7 причин сожалеть (СИ) - Тоин Дарья

Если я живу с человеком, но не чувствую, что живу. Если его нежные касания вместо ласки делали больно... стоило ли начинать? Стоило. Чтобы узнать всё это, очевидно. Может быть, чтобы чуточку повзрослеть.

— А я закончил! — Улыбается Никита до моей боли в груди.

Улыбнулась в ответ, перестав раскрашивать оранжевым кисточку на хвосте.

— Да? Тогда бери ножницы и вперед.

Облокотилась, рассматривая нечто, обретающее форму в мальчишкиных руках.

— Я нарисовал два в одном.

— Да?

Кивнул, сосредоточившись на деле.

— Здорово.

— Ты еще не видела, не ври!

И правда до того не пыталась разглядеть. Тот же взглянул на получившуюся форму, кивнул сам своим мыслям, подтолкнул ножницы ко мне, в следующий миг повернув рисунок.

И я смотрю сейчас, слушаю его рассказ, а сама думаю...

— Это солнце, как ты, а на нем мой черный конек.

Думаю, что разреветься здесь — не самая лучшая моя затея. Потому беру ножницы, начиная вырезать кота своего голубо-рыжего, бешеного, как я прям.

— Расскажешь, что для тебя это всё значит?

— Ну, — Смущается Никитка, сразу становясь взрослым мальчишкой, от которого все что-то ждут. — Смотри, я люблю спорт.

— Когда ты скользишь, тебе не страшно?

— Угуу. — Потирает нос, отводя взгляд. — А солнце... ну... это ж понятно, да? Ты крутая просто.

— Прикольная?

Передразниваю. Отмахивается, притворившись обиженным. Но быстро сдается, разглядев у меня кота. Прибегает на мою сторону, дергая того за чернющие усы.

— А заклинание! — Наконец вспоминает, давая мне этой передышкой шанс придумать стишок.

— Давай сюда свое спортивное солнце.

— Эй! Я сам буду держать...

Какой важный гусь.

— Конечно, у меня же не десять рук. Смотри и запоминай.

Беру своего кота в руки, подношу чуть ли не к лицу и шепотом произношу первое, что пришло в голову:

"Если станет страшно мне,

Ты по первой же мольбе

Свою лапку протяни,

Страхи все мои возьми."

Никитка снова придуривается, фыркая.

— А мне-то как, Свет?

— Думай, солнышко. — Показала язык, прижав к груди котика.

Быстро сообразил.

— Я там заменю слова, да?

Кивнула. Тот быстро отошел к окну, попросив на него не смотреть. Прошуршал что-то еле слышно, замер на пару мгновений и вернулся обратно.

— Прикольно? — Спрашиваю сама.

Кивнул.

— И, Никит, ты тоже... прикольный.

Его улыбка притягивает Артёма, что только что зашел к нам, остановился за моей спиной и, судя по всему, заглянул мне через плечо.

— Можем ехать.

Вздохнула, начиная убирать наш маленький беспорядок. Только Никита вдруг выдал шикарное:

— А мы со Светой делали омулет... И заклинание придумали.

Тёмина ладонь легла на плечо. А я что? А я ничего. Сам вырастил сына, что ему все докладывает. Пусть теперь гадает на кофейной гуще, ведьма ли я.

— Серьезно?

Никитка наконец разрушил интригу, показав своё и вкратце повторив всё, что сказал до того мне.

— А у Светы вообще омулет от тебя, пап!

— Как интересно... — Артём склонился возле моей головы, словно змеиными кольцами стягивая. — Что же так? Я так пугаю?

Детская непосредственность добила:

— Ты просто её обнимай больше, а не кусайся.

Не сдержала смех, получив в ответ поцелуй в щеку. И тут же вздрогнула от вибрации смартфона... блин, кто там ещё? Меня тут так классно целуют, эх.

-----

#2Маши — "Босая", отрывок текста песни также будет в следующей главе.

Просьбой любить его ночью

Свети мне и люби меня

Мужчины оставили, уйдя вперед к машине. Я же замерла возле входной группы и все же решилась ответить.

— Да, пап. — Проверяю время, отсчитывая, сколько сейчас на том конце мира.

— Светлан... — Улыбнулась, как же давно я не слышала этот голос. — Как твои дела?

— Все хорошо. Как твои?

