Ольга Егорова - Магический код
— Я понимаю, ты замужем. Тебе придется сперва оформить развод, чтобы выйти за меня. Но я подожду, я потерплю…
— Иван! Да что ты такое вообще говоришь? При чем здесь развод? Господи, стоишь тут на кухне между мойкой и разделочным столом… И в любви объясняешься… И еще предложение делаешь… У меня, между прочим, ребенок. Танька.
— Таньку я уже люблю. Я ее еще в прошлый раз полюбил. А сегодня полюбил еще сильнее. Я тоже раньше думал, что чужого ребенка полюбить невозможно. Что ребенок должен быть свой, чтобы его полюбить. А теперь вот полюбил Таньку и понял, что ошибался. И она ко мне вроде неплохо относится… Дин, выходи за меня, а? Если тебе не нравится между мойкой и разделочным столом на кухне, я могу где-нибудь в другом месте… На площади, например, при всем честном народе… Или в твоем спортивном зале…
— Нет, ты на самом деле ненормальный… Я еще в тот вечер заподозрила, когда ты мне цифры говорил…
— Цифры? Какие еще цифры?
— Ну, двести тридцать восемь… Шестьдесят четыре… Эм, эс. Не помнишь, что ли?
— Ну да, помню. Это номер автобуса был, на котором ты ехала…
— Номер автобуса… И это, по-твоему, нормально, да?
— Не знаю… Я просто не знал, что сказать. Дин, давай поженимся, а?
— Ладно, хватит уже. Давай пока больше не будем об этом говорить. Пока, — добавила она, увидев, что он нахмурился. — Будем считать, что ты сделал мне предложение… Господи, с ума сойти можно… Предложение он мне сделал… Ну, в общем, что ты мне его сделал, а я пока думаю… А когда я надумаю, я тебе отвечу. Ладно?
— Ладно. — Пришлось согласиться. — Только ты обещай, что не будешь думать слишком долго.
— Обещаю. Но ты не приставай ко мне с этим каждый день, хорошо?
— Хорошо, — ответил он скрепя сердце. И добавил: — Чай, наверное, уже заварился?
— Ага, если бы кто-нибудь еще догадался кипятку в заварочный чайник налить, он бы точно заварился…
Она тихо смеялась, и он смеялся вместе с ней, одной рукой держа ее за руку, а другой наливая в заварочный чайник горячую воду.
— Эй, молодежь! — громко-громко, так, что наверняка даже и баба Тася за стеной услышала, закричала из комнаты Лора. — Мы тут вас ждать уже, случайно, не устали? Скоро вы там со своим чаем? Или вам помощь нужна?
Через секунду приоткрылась дверь и в кухне-прихожей появилась Лора собственной персоной.
— И ни к чему так орать, — сказала Диана. — Мы не глухие.
— Не глухие? А что же у вас тогда чайник орал целый час? Не слышали?
— И никакой не целый час. А вообще, вода в чайнике должна прокипеть несколько минут. Ты этого не знала? Чтобы все микробы погибли.
— А, так это вы микробам экзекуцию устраивали. Вот в чем дело, оказывается, — серьезно ответила Лора. — Ну и как? Успешно? Все погибли? Или один, самый живучий, остался? Может, его, гада, еще раз прокипятить? Чтоб уж наверняка?
— Не стоит. Думаю, ни одного гада там не осталось. Можно спокойно пить чай.
— Ну вот и замечательно. А то мы с Танькой заждались уже вашего чая.
— Мама, — донеслось из комнаты, — я не хочу пить чай с мертвыми микробами!
— С живыми, что ли, хочешь? — поинтересовалась Диана.
— И с живыми не хочу! Хочу без микробов!
— Так он и есть без микробов. Когда вода кипит, микробов в ней не остается. Они не просто умирают, они исчезают.
— Исчезают? А куда же они деваются?
— Испаряются, — тут же нашелся Иван. — Превращаются в пар, понимаешь? И улетучиваются.
Таня осталась таким объяснением довольна. Помогла взрослым перенести в комнату чашки, принесла сахарницу и заварочный чайник. Разрешила выложить в вазочку конфеты, подаренные Иваном, и пообещала, что к конфетам не притронется.
До позднего вечера они просидели в комнате, выпив по три чашки чаю и ополовинив вазочку с конфетами. Таня обещание сдержала: к конфетам не притронулась, зато съела все мандарины, обнаруженные в подарочном пакете. Диана снова хмурилась: как бы не началась аллергия, а кот Василий все это время спал на телевизор».
В десятом часу Иван засобирался. Уходить не хотелось, но и сидеть до бесконечности было как-то неудобно, да и Таня уже начала зевать. С Лорой, которая, как выяснилось, собиралась оставаться у Дианы ночевать, и с Таней они попрощались в кухне-прихожей, а Диана вышла проводить его на улицу.
