Испорченная принцесса (ЛП) - Лоррейн Трейси
— Да, настоящего человека. Я ставлю на девочку, но Деймон, Алекс и Нико уверены, что это мальчик.
— Конечно, они уверены, — насмехается Эмми.
— Определенно девочка, — соглашается Стелла, ничуть не обескураженная признанием Калли о том, что оба их брата уже знают.
— Что ж, думаю, это заслуживает тоста, — говорит Эмми, наконец срывая фольгу с бутылки и откупоривая пробку.
Она наполняет пять бокалов, один из которых гораздо меньше остальных, и протягивает его Рее. Она выглядит взволнованной, пока не увидит его содержимое в сравнении с нашим, и тогда Эмми открывает бутылку для Калли и наливает бокал и ей.
Мы вшестером устраиваемся на невероятно удобных диванах, окружающих журнальный столик, который превосходит по размеру большинство обеденных столов, и погружаемся в непринужденную беседу, в основном о беременности Калли, но также переходим на Нико и то, что произошло в прошлые выходные.
Это мило. Это легко. Но по мере того, как проходит время, и шампанское остывает, напряжение вокруг нас становится все сильнее и сильнее.
Беспокойство каждой растет, и мы все абсолютно беспомощны, чтобы что-то с этим сделать.
Я знаю, что это не первое их родео. Они уже сталкивались с подобным, но, честно говоря, я не знаю, как им это удается. У меня сдают нервы. Каждый звук, доносящийся из-за пределов номера, пугает меня, и мои глаза прыгают к двери, словно они вот-вот ворвутся в нее.
Но этого не происходит, и с наступлением ночи мы только и делаем, что сидим, пытаясь отвлечь друг друга, продолжая пить, как будто это поможет заглушить беспокойство и тревогу от того, что происходит сейчас в другой части города.
23
НИКО
— Ну, это… не очень впечатляет, — дуюсь я на Тео, пока мы сидим в темноте и ждем, когда эти ублюдки покажут свои лица.
Мы пришли пораньше, желая быть уверенными, что окажемся на позиции задолго до предполагаемого времени прибытия итальянцев, но, черт возьми. Это чертовски скучно.
Тео смотрит на меня. Он в полной боевой готовности — черт, я тоже, но у него терпения больше, чем у меня. Особенно сегодня.
— Это случится, — уверяет он меня. — Энцо сказал, что сведения были туманными. Что его брат говорит загадками, чтобы не допустить утечки. Но они будут здесь.
— Знаешь, если все пойдет не так, они поймут, что у них утечка. Это может быть наш единственный шанс.
— Мы добьемся своего, — обещает он, после чего достает телефон и смотрит на экран, свет которого освещает его лицо, как маяк в темноте.
— Все еще ничего, — вздыхает он, заставляя меня задуматься, так ли хорошо он справляется с этой игрой в ожидание, как ему кажется.
Возможно, в ту ночь мы потеряли только моего отца, но я знаю, что он переживает свою потерю почти так же глубоко, как и я. Он был не просто его дядей, он был почти так же важен, как его собственный отец. Он так же яростно хочет восстановить справедливость.
— Есть что-нибудь от Деймона?
— Нет, там тоже тишина.
— Если они уже выяснили, что это подстава, то нам всем крышка.
— Нет. Только самые надежные солдаты знают об этой миссии. Они никогда бы не перешли на другую сторону.
— Но откуда нам знать, что они заслуживают доверия? Несмотря на то, что за всеми следят и наблюдают, кто-то разглашает наши сведения. Нет никаких оснований полагать, что…
Телефон Тео зажужжал, и он снова быстро поднял трубку.
— Движение, — говорит он, заставляя мое сердце подпрыгнуть в горле.
— Да? — спрашиваю я, надеясь, что сегодняшняя ночь действительно станет той самой.
— Приготовься, — говорит он, поднимаясь на ноги и доставая пистолет из-за пояса.
Мы находимся внутри склада, о котором предупредили итальянцев. План прост, без лишней шумихи и, надеюсь, безупречен.
Мы хотим, чтобы они ворвались внутрь, заставив себя поверить, что вот-вот найдут двух своих потерянных пленников, только наши парни пойдут за ними, молча уничтожая их свиту. А когда они доберутся до самой глубокой части здания, все, что они найдут, — это нас с пистолетами, направленными им в головы.