Мы не были особенно близки, он всегда тянулся к Нели, задевая меня своей любовью лишь по периферии.

— Ого, "хорошо"? Впервые от тебя это слышу.

Задумалась.

— Разве?

— Да, Светлан, все десять лет было просто "нормально".

Хмыкнула, посмотрев на авто впереди.

— Я не обращала на это внимания. Так как ты?

Кажется, его голос все же изменился. Стал более... участливым? Хотя, может это мне лишь показалось. Но все равно непривычно.

— Я решил вернуться обратно.

Телефон чуть не выпал...

— Что?

— Временно, но...

И почему-то помимо радости проштопала душу игла, вышив высказанное:

— Захотел семью? Только мы же выросли уже...

Тот долго молчит, но все же решается ответить.

— Нели обрадовалась. Говорит, что даже познакомит меня...

— Я не сомневаюсь. — Зажмурилась на пару мгновений. — Ладно. Когда встретить?

— Светлан...

— Пап, правда...

— В следующую субботу. У тебя Тимофей...

Хохотнула, поняв суть звонка. И пусть я предвзята, но правду он имеет право знать.

— Пап, мы разводимся. Почти развелись. — И опережая восклицание мнимого участия. — У меня другой мужчина. Я его люблю вроде. Надеюсь, ты рад. И... Я спрошу, встретит ли тебя он. А теперь прости, мне нужно ехать. Хорошо?

Выдавливает:

— Хорошо.

— Отлично. Пока.

Только прежде, чем нажимаю отбой, успеваю сказать:

— Я тоже буду рада, если ты и правда прилетишь.

Всё... Унимаю дрожь, подумав, что стала слишком эмоциональна. Дохожу до машины, сажусь внутрь и киваю на вопрос, можем ли ехать.

Следом следует "Все хорошо?", на что реагирую также. Все хорошо... правда же.

.... Даже не помню, как промелькнула дорога к их дому. Не помню, как сняла обувь, очнувшись только от голоса Артёма.

— Я придумал нам дело на вечер.

Мой мужчина уже успел снять костюм, сменив тот на спортивные штаны вместе с футболкой. И видит Бог, мысли мои грешны.

— О, она заулыбалась, пап! — Кричит Никита, возвращаясь с пакетом чипсов из кухни.

Чипсов?

— Эй, пойдёмте готовить, что вы опять жрете?

Оба тяжело вздыхают. Артем так вообще умудрился стянуть из пачки горсть чипсинок, видимо посчитав, что я ничего не вижу.

— На тебе картошка, Рашевский.

Смеется.

— Это она тебе, Никитос. — Но хоть скрывается в верном направлении кухни, утянув за собой нас всех.

И ничего кроме картофельной запеканки придумать не смогла, заставив этих двоих вычистить вагон и маленькую тележку. Даже научила Никиту готовить пюре, но судя по реакции вечно сующего во все процессы нос Артёма, не только его сына.

И теперь этот обалдуй стоит передо мной, опять норовя поцеловать. Ладно хоть его сын ушел за веником, собираясь здесь все подмести после их всеобщего "я не могу тонко чистить, ай!"

— Тебе не понравилось в офисе?

— С чего ты взял? — Провожу пальчиками по линиям его лица, на что тот хоть немного сдается, расслабляясь и закрывая глаза.

— Я про поцелуи. — Подставляет щеку.

— Укусы?

— Именно. — Вторую. — Если нет...

— Было круто. — Выдохнула, очерчивая линию его губ и тут же оказалась в западне. Приоткрыл рот, нежно прикусив указательный, и тут же отпустил, прошептав:

— И сейчас?

Что говорить? Будто пульс мой бьющийся не чувствует сквозь ткань его футболок.

— Артём...

Никита вовремя возвращается, к счастью, на этот раз ничего не заметив.

— Свет, ты смотрела духовку?

— Да, еще десять минут.

Артем вмешивается.

— А теперь воплощаем мой гениальный план...

Зачем-то берет совершенно пустую тетрадь кулинарных рецептов, что, отказывается, лежала в одном из шкафов. Выбирает оттуда три листа. Находит каким-то чудом здесь одну ручку и два карандаша, нагло приказывает сесть и выслушать его.

— Меня бесит, что вы без меня сделали ту волшебную фигню.

Действительно, в кого еще мог пойти Никита? Даже образность речи одна и та же. Ладно, хоть стихами не говорит еще.