Люблю тебя - Инна Инфинити
Отец снова обнимает меня.
— Сходи к ней. Она очень скучает. И переживает.
Киваю. Смотрю пару секунд на дверь палаты и делаю шаг. Пару раз постучав, захожу. Мама лежит на кровати. Увидев меня, хочет улыбнуться, но делает это только левым уголком губ.
Глава 33. Был кто-то еще
Никита
— Привет, — здороваюсь осипшим голосом. Подхожу к маме ближе и останавливаюсь у кровати.
Белая кожа на фоне чёрных волос кажется слишком бледной. Мама заметно постарела. Как будто мы не месяц не виделись, а несколько лет. Чувство вины перед родительнице й больно точит. Горло стягивает проволокой так, что вдохнуть трудно.
— Привет, — едва слышно отвечает.
Говорить может — это уже очень хорошо. Она снова тянет вверх левый уголок губ. Хочет сделать вид, что ничего страшного не произошло, догадываюсь. Но слезы в глазах ее выдают.
— Мам, — сжимаю ладонь.
Она не сдавливает мою руку в ответ, и тогда до меня доходит, что я взял правую ладонь. Опускаю на нее глаза. Проследив за взглядом, мама силится сдавить мою руку пальцами. У нее немного получается, но уже через пару секунд, ладонь снова обмякает.
— Ты присядь, сынок.
Ее голос совсем слабый. Послушно опускаюсь на стул, продолжая держать руку в своей.
— Зря папа тебе сказал. Не надо было тебе отрываться от дел.
Даже после инсульта, лежа в больнице, мама переживает, что я пропускаю тренировку.
— Я был в Москве. Вчера вечером прилетел. В ночь на понедельник улечу обратно.
— Да? — удивляется. — Тренер сборной вызывал?
Перекинувшись с мамой несколькими фразами, с облегчением отмечаю, что для человека, только что перенёсшего инсульт, она разговаривает очень даже не плохо. Слегка заторможенно, слабым голосом, немного проглатывая окончания слов, но абсолютно внятно. Это придаёт мне сил и надежды, что все не так страшно и при хорошем правильном лечении можно полностью восстановиться.
— Нет. Я приехал к Лиле.
Замирает на секунду. Смотрит на меня, не мигая, а потом едва заметно кивает.
— Вы снова вместе?
— Да.
Беру на себя наглость объявить нас с Лилей парой, хоть она упорно отрицает сей факт.
— Ты прости меня, что так поступила, — слез в маминых глазах становится больше, и они крупными капельками собираются на ресницах. — Я боялась, что ты вернёшься из Германии и останешься.
Шумно выдыхаю.
— Мам, послушай меня, пожалуйста, — серьезно начинаю, сжимая ее ладонь крепче. — Не обманывай меня больше никогда, хорошо? И не умалчивай такую важную информацию, как жестокое нападение на мою любимую девушку. Я хочу доверять тебе, а не ждать подвоха или перепроверять твои слова у других людей. Чего ты в итоге добилась своей ложью? Мы с Лилей все равно вместе, а наши с тобой отношения испорчены.
Крупные слезинки сорвались с ресниц и покатились по алебастровым щекам. Мама кивает несколько раз.
— Я не хотела вам зла.
Из-за слез ее голос сел еще сильнее. Мама едва слышно шепчет. Склоняюсь к ней и обнимаю, чтобы успокоить.
— Не плачь, — целую в волосы.
Мама всхлипывает пару раз, затем делает глубокий вдох и шумно выдыхает через рот.
— Я всего лишь боялась, что ты приедешь обратно, если узнаешь про случившееся с Лилей. И ты же тогда сам был в больнице, тебе надо было оперировать колено. Я боялась, что ты не сделаешь операцию, вернёшься, потом разорвёшь контракт. А ты так долго шёл к своей мечте. Ты ничего не видел, кроме мяча и футбольного поля. У тебя не было детства. А потом я боялась, ты узнаешь, что я скрыла от тебя, что не простишь мне это. Так оно и вышло.
Мама переводит дыхание. Ей с трудом далась такая длинная речь.
— Лиля хорошая девочка, — говорит после долгой паузы. — Я никогда не желала ей зла. Немножко ревновала, может. Потому что ей ты разрешал приходить на твои матчи, а мне нет. Ну и боялась, что из-за нее ты бросишь футбол. Но зла не желала. Если вы любите друг друга, я буду за вас радоваться.
Я перекладываю маму из своих рук обратно на подушку.
— И на папу не сердись, — добавляет. — Я запретила ему говорить.
В этом я даже не сомневался. Мой отец хоть и успешный бизнесмен, но железную хватку имеет только на работе. Дома у нас всегда рулила мама.
— Просто пообещай, что больше никогда не будешь меня обманывать.
— Обещаю.
Я снова беру мамину ладонь и задумчиво глажу по тыльной стороне. Родительница шумно дышит, как будто пробежала стометровку. Наш разговор ее вымотал.
— Я сейчас пытаюсь найти всех, кто причастен к нападению на Лилю, — говорю задумчиво. — Ты же общалась тогда со следователем? Ничего интересного не запомнила?
Мама задумывается.
— Он не хотел заниматься этим делом. Ему было удобно повесить все на ту девочку из фан-клуба, Лиля ее подозревала. Но я дала ему деньги, чтобы тебя не допрашивали, и пришлось снять обвинения с девочки. Знаешь, я хоть и виновата перед тобой, но я спасла ту девочку. Она же была ни при чем.
— Подожди. Я не очень понял.
Мама жестом левой руки просит подать ей стакан с водой. Подношу к ее губам, она делает пару глотков.
— Следователю нужно было на кого-то повесить вину. Лиля подозревала девочку из фан-клуба. Следователю была удобна эта версия, он хотел ее использовать. Но если бы девочке из фан-клуба выдвинули официальное обвинение, то пришлось бы допрашивать тебя как свидетеля. А я не могла допустить, чтобы ты узнал. Мне было очень сложно договориться со следователем. Я очень крупную сумму в итоге заплатила и не только ему, а еще нескольким его начальникам. Потому что у них все дело посыпалось. Раз тебя не допрашивали, то не могли официально обвинить девочку из фан-клуба. Но она ведь и правда была не виновата. Ты же ее видел, знаешь. Ну как она может