Мы обсудили другие варианты. Многие хотели устроить засаду на входе и расправиться с ними одним махом, но мы быстро согласились, что это не лучший вариант. Во-первых, я не хочу, чтобы Рикардо был убит на расстоянии. Я хочу смотреть ему прямо в глаза, чтобы положить конец его жалкому существованию. А во-вторых, Энцо будет с ними. Он входит в ближний круг Рикардо, как и его брат, который, как мы все предполагали, возьмет бразды правления в свои руки, как только жаждущий власти старший из братьев и сестер Мариано выйдет из игры. И после всего, что Ант и Энцо сделали для нас… ну, даже наши темные и извращенные сердца не смогли бы отбросить их в сторону в угоду нашей жажды мести.
Вскочив на ноги, я следую примеру Тео и держу пистолет в руке, готовый к действию, пока мы стоим плечом к плечу.
Пока мы ждем, не слышно ничего, кроме тишины и учащенного сердцебиения.
— У тебя работает связь? — спрашивает Тео, похлопав себя по уху.
— Нет, ничего нет, — признаюсь я, вынимая из уха маленькое устройство, чтобы осмотреть его.
— Черт, — шипит Тео. — Мы, должно быть, за пределами радиуса действия.
— Я говорил, что это дерьмо?
— Да, ну. Очевидно, что это так.
Вырвав свое собственное устройство, он в отчаянии швыряет его через всю комнату. Оно ударяется о стену и отскакивает на пол.
Гнев и разочарование накатывают на него волнами.
— Мы готовы к этому, чувак. Остынь, — говорю я.
Его глаза находят мои, и я сглатываю, когда вижу, что они полны эмоций, которые ему обычно удается сдерживать.
— Я хочу этого для тебя, кузен. Я не хочу, чтобы что-то испортило это.
— Нам не нужна связь. Мы услышим их приближение и сделаем их своими маленькими сучками.
Он кивает, моргая от этого необычного проявления своих истинных чувств, и снова натягивает свою каменно-холодную маску.
Сфокусировав взгляды на закрытой двери, мы ждем. И ждем. И ждем.
Без каких-либо сообщений от тех, кто может видеть, что происходит, мы можем только предположить, что они обыскивают то, что они считают заброшенным складом. Ну, заброшенный, если не считать заключенных, за которыми они охотятся.
Если они умны, то могут понять, что это подстава, когда обнаружат, что на складе никого нет. Впрочем, кроме того, что они поставят кого-то на линию огня, мы рискуем жизнью слишком важного человека, если они выставят его открытым, чтобы его нашли первым.
Громкий стук где-то за дверью — первый признак того, что они уже близко. Второй — их громкие, но приглушенные голоса.
О да, они чертовски злы.
Хорошо. Так конец будет намного слаще.
Адреналин бурлит в моих венах, когда в ушах раздается звук шагов.
Мы понятия не имеем, сколько их там. Нас может оказаться поровну, а может и больше.
Честно говоря, это не имеет значения. У нас с Тео достаточно ненависти к этим ублюдкам, чтобы уничтожить всю их семью. По крайней мере, мне нравится так говорить самому себе.
Мы занимаем позиции по обе стороны двери, пальцы на спусковых крючках и готовы к действию, когда шаги становятся громче.
Мы смотрим друг на друга и молча соглашаемся, прежде чем они останавливаются по другую сторону.
— Это последняя комната, босс, — говорит голос с сильным акцентом.
— Их здесь нет, — уверенно заявляет он. — Ублюдки играли с нами.
Мое сердце замирает при мысли о том, что они могут развернуться и уйти.
— Это подстава.
Мои глаза сталкиваются с глазами Тео за мгновение до того, как что-то проносится под дверью.
Вспышка мгновенно освещает комнату, лишая меня зрения и заставляя звенеть в ушах. Я не знаю, что произошло, пока пистолет не вырывается из моей руки, а кулак не сталкивается с моей щекой.
Моя голова откидывается назад, когда боль распространяется по лицу и пронзает шею.
Мое тело действует по инстинкту, отбиваясь от того, кто на меня навалился, и, несмотря на то что я практически ослеп на время, превышающее необходимое, мне удается нанести несколько сильных ударов, все это время я молюсь, чтобы наши парни проскочили в дверь и помогли нам.
