Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова (СИ) - Володина Таня

— Меня тоже будете бить? — спросил Андрюша, поднимая голубые глаза на Серова.

— А есть за что? — поинтересовался он.

— За воровство.

— Ты же вернул деньги.

— За то, что обманывал вас.

— Все обманывали.

— Так вы всё знаете?!

— Ага, сегодня на планёрке весь коллектив раскололся и по очереди покаялся в своих грехах. Я всех простил, кроме Цуканова. Так что вылезай из воды и топай на работу. Надо же кому-то принимать груз.

На лице Андрюши появилась робкая улыбка. Он по своей привычке попытался сдуть волосы, но они прилипли ко лбу.

— А Юля? — спросил он. — Её вы тоже возьмёте обратно в «Норд»?

— Нет, не возьму.

— Но почему?! Она же ни в чём не виновата! Вы и так её... — Андрюша глянул на Гошу и поперхнулся, — сурово наказали. Остаться без работы в Невиннопыске — это ужасно!

— Не знаю, мне нормально, — вставил Гоша, доставая из кармана халявное яблоко и полируя его об штаны.

— Ты не понял, Андрей. Я не хочу брать её кассиром, потому что поэт должен писать стихи, а не отчёты, — сказал Серов. — Я хочу взять её. в жёны. Если она согласится. Если простит. Если даст мне шанс. Если она. любит меня так же, как я её люблю.

68. Когда ты понял

И, словно небо захотело услышать Юлин ответ, дождь прекратился и стало тихо. Лишь отдельные капли срывались с листьев ракиты и звонко падали в лужи. Юля молчала. Она непонимающе смотрела на Серова и хлопала мокрыми ресницами.

Слышала ли она, что он сказал? Поняла ли? Поверила?

Лебединая семейка встрепенулась, отряхнула крылья и гуськом прошлёпала к воде мимо примолкших людей. Все проводили их взглядами, включая Грея. Потом все посмотрели на Юлю.

Её подбородок задрожал, а глаза начали наполняться слезами.

Серов скинул пиджак и накрыл Юлины плечи. Опустился на землю рядом с ней и неуверенно обнял, больше всего на свете боясь, что она его оттолкнёт. Но она лишь на секунду напряглась и расслабилась в его объятиях. Спрятала лицо у него на груди и задышала горячо и глубоко. Его пронзило ощущение беспредельного счастья. Грей радостно взвизгнул и прыгнул на них, пытаясь пробраться в серединку и со всей дури колотя хвостом из стороны в сторону.

— Вот это поворот! — воскликнул Андрюша. — Теперь Юлька уедет в Москву, а я останусь один-одинёшенек в этом захолустье!

— Ты не один, — тихо сказал Серов, стараясь не шевелиться и даже дышать через раз, чтобы не спугнуть пригревшуюся на груди девочку. — Думаю, тебе не придётся тут скучать.

— Не придётся, зуб даю, — пообещал Гоша, догрызая яблоко. — Только вы это, Егор Константинович... Уж потерпите до свадьбы с постельными делишками. Юля — приличная девушка, а приличные девушки выходят замуж девственницами.

Юля вскинула голову и глянула на брата. Серов не видел выражения её лица, но Гоша видел. Он чуть не подавился яблоком, побледнел и забормотал:

— Ну ладно, ладно, это не моё дело, трахайтесь когда хотите! Я просто так сказал, простите меня. Я больше не буду!

Они вышли из леса грязные, мокрые и усталые, но в прекрасном настроении. Серов нежно придерживал льнувшую к нему Юлю, а парни, наоборот, шагали по тропинке так, чтобы случайно не столкнуться плечами. Эта подчёркнутая дистанция говорила об их чувствах больше, чем могли бы сказать объятия. Серов ощущал их смущение и надеялся, что рано или поздно они разберутся со своими проблемами.

На шоссе их подобрал расстроенный Ваня:

— Ну вот, не успел машину помыть, как начался дождь! Снова вся грязная и забрызганная! Ну что за непруха!

Он так сокрушался, что Серов насторожился. Обычно Ваня не впадал в депрессию по пустякам.

— С тобой всё в порядке? — спросил он, когда все уселись в машину.

— Да, — коротко ответил Ваня, пряча глаза.

У «Золотой Пысы» Серов помог Юле выйти (она доверчиво следовала за ним, не задавая вопросов, лишь ёжась в промокшей пижаме и поджимая замёрзшие ноги), и попросил Ваню:

— Развези ребят по домам и возвращайся.

— Нет! Нам нельзя по домам! — подорвались Гоша и Андрюша. — А можно мы с вами в гостиницу? Пожалуйста! Дома нас отец прибьёт!

— Вот чёрт! — прокомментировал Серов.

