Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Марина Дмитриева
Я лежала, ничего не делая, в кровати под теплым одеялом, несмотря на то что сроки по моему последнему проекту не просто жали, а уже откровенно сильно давили, и пила чай из малины, приготовленный мне заботливым Карповым.
— Наверное, чай из малины, поданный в постель высоким красивым мужчиной.
Володя забрал из моих пальцев чашку и осторожно поставил ее на прикроватную тумбочку.
— Это, безусловно, хорошее средство, но есть намного лучше — секс с тем самым высоким красавчиком.
Мужские руки откинули одеяло, которым я прикрывалась, и начали неспешно поднимать подол моей длинной, до середины бедра футболки, а горячие губы Карпова стали чертить влажную дорожку от низа живота до холмиков грудей, затем дальше к шее, потом запечатали поцелуем мой открытый в полувздохе рот.
— Тебе нужно интенсивно пропотеть.
— Слушаюсь, товарищ доктор…»
Как же я была счастлива тогда, но в полной мере даже не осознавала этого…
Кристи, пока не превратилась в сосульку, надо выбираться. Пришла пора маленькому серенькому крысенышу побегать. Высвободиться из этой щели было еще труднее, чем забраться, ведь замерзшие руки-ноги совсем не слушались. На улице во время моего сидения в норке окончательно стемнело, а фонари тут вообще отсутствовали. Но ничего, я уже большая девочка и знаю, что есть вещи намного страшней темноты. Более того, сейчас она моя союзница, скрывающая, растворяющая в своем сумраке все мои немного неуклюжие после долгого сидения на холоде движения. Пошла вдоль ограждения, в том направлении, где когда-то слышался голос одного из парней, устроивших на меня охоту. Вскоре я увидела другой выход, о котором они, помнится, говорили. Небольшая решетчатая калитка закрывалась на задвижку. Хотя задвижка была привинчена, скорее всего, для того, чтобы ветер не трепал калитку, поскольку любой человек мог, просунув руку через прутья ограждения, ее открыть. Сейчас калитка и вовсе была настежь распахнута. Молодчики не потрудились затворить. Впереди виднелись огни города. Пошла в их строну. Скоро я даже поняла, где очутилась — это территория бывшего авторемонтного завода, который не так давно обанкротился, прекратив свое существование в качестве финансового объекта.
Кристи, убежать-то ты убежала, только что делать дальше?.. У меня не было ни телефона, ни денег, ни документов — все осталось в сумочке, которая сейчас находилась неизвестно где. Можно, конечно, попробовать вернуться и поискать ее возле складского помещения, в котором меня держали, но идти назад страшно, неизвестно, что стало с моими первыми похитителями. Кажется, в одного из них попали, надеюсь, он не истечет кровью. Впрочем, это чисто его проблемы. По направлению к центральному входу завода ехала машина, шум ее двигателя отчетливо слышался в тишине вечера. Вздрогнула, наверняка, меня опять ищут. Беги, беги, маленький крысеныш, спасайся от злых опасных серых волков! «Тебе не выбраться из этой западни!» — бился, кричал страх в моей голове. Может и не выбраться, но попробовать стоило, поскольку я не любила быть должницей, а перед Карповым у меня накопился огромный долг — целых четыре сыночка и лапочка дочка. Их надо еще успеть зачать и родить. Беги, беги, Кристи, как можно быстрее, беги к исполнению его, своей, мечты!
* * *Свадьба. На мне прекрасное, стоящее целую кучу денег, белоснежное платье, расшитое по лифу и подолу стразами Сваровски. Волосы собраны в высокую замысловатую прическу, над которой почти полтора часа трудились целых два парикмахера. В прическу вплетены цветы, состоящие из мелких камешков, сверкающих не хуже настоящих бриллиантов. На лицо нанесен идеальный макияж, подчеркивающий мои темные большие глаза, высокие скулы и пухлые губы. Красивая, словно невесты с обложек каталогов свадебных бутиков. Ну зачем же я такая красивая, что Роберт Евгеньевич решил выбрать меня себе в жены, захотел взять куклой для удовлетворения своей похоти?! Эх, разодрать бы в клочья это белое платье, вырвать цветы из темных локонов, и волосы тоже выдрать к чертям собачьим, расцарапать идеальным свадебным маникюром покрытые обложечным макияжем щеки! Может, тогда Роберт Евгеньевич ужаснется и откажется от своей затеи?
— Доченька, ты готова? — в комнату заглянула мама, и я, испугавшись своих мыслей, отшатнулась от зеркала.
— Кристиночка, какая же ты у меня красавица!
Ненавижу свою красоту! Желание изуродовать себя стало еще сильнее.
— Доченька, надеюсь, ты будешь счастлива.
Не буду я счастлива, мама. Мое счастье осталось с ним, Карповым, в кабинете полицейского участка, обставленного простенькой казенной мебелью. Мое счастье застыло болью и презрением в зелено-летних красивых глазах!
— М-мама! — голос звенел от сдерживаемых из последних сил эмоций.
Заткнись, заткнись, Кристи, пусть хотя бы родители не страдают, не мучаются чувством вины, ведь уже ничего невозможно изменить! Жертва выбрана, и ей нужно смириться со своей ролью.
— Что, доченька?
— Все будет хорошо, м-мама… — голос все же дрогнул.
— Роберт Евгеньевич уже подъезжает.
— Да, мам, минуточку, я скоро спущусь в гостиную.
Дверь моей комнаты закрылась. Я снова осталась одна. В легких вместо воздуха билось отчаяние. Грудь, не давая вдохнуть, мертвой хваткой сдавил корсет свадебного платья. Не могу, не могу так… хочу услышать Володин голос последний раз! Предсмертное желание — почти закон. Набрала подрагивающими пальцами заветный номер.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
Может, я ошиблась, руки ведь, как у больной Альцгеймера, дрожат. Еще раз набрала цифры его мобильного телефона.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
Вот как, Володя уже вычеркнул меня из своей жизни… Больно! Как же мне больно, захотелось выть, кататься по полу, зажав зубами краешек роскошного бежевого ковра в безуспешной попытке справиться с этой мучительной болью. Смирись, Кристи! Ничего нельзя изменить!
* * *За этими грустными воспоминаниями не заметила, как вышла в город. Надо привести себя в порядок, выгляжу, наверно, не лучше самой последней бродяжки. Почистила одежду, пригладила кое-как растрепавшиеся от бега волосы. Благо, пуховик у меня темный, и валяние в грязи в целом на нем не сильно отразилось. После обследования карманов загрустила еще сильней — нашла только ключи, да в голенище сапога до сих пор находился нож. Надеюсь, мне не придется им воспользоваться.
Нужно позвонить. Попросить у кого-нибудь телефон и позвонить. Только вот куда, кому? Я