На улице было ужасно холодно, дул какой-то северный ветер и сеял мелкую крупу, которая под утро должна была превратиться в первый снег. Зима в этом году припозднилась. Диана вышла его провожать, не одевшись, как была — в тонкой кофточке и узких вельветовых брюках. Иван сгреб ее в охапку, постаравшись закрыть своим телом от ветра и согреть хоть немного. За минуту он успел поцеловать ее в щеку, в ухо, в нос и в шею, перецеловать каждый палец, задержаться губами на ее губах, а потом затолкал обратно в подъезд, всерьез испугавшись, что она замерзнет и заболеет.
— Ты подожди. — Она высунула нос из-за двери и окликнула Ивана. — Подожди, ты когда придешь-то? Мы же не договорились. Или не придешь больше?
— С ума сошла, что ли, — удивился он. — Как это — не приду? Приду, конечно. Завтра приду, если можно.
— Можно, — согласилась Диана. — Только сразу предупреждаю: завтра у меня будет куча народу. И Лора будет, и Мур будет тоже.
— Кошмар какой-то. — Иван не смог сдержать эмоций. — Ужас просто. Дин, я этого не вынесу, правда. Нет, они, конечно, хорошие, и Лора, и твой этот Мур… Только…
— Только! — передразнила Диана. — А у тебя есть какое-нибудь менее ужасное предложение?
— Есть. И я тебе его уже сделал, между прочим. Ты забыла, что ли? Или не слышала?
— Слышала. Только мы же договорились. И я сейчас не об этом.
— Да я понимаю… Слушай! — Внезапно Ивана осенило. Захотелось даже хлопнуть себя по лбу: и как это он раньше не додумался? — А давай ты ко мне придешь, а? Что это все время я к тебе хожу, а? Давай теперь ты ко мне?
Диана нахмурилась:
— Все время он ко мне ходит. Два раза пришел — и уже все время. С мамой хочешь познакомить?
— Да при чем здесь мама! Нет, я, конечно, очень хочу тебя с ней познакомить… Ты ей понравишься… И она тебе тоже понравится… Только мама не всегда бывает дома…
Диана расхохоталась. Она все поняла, она его вычислила за какую-то долю секунды — наверное, просто потому, что все его мысли были написаны у него на лице.
— Понятно. Ну ладно, если ты так настойчиво зовешь меня в гости… Я, пожалуй, зайду как-нибудь… Знаешь, ты мне позвони, и мы с тобой договоримся, ладно?
— Ладно. Позвоню. Обязательно. А можно я тебе сегодня вечером позвоню?
— Вечер уже почти кончился, Иван. А ночью звонить не надо. Разбудишь Танюшку, у нас телефон громкий.
Иван готов был разбить вдребезги этот громкий телефон или по крайней мере обругать его матом. Но делать этого при Диане не стал. На клочке бумаги записал номер ее громкого телефона, на другом клочке написал для нее номера всех своих телефонов — домашнего, двух рабочих и двух мобильных.
— Тогда ты позвони мне. Ночью или утром… Если вспомнишь про меня — позвони.
— Вспомнишь! — снова усмехнулась она. — Тебя забудешь, как же!
Просунув голову в проем подъездной двери, он еще раз осыпал ее лицо быстрыми поцелуями. И побрел к своей машине, усыпанной мелкой снежной крупой.
Ночью она ему не позвонила. Хоть он и ждал ее звонка долго-долго, хоть и положил трубку от радиотелефона на кровать рядом с подушкой и гипнотизировал взглядом эту трубку несколько часов, пока сон его окончательно не сморил.
Зато она позвонила ему на следующий день на работу. И это было приятно и радостно, потому что на работе он ее звонка совсем не ждал. Услышав ее голос в трубке, он сперва не узнал его и потом несколько минут привыкал к ней, к этой новой Диане в новом воплощении.
— Ты почему ночью не позвонила? — не сдержался он и спросил, хотя давал себе слово, что спрашивать об этом не будет.
— Ночью некогда было, — ответила она.
— Как это — некогда? Это чем же ты, интересно, занималась всю ночь, что тебе некогда даже и позвонить было?
Она молчала некоторое время, потом ответила:
— Господи боже мой, я просто спала. Чем же еще, по-твоему, можно заниматься ночью?
Он услышал в трубке ее новый, незнакомый смех и улыбнулся в ответ: вот ведь, и правда, кажется, он становится чуточку ненормальным и начинает задавать какие-то ненормальные вопросы. Но с другой стороны, разве можно остаться нормальным, когда в жизни вдруг случается такое? Когда в жизни случается такое, вполне нормально стать ненормальным. И ничего в этом особенного нет.
Он попытался объяснить ей свою теорию, но запутался в бесчисленно повторяющемся слове «ненормальный», выругался и спросил:
— Ну, в общем, ты поняла, что я хочу сказать?
— Поняла, — снова рассмеялась она. — Я это все уже давно про тебя поняла. Помнишь, в первый вечер, когда ты мне эти цифры дурацкие… Я еще тогда для себя все уяснила… Ну ладно, ты лучше расскажи, как у тебя дела?