Они были правы: этот алкоголизированный маргинал (если он уже очнулся) наверняка рвёт и мечет. И сына в очередной раз изобьёт, и соседу достанется. Но куда их приткнуть? Поселить в «Золотой Пысе»? Так у Гены Смирнова хватит мозгов и здесь устроить скандал и побоище. Да и не факт, что администраторша согласится пустить местных мальчишек...

— Цуканова поймали, — вдруг сообщил Ваня. — Он написал на вас дарственную и отдал ключи от дома. В счёт долга. Плакал и просил не заявлять в полицию.

— Отлично! — обрадовался Серов. — А далеко этот домик?

— Недалеко, я туда уже съездил — хотел посмотреть на ваше новое имущество. Проверить что да как.

— Молодец! Недвижимость любит хозяйский надзор, — одобрил инициативу Серов.

— Жить там можно?

— Можно: кухня, туалет, кровать есть. Но он очень. креативный — видно, что с фантазией строили, для себя, — Ваня задумчиво пошевелил бровями: — Хотя я не уверен, что это. недвижимость.

— Но это жилой дом?

— Дом. Жилой. Цуканов построил на ваши деньги.

— Вот и отвези их туда! — решил Серов. — Пусть поживут, пока не решат вопрос с папашей.

***

В номере Серов снял с Юли пиджак и положил руки ей на плечи. Они чуть подрагивали, губы побледнели от холода.

— Замёрзла?

Она кивнула. Он подхватил её на руки и понёс в душевую комнату. То, что Юля до сих пор ничего не сказала по поводу предложения, его беспокоило. Но то, что она позволяла о себе заботиться, прикасаться к себе, обнимать и раздевать, наполняло его душу надеждой.

Включил горячую воду на полную мощность. Маленькое помещение тут же начало заполняться паром.

Серов расстегнул пуговицы на пижамной курточке и стащил её с хрупких плеч. Взялся за резинку штанов и потянул вниз. Опустился на колени, чтобы высвободить её ступни. Стоя на одной ноге, Юля покачнулась и опёрлась на него рукой. Словно пугливая птичка села на плечо. Серов не выдержал, быстро поцеловал её прохладные пальцы и поднял взгляд. Он старался не смотреть на треугольник мягких волос, который смущал его своей близостью, и на груди с напрягшимися сосками, он смотрел ей в глаза — снизу вверх. Как раб на свою госпожу. На мгновение ему показалось, что эта девочка — его доминант, и в её власти как сделать его счастливым, так и нанести самую тяжёлую рану. Ту, после которой он если и выживет, то уже не останется прежним. Он ждал, как она поступит.

Она провела пальцами по его щеке и подбородку:

— Когда ты понял, что любишь меня?

— Сегодня в офисе, когда узнал, что ты ни в чём не виновата. Я понял, что ты нужна мне, что я не смогу с тобой расстаться — ни сегодня, ни завтра, никогда.

Она улыбнулась:

— Значит, ты понял это на пять дней позже, чем я.

Её пальцы тронули затылок, зарылись в волосы и едва заметно надавили. Неужели она хочет, чтобы он?.. Серов посмотрел наверх. После всего, что с ними случилось, он нуждался в более чётких сигналах. Больше он не прикоснётся к ней без её согласия — и это согласие должно быть выражено предельно откровенно и желательно словами (во избежание трагической путаницы!). Пальцы Юли ещё настойчивей подтолкнули его голову.

— Чего ты хочешь? — спросил он хриплым голосом. — Скажи словами, Юля. Пожалуйста.

— Ты кое-что мне должен.

У Серова мгновенно вздыбилось всё, что могло вздыбиться.

69. Последняя отмазка Серова

Обратно из душа он тоже принёс её на руках.

Если он когда-нибудь и мечтал добраться до её соблазнительных дырочек, то это были банальные эротические фантазии, не подкреплённые реальными надеждами. Да, он мечтал — но не планировал.

Теперь же, когда она лежала перед ним доступная, открытая, распалённая его затяжными поцелуями и бесстыдными ласками, он наслаждался потрясающим ощущением сбывания своей мечты. Он снова и снова целовал её нежные губы, терзал соски и жадно вылизывал шелковистые дырочки, доводя Юлю до обморочных стонов и всхлипов. Она содрогалась и обмякала под его неутомимыми изобретательными губами. Он переворачивал её на живот, обцеловывал ягодицы, которые ещё недавно безжалостно лупил, и приникал к светленькому анусу, пытаясь вставить в него хотя бы кончик языка. В шутку, не всерьёз. Юля вскрикивала от смущения, за дверью ей вторил Грей, а Серов плыл на волнах возбуждения и предвкушения более грубых и основательных совокуплений — потом, когда она привыкнет к нему, когда распробует свои оргазмы, когда научится обращаться с его членом и яйцами. Когда ей станет мало пальцев и губ.