Софи Кинселла - Тайный мир шопоголика

Только я собралась выйти, как пришла почта — целая стопка писем. Некоторые конверты явно с новыми счетами, плюс еще одно письмо из банка «Эндвич». Но у меня на этот случай есть очень умное решение — я просто запихиваю письма в ящик комода. Это единственный способ не огорчаться по поводу гадких посланий. И между прочим, отлично действует. Выйдя из дома, я забываю о существовании писем.

К моему приходу конференция уже в самом разгаре. Называю свое имя администратору на входе и получаю огромный блестящий бумажный пакет с логотипом HSBC. Внутри пакета целая пачка материалов и фото, на котором организаторы конференции запечатлены с бокалами шампанского (мол, можете опубликовать его в своем журнале), талончик на два напитка от стенда «Сан Альянс Пиммс», лотерейный билет на розыгрыш тысячи фунтов, большой леденец на палочке с рекламой «Истгейт Иншуранс» и значок с моим именем и словом «пресса» крупными буквами. Еще в сумке лежит белый конверт с приглашением на прием от «Барклейз» — его я аккуратно засовываю в свою сумочку. Затем прицепляю на лацкан значок с именем и начинаю обход зала.

Обычно я сразу же выкидываю значок, но не сегодня — ведь заветное слово «пресса» на нем означает, что все вокруг будут из кожи вон лезть, лишь бы снабдить тебя бесплатной рекламной продукцией. По большей части это, конечно, всего лишь нудные брошюрки, но встречаются и стоящие вещицы — подарочки, сладости. Итак, через час я уже собрала немало трофеев: две шариковые ручки, нож для бумаги, миниатюрную коробочку конфет «Ферреро Роше», воздушный шарик с рекламной надписью и футболку с мультяшным героем — от какой-то телефонной компании. А еще выпила два бесплатных капуччино с шоколадным круассаном, угостилась сидром и буквально объелась сладостями. Причем за все это время я ни слова не записала в своем блокноте, ну и что — у меня же есть рекламные буклеты.

У некоторых участников конференции я заметила хорошенькие серебряные часики. Я бы тоже от таких не отказалась. Поэтому продолжаю бродить, пытаясь выяснить, откуда народ тащит эти часики, и тут слышу:

— Бекки!

Оглядываюсь и вижу Элли. Она стоит у стенда «Уэзерби» с двумя типами в костюмах и приветливо машет рукой.

— Привет! — восторженно кричу я. — Как дела?

— Замечательно, — улыбается она. — Прекрасно справляюсь.

И честное слово, Элли отлично сюда вписывается.

На ней ярко-красный костюм (несомненно от «Карен Миллен»), классные туфли с квадратными носами, волосы гладко зачесаны назад. Единственное, что мне не нравится, — ее серьги. С чего это она стала носить жемчужные сережки? Может, чтобы не выделяться на общем фоне?

— Слушай, неужели ты по другую сторону баррикад? — говорю я, немного понизив голос. — Ты у меня будешь следующим кандидатом на интервью. Миз Дэвис, не могли бы вы рассказать нашим читателям о принципах инвестиций «Уэзерби»?

Элли смеется и протягивает брошюру:

— Вот что я тебе дам.

— Ой, спасибо, — иронизирую я и запихиваю брошюру в сумочку. Наверное, ей надо создать у коллег хорошее впечатление о себе.

— Знаешь, в компании «Уэзерби» сейчас горячая пора, — продолжает Элли. — Ты в курсе, что мы скоро запускаем новый ряд продуктов? Их всего пять: «Развитие Великобритании», «Перспективы Великобритании», «Развитие Европы», «Перспективы Европы» и…

Зачем она мне все это рассказывает?

— Элли…

— И «Развитие Америки»! — торжественно завершает она. В глазах ни намека на улыбку…

— Понятно… Ну, по-моему… супер!

— Я могу связаться с нашими рекламщиками и попросить их дать тебе более подробную информацию.

Что?

— Нет-нет, не беспокойся, — быстро останавливаю ее я. — А потом… у тебя какие планы? Хочешь, сходим вместе выпить куда-нибудь?

— Не могу. Я иду смотреть квартиру.

— Ты что, переезжаешь? — удивляюсь я. Элли снимает классную квартиру в Кэмдене вместе с двумя парнями-музыкантами. Они всегда достают ей контрамарки на концерты и все такое. Не понимаю, почему она хочет от них съехать.

— Вообще-то я покупаю квартиру, — объясняет она. — Присматриваю что-нибудь в Стритхэме или Тутинге… Хоть какую-то собственность для начала.

— Понятно, — тихо говорю я. — Молодец.

— Ты бы тоже об этом подумала, Бекки. Не можешь же ты вечно ошиваться в студенческой квартирке. Надо когда-то начинать настоящую жизнь! — Она бросает взгляд на одного из типов в костюмах, и тот радостно хихикает в ответ.

Это не студенческая квартирка, возмущенно думаю я. И вообще, кто определяет, что такое «настоящая жизнь»? Кто сказал, что настоящая жизнь — это собственное жилье и безвкусные жемчужные сережки? Скорее это «нудная и тупая жизнь».

— Ты пойдешь на прием «Барклейз»? — предпринимаю я последнюю попытку.

Но Элли корчит гримасу и мотает головой.

— Разве что загляну ненадолго.

— Ладно. Ну, я пошла, может, еще увидимся. Я отхожу от их стенда и медленно иду в тот угол, где будут раздавать бесплатное шампанское, но настроение уже не то. Незаметно для себя я начинаю сомневаться в своей правоте. Возможно, Элли дело говорит? И мне тоже пора подумать о собственном жилье и сбережениях? Господи, а что, если я вообще ненормальная? Может, у меня отсутствует ген взросления, который отвечает за желание человека купить квартиру? Как так получается, что все переселяются в другой, непонятный мне мир, а я остаюсь там, где была?

Но как только добираюсь до секции, где вот-вот должно начаться действо с шампанским, настроение мигом улучшается. А разве есть люди, чье настроение не поднимается при мысли о бесплатном шампанском? Прием дают в большом шатре с флагом, внутри играет живая музыка, а перед входом стоит девушка в кушаке и раздает брелоки с символом «Барклейз». Увидев мой значок, она улыбается, протягивает мне белую глянцевую брошюру и говорит:

— Минутку, не уходите, пожалуйста. — Потом отходит к небольшой группе людей, шепчет что-то на ухо мужчине в костюме и возвращается ко мне. — К вам сейчас подойдут, — говорит она. — А пока позвольте принести вам бокал шампанского?

Теперь-то вы понимаете, какой силой обладает слово «пресса»? С такой надписью вам везде уделят особое внимание. Беру бокал, кладу брошюру в пакет и делаю первый глоток. Какая вкуснятина. Ледяное, с чудесными пузырьками. Пожалуй, тут можно задержаться на пару часов — пока шампанское не кончится. Они не осмелятся меня выставить — я же «пресса». Может, я даже…

— Ребекка, рад, что вы смогли приехать. Поднимаю глаза и вижу… Люка Брендона.

Он стоит передо мной и смотрит в упор, лицо непроницаемое. Мне вдруг становится не по себе. Все мои домашние заготовки не годятся, потому что от одного только его вида ко мне вернулось ощущение жгучего стыда и унижения.