Измена. Сохрани меня [СИ] - Яна Таран
Лиза шокирована настолько, что переводит взгляд с меня на Злату, она еще не понимает, что означает монолог Исаковой.
— То, что тебя бросил парень, никто из нас не виноват. И что отец Феди оказался таким ненадежным…
Злата громко смеется. Я не выдерживаю:
— Хватит тут цирк устраивать!
Я беру девушку за локоть и силой выталкиваю из кабинета, но она успевает обернуться и на пороге сквозь истеричный смех произнести:
— Ненадежным оказался Вадим, Лиза. Он отец Феди.
Дверь за Златой закрываю с громким звуком, с той стороны слышится удаляющийся смех, переходящий во всхипы, по эту — звучит зловещее эхо.
Сейчас мне плевать, кто что подумает в офисе. Важно лишь одно — то, как смотрит на меня Лиза.
Ниже падать некуда. Это и есть самый настоящий конец.
Лиза
Тишина кабинета начинает давить на виски. Тошнота подкатывает стремительно, сердце словно на куски изрезали, и я не как не могу остановить сбегающие по щекам мокрые дорожки. Не хватает воздуха.
Сил не хватает. С трудом держусь на ногах, пытаясь осознать все, что увидела и услышала.
Вадим мне изменяет. Из-ме-ня-ет. И в этом больше нет сомнений.
Но лишает кислорода не только это.
Муж смотрит потемневшим взглядом, немного испугано, но цепко.
— Это… правда? Всё, что сказала Злата.
Не отвечает, долго смотрит.
— Правда?
Он кивает, а у меня подкашиваются коленки. Весь мир на глазах рассыпается, земля под ногами трещит, боль сковывает по новой — острыми иглами, рваными ранами.
— Не подходи ко мне, — останавливаю Вадима. — Не подходи. Никогда.
Последние слова я шепчу, мгновение, и я выбегаю из кабинета. На этот раз Вадим меня отпускает, я не слышу шагов позади. Я вообще с трудом понимаю, что вокруг происходит — в ушах нарастает гул.
Почти не вижу, куда несусь. Кто-то попадается мне на пути и буквально отпрыгивает в сторону. Слезы застилают глаза. Коридор, ступеньки, парковка, такси.
Я зажмуриваюсь и закрываю лицо ладонями, не отвечая на вопрос таксиста, куда меня везти. Больно, мне так больно. Почему так саднит? Почему так выворачивает, словно наживую вырвали сердце?
С трудом понимаю, куда ехать. Называю адрес родителей Вадима, а спустя некоторое время звоню в железные ворота, огораживающие коттедж Соколовских. Я оставила здесь детей, и сейчас хочу их забрать.
Не знаю, что делать дальше. Мне казалось, я уже прошла через ад, но только сейчас поняла, как заблуждалась. Я до сих пор в аду.
И теперь в самом его эпицентре.
Я не знаю, что делать дальше, казалось бы, я должна была быть готова к предательству, ведь это все я уже мысленно не раз проходило.
Но оказалось, в реальности все в тысячу раз больнее, правда меня размазала. Под ребрами снова колет, глаза печет, и я стараюсь думать только о Теме и Арише. Хочу забрать их, хочу увезти их домой…
Но Вера Степановна, приоткрыв дверь, держит меня на пороге.
— Уходи, — отрезает она холодно, — дети засыпают, ты их только растревожишь.
Глава 32
— Вадим вам звонил? — догадываюсь я, Вера Степановна фыркает.
— Я сама звонила. Он даже не был в курсе, что ты у нас детей оставила, и не знал, где ты! Гулянки у нее одни на уме!
— Все не так, — голос срывается, нет сил что-то доказывать. Делаю глубокий вдох, и сцепив зубы, произношу: — Я просто хочу забрать детей.
— Иди туда, откуда пришла!
— Почему вы так со мной разговариваете? — Я совсем не понимаю, что происходит. Она права не имеет так вести диалог… В голове хаос, в ногах слабость. Я держусь из последних сил, у нее мои дети, я должна…
— А вот почему, — свекровь нервно протягивает мне телефон, я упираюсь взглядом в экран. То фото, которое прислали Вадиму. Я и Рус целуемся. Зажмуриваюсь.
— Ваш сын…
— Мой сын горбатится, себя не жалея, а ты рога ему наставляешь! Дети не должны расти с такой мамашей!
Тревога охватывает стремительно. Да, закон на моей стороне. Пока что. Потому что Соколовские в нашем городе не последние люди, у них действительно есть связи. К горлу подкатывает тошнота, я чувствую головокружение, а перед глазами белые пятна. Меня ведет в сторону, но я удерживаюсь на ногах.
— Еще и пьяная. Тьфу! За что детям такое горе, — Вера Степановна закрывает перед моим носом дверь, я бросаюсь на эту преграду, словно способна ее убрать со своего пути, но я не всемогущая, к сожалению.
— Верните детей! — стучу я что есть сил. Дом у свекров огромный, Ариша и Артем наверняка в дальней комнате в другом крыле. Но я все равно продолжаю биться, пока обессиленно не опускаюсь на колени.
Это мои дети. Она ведь не может их забрать. Нет, они не посмеют. Вадим им не даст… он придет и… Вадим…
Острой болью простреливает непонимание, что моя реальность всего лишь пустышка. Муж меня предал. И всегда предавал. Выходит, я совсем его не знаю. Что если он способен растоптать меня еще больше?
Больше, чем сейчас, разве возможно?
Липкий страх пробирается под кожу. Если Вадим детей отберет, я с ума сойду. Нет-нет… я не позволю, не позволю… Я…
Закрываю ладонями лицо и беззвучно трясусь, идея вызвать полицию не видится решением проблемы. Свекровь не раз хвасталась, что она в тесном знакомстве с начальником полиции. Только я не могу бездействовать, все прочие чувства притупляются. Даже измена Вадима и многолетняя ложь на этом фоне, хоть и причиняют немыслимую боль, а все же отходят на второй план.
Поэтому дрожащими руками все равно достаю телефон, мне плевать, как это будет выглядеть. Я не дам отобрать моих детей.
Цифры на экране расплываются, бестолково жму на экран, а потом чувствую на себе сильные руки и испуганно поднимаю глаза.
— Лиза, пожалуйста… Подожди, не вырывайся… Я…
— Отдай мне детей! Вадим… Отдай их! Зачем ты так со мной? Тебе мало? Мало?
Истерика выплескивается бессвязной речью и приступами злости. Я колочу Вадима по груди, когда он поднимает меня и удерживает в своих руках. Едва понимаю, что говорит
