Дочка для владельца Империи - Татьяна Тэя
Уже дома, выйдя из ванной, я плетусь к кровати, чтобы лечь и подтянуть колени к груди. То, что плачу, понимаю не сразу. Нет смысла вытирать слёзы, поток не оставить. Они всё катятся и катятся, и не понятно, собираются ли останавливаться хоть когда-нибудь. Осознание ещё не до конца приходит ко мне, лишь слово «катастрофа» пульсирующим неоном бьёт по мозгам. Что мне делать дальше? Я не знаю… Я не готова к детям. Я себя-то с трудом тащу, а мама… а брат? Куда мне это сейчас? А Сева? Надо же ему сказать? Как мне до него дотянуться? Мои звонки уходят в никуда, а на порог его квартиры меня и не пустят. Хотя попытаться можно. Что меня ждёт? Судьба матери-одиночки? Избавиться от ребёнка, пока срок небольшой? От этой мысли становится тошно. Мама всегда учила меня ценить жизнь: и свою, и чужую. Потом я без понятия, какой у меня срок, возможно несколько недель, а что если больше? Может, у него уже бьётся сердечко? Как мне потом жить с этим?
Может быть, если бы всё было по-другому, я бы иначе реагировала, но сейчас внутри лишь жуткое ощущение безнадёги, а ещё мерзкое чувство, что могу использовать ребёнка, как способ поговорить и сохранить контакт с Сергеевым. На более приличных условиях, а не на тех гадких, которые он предложил мне. От этой мысли и собственной мелочности мне ещё противнее. Ужасные мысли, если честно. Ощущаю себя нищенкой с протянутой рукой. А почему ощущаю? Я такая и есть… Ещё и предательница, подставившая любимого человека перед другом.
Пусть он мне не поверил и не верит до сих пор. Возможно, я бы на его месте так же себя вела.
Меня снова тошнит, бегу в ванную, где у меня случается настоящая истерика. Хорошо, что без свидетелей. Удобно работать в ночь, я одна в коммуналке, где снимаю комнату, все ушли, можно спокойно выплеснуть горе и отчаяние.
Доползаю до комнаты. Рыдаю какое-то время, прежде чем проваливаюсь в сон.
Зато просыпаюсь с холодной головой и уверенностью в принятом решении. На часах почти три. Ну, часов шесть забытья, и я почти в полном порядке.
Когда выхожу из дома, мне абсолютно плевать, как выгляжу. В черепной коробке пульсирует – добраться до Севы, поговорить с ним. Я тверда в своём решении. Звоню ему наудачу и, конечно, никакой удачи не получаю. Я и до этого оказалась настолько малодушной, что пыталась с ним связаться, но всегда были длинные гудки, потом меня сбрасывало после первого, а теперь гнетущая тишина. Номер заблокирован. Или это я заблокирована? В любом случае, долблю на телефон какое-то время, пока еду к нему в квартиру.
Так странно снова прийти сюда. Ещё страннее ждать, когда кто-то выйдет из калитки, чтобы я смогла прошмыгнуть на территорию комплекса.
В холле как всегда холодно и пусто. Лишь консьерж за стойкой приподнимается при моём появлении, небось, уже посмотрел по камерам мои манёвры. Бросаю взгляд в сторону лифта, который ведёт прямо в наш дом… то есть… в его дом. Я не могу им воспользоваться, карты у меня больше нет, а лифт не тронется с места без неё.
Поэтому пока иду до стойки, смотрю себе под ноги и судорожно соображаю, как не пасть слишком низко в глазах консьержа и не спровоцировать его на вызов охраны.
- Здравствуйте, - голос у меня тихий, мне не хочется смотреть на этого всё понимающего мужчину в возрасте, но приходится.
Пусть считает меня приживалкой, эскортницей, просто охочей до больших денег, только свяжется с Севой. У него же есть возможность набрать его, я знаю.
- Здравствуйте.
Он внимательно смотрит на меня и ждёт, что скажу.
Странно, но не чувствую осуждения, хотя, возможно, это всего лишь издержки его профессионализма.
- Тут многое произошло… - издали начинаю я, а потом думаю, к чему эти расшаркивания, и на одном дыхании выпаливаю свою просьбу.
Мужчина, которому уже слегка за шестьдесят, будто с извинением мне улыбается.
- Вероятно, вы не знаете, но там уже другие жильцы.
- Другие жильцы? – хмурюсь, а в груди становится так тяжело, что вдохи даются с огромным трудом.
Другие жильцы – это другие девушки? Воображение рисует какую-нибудь длинноногую породистую красотку, утоляющую печаль и обиду Севы, которые нанесла ему именно я. Господи, почему же так больно?
- Мне… мне срочно надо… вы не понимаете… Это серьёзный вопрос… - лепечу, будто неразумный ребёнок, но консьерж лишь качает головой.
- Это вы не понимаете: квартира была выставлена на продажу. И новые хозяева в процессе переезда. Не уверен, что даже если свяжу вас с ними, это вам хоть чем-то поможет.
- Да, пожалуй, вы правы… - опускаю взгляд и, бросив, - простите, - разворачиваюсь и иду к выходу.
Практически часом позже стою у здания «Империи». Надо ещё как-то решиться войти внутрь. Погода ужасно испортилась. Утренняя пасмурность превратила небо в сплошную серую массу. Я вижу край тучи, которая, без сомнения, скоро прольётся мне на голову, потому что я не захватила зонт из дома. В огромных стеклянных панелях отражается внешний мир, и у меня появляется ощущение, что реальность – она там, а здесь – сплошной сюрр и извращённая действительность.
Шум улицы резко гасится, когда двери за моей спиной съезжаются. Я словно в аквариуме, по крайней мере, так я себя чувствую, приходится замереть и на пару секунд зажмуриться, только ни черта это не помогает. Сердце разгоняется до первой космической скорости, и дикий липкий страх пытается оплести его своими сетями.
«Тебе тут не рады. Зачем пришла? Иди… беги отсюда… Беги, дурочка».
Сглатываю горечь и, будто боксёр на ринге, повожу плечами, сжимая ладони в кулаки. Перед глазами цель – стойка рецепции. К ней и направляюсь.
- Эй, - раздаётся рядом, и дорогу перегораживают. – Думал, у меня галлюцинации, но нет. Это ж где ты такой наглости понабралась, а?
Отшатываюсь и невольно вжимаю голову в плечи, будто за словами может последовать физическое воздействие. В принципе, так и происходит.
- Ты зачем сюда пришла? – Роман хватает меня за локоть и тащит к выходу.
Особой грубости в его действиях нет, со стороны и не скажешь, что он ведёт себя резко, скорее похоже будто отводит в сторонку что-то обсудить.
-
