
Глава 47
Яна
В ванной стаскиваю с себя футболку и бросаю на пол: терпения нет даже на то, чтобы забросить ее в корзину. Подставив под душ голову, быстро тру волосы, избавляясь от фреша. Поливаю теплой водой лицо и шею, и вешаю на нее полотенце, прежде чем вылететь пулей из ванной, ведь есть подозрение, что могу свою гостью в квартире не обнаружить.
Несмотря на внутреннее сопротивление ее планам, я буду очень расстроен, если она вдруг исчезнет. И хоть высока вероятность, что искать ее буду недолго, я бы предпочел найти ее там, где оставил.
Так и происходит.
Яна стоит у окна в гостиной, и ведет себя так, будто ни до одного предмета мебели предпочитает не дотрагиваться. Такое поведение немного задевает, ведь это мой дом, и все, что здесь есть, так или иначе было приобретено с моего согласия и при моем участии.
Обтерев лицо и грудь, оставляю полотенце на кухонной барной стойке. Кладу его достаточно бесшумно, Яна оборачивается лишь когда меняю в освещение — приглушаю его, делая спокойнее.
Направляясь к холодильнику, чувствую взгляд на своей голой спине. На самом деле я чувствую его как тычок чем-то раскаленным, ведь моя гостья — сгусток пылающей энергии. Я оставил ее на три минуты, за это время она стала раз в пять сильнее фонить.
— Есть вода, — говорю, открыв холодильник. — И фруктов немного. Хочешь?
— Нет. Давай просто сделаем ЭТО, — слышу отрывистые слова.
Поиграв желваками, смотрю на Яну.
Стоя босиком, переступает с ноги на ногу, то складывая под грудью руки, то опуская. На соблазнение это похоже так же слабо, как хуй на палец,
