Притворись нашей мамой. Дочери [Вторая жена Амира. Удальцовы] - Регина Янтарная
– Поехали, – зовет меня отчим, открывая дверь.
– Мама не поедет?
– Нет. Она не готова участвовать в этом балагане.
Сердце набирает обороты, учащенно бьется.
– Ты не будешь настаивать на моем похищении?
– Нет…
– Сам так решил?
– Нет…
– ?..
– Алена нас уговорила. Главное, семья, а не правда!
– Спасибо, папа.
Глава 38
Алёна
– Мама, Лера звонила, у нее какие-то серьезные проблемы в команде. Она рыдала, клялась, что бросит легкую атлетику, – обреченно падаю на стул рядом с сестрой.
Наташа фыркает, отворачивается от меня, ест оладушки с маслом и сметаной, глядит в окно.
Говорить ей о том, что она уже килограмм на шесть весит больше любой балерины ее возраста абсолютно бесполезно. Пошлет на три веселые буквы.
Напоминать о том, что шоколадный цвет волос ей совсем не идет и придает возраст – подобно самоубийству. Она тут же отомстит, со смаком разложив вслух тебя на сотни недостатков.
Мы всей семьей мечтаем видеть рядом с собой цветущую, стройную, рыжую балерину Наталью – Жизель. Но, кажется, роль оказалась слишком пророческой. Не сыграв роль в спектакле, Ната воплотила ее в жизни, умерев душой*
Вспоминаю спектакль: Жизель – милая, бесхитростная деревенская девушка, любящая солнце, небо, жизнь. Она доверчива и чиста. Но по ошибке влюбляется не в того. Ее любит лесничий, а она выбирает Альберта. Обманщик – дворянин играет ее чувствами, переодеваясь в крестьянина. Лесничий находит в доме Альберта шпагу с гербом, что доказывает обман. В деревне после охоты останавливаются знатные господа. Альберт смущен, пытается скрыть знакомство. Но не выходит. Среди гостей – Батильда – его невеста. Лесничий открывает Жизель глаза на жениха. Ее чистый и ясный мир веры, надежды, грёз разрушен навсегда. Она сходит с ума и умирает! Ночью при лунном свете на могиле усопшей пляшут виллисы – невесты, умершие до свадьбы. Они окружают лесничего, которого сводят с ума угрызения совести, и забирают его с собой на тот свет.
Этой же ночью на могилу приходит Альберт, юноша страдает, не может забыть прекрасную Жизель. Виллисы намерены забрать и его жизнь.
Но самоотверженная любовь Жизель защищает возлюбленного от гнева невест-призраков.
Тень Жизель исчезает на рассвете, уводя за собой виллис. Теперь Жизель будет жить в памяти Альберта как напоминание о том, что любовь сильнее смерти.
Ёжусь! Я смотрела Жизель несколько раз (Наташа заставляла), но не думала, что возможно перенести вымышленную историю в жизнь. Слышала, что актеры иногда повторяют судьбы сыгранных героев, но не верила. Не верила, пока это не затронуло близкого мне человека.
Мама с трудом отрывает взгляд от безразличной ко всему Наташи, смотрит на меня.
– Что?
До мамы только дошел смысл моих слов. Как вернулись из Сочи, мама сама ведет себя странно. Такое ощущение, что они с Наташей одной целое, что ощущает одна, то же самое чувствует вторая.
– У Валерии огромные проблемы. Кто-то ее в команде подсиживает. У одной из девчонок украли кошелек, а свалили всё на нашу Лерку. Она от стыда не знает куда деться. С ней никто не разговаривает, она фактически изгой. Говорит, что бросит спорт.
Продолжаю смотреть на утонченный профиль сестры. Ни один мускул не шевелится. Сидит как замороженная. Так и хочется взять ее за плечи и потрясти как грушу.
– Спасибо, – произносит холодно. Видимо, благодарит маму за завтрак. Сестра горделиво поднимается с места, уходит к себе.
– Наташенька, какие планы на день? – кричит ей вдогонку мама.
Полный игнор.
Мама бессильно опускается на стул, плачет.
– Может, отвести ее к психологу? У нее же на лицо посттравматический синдром. Так бывает после похищения. В прошлый раз она была слишком маленькая, ничего не поняла. А сейчас ее догнало, – лепечет мама.
Глажу ее по голове. Мои пальцы путаются в мягких кудряшках.
– Мамочка, доверься нам. У нас есть план.
Мама продолжает плакать, она меня абсолютно не услышала.
Ну и ладно.
Возвращаюсь к себе в комнату. Набираю Валерию.
– Лера, приезжай, я не справлюсь с Наташей одна! – слезно умоляю сестру. – Она сейчас непробиваемая. Ни мольбами, ни уговорами, ни по-хорошему, ни по-плохому до нее не достучаться. Родители заставляют ее окончить училище, обо всё сами договорились, ей надо только съездить, сдать экзамены. И всё! Её даже возьмут в Большой во второй состав. Но она ничего не хочет.
– Совсем ничего? – недоумевает сестра на другом конце трубки.
– Совсем. Я ее слишком хорошо знаю. Насильно заставить не получится, но у меня есть грандиозный план! Если она сейчас не верит родителям, то через них биться бесполезно. Она должна вспомнить, что она – наша с тобой старшая сестра. Наша защитница. Мы без нее пропадем.
– Ты права, сейчас любые методы хороши. Заставим ее думать о нас, пусть на время забудет о себе – это наилучший метод лечения. Проверено!
– Слушай план, – заговорщицки произношу я.
– Я даже блокнот взяла, записываю.
Глава 39
Алена
– Что случилось? – Наташа заглядывает в мои заплаканные глаза.
– Зачем тебе? Это же мои личные проблемы, и они тебя не касаются.
Действо происходит на следующей день после того, как Наташа узнает, что у Леры проблемы в спортивной карьере.
– Я сама решу, зачем мне, – немного грубо отвечает сестра, покачиваясь в кресле на террасе, где мы сидим всей семьей после сытного ужина.
Девятилетние близнецы Матвей и Тимофей сидят неподвижно, как я их научила. Вижу, что им не терпится сбежать на улицу, погонять в мяч, но я их не отпускала.
Мама и папа удивленно косятся на меня, но молчат. Бабуля и дедуля также.
Встаю, демонстративно шмыгаю носом, ухожу с террасы. Слышу по шагам, что сестра следует за мной по пятам. Делаю вид, что не слышу.
Набрасываю на себя теплый плащ, надеваю удобные ботинки, беру зонт. Погода плачет с самого утра, на улице проливной дождь.
– В такую погоду даже плохой хозяин не выгонит собаку из дома, -бурчит за моей спиной сестра.
Так-то она меня сейчас с собакой сравнила, но я не обращаю внимания. Сжимаю челюсти, выхожу из дома.
Бреду медленно по нашему поселку. Очень медленно, даю сестре фору – догнать меня.
Догоняет.
– Рассказывай, – прячется под мой зонтик. Наташа немного выше меня. У меня метр пятьдесят восемь, у нее метр шестьдесят три. Идти не очень удобно под маленьким розовым куполом. Но так даже лучше, наши головы соприкасаются.
– Это всё Андрей!
– Какой Андрей? Нормально говори, – немного зло приказывает сестра.
Я понимаю ее. Сейчас
