Ольга Егорова - Магический код
— Иван!! — Таня трясла его за плечи. — Иван, ты чего?!
Лицо у Тани было бледным и испуганным. Почти таким же испуганным, как в тот вечер у работника парка, в тот самый вечер, когда Иван катался на карусели четыре часа подряд.
— У тебя что, сердечный приступ?!
— С чего… С чего ты взяла, что у меня сердечный приступ?
— У бабы Таси один раз был сердечный приступ. У нее тогда было такое же белое лицо, как у тебя. Ее потом отвезли на «скорой» в больницу…
— Ну, успокойся. — Иван протянул руку. — И прекрати меня трясти, ради бога. У меня нет никакого сердечного приступа. Тебе не придется вызывать мне «скорую» и везти меня в больницу. Со мной все в порядке. И я совсем не бледный, тебе просто показалось.
Он притянул Таню к себе. Она послушно потянулась, спрятала лицо у него на груди и разрешила погладить себя по волосам. Иван гладил ее долго, потому что волосы у Тани были шелковыми, на ощупь — точно такими же, как у Дины, и ему нравилось гладить ее волосы.
Потом Таня отстранилась.
— У тебя точно нет сердечного приступа? — спросила она все так же недоверчиво.
— Точно нет. Дай мне лучше еще конфету. Ужасно хочется сладкого.
Таня с готовностью протянула конфету. Иван развернул и откусил. Конфета оказалась неожиданно жесткой, и он едва не сломал зуб. Пришлось выругаться.
— Черт! Извини, Тань, я не знал, что это грильяж… Таня улыбнулась:
— У тебя очень смешной сейчас вид.
— Ну вот, значит, у меня точно нет сердечного приступа. Потому что, когда у человека сердечный приступ, он не может выглядеть смешным.
— Правда?
— Правда.
— Ну так ты мне скажешь?
— Что?
— Ну, как это — избавиться от беременности?
Иван вздохнул. Таня была умничкой, но все же не сумела проследить зависимости между этим своим вопросом и его «сердечным приступом». Она понятия не имела, что снова у него этот приступ провоцирует. Впрочем, сейчас Иван уже был подготовлен к вопросу, поэтому никакого исчезновения, раздвоения и прочих неприятных вещей с ним больше не случилось.
— Таня, ты правда хочешь знать?
— Правда.
— Это ужасно взрослый вопрос. И потом, я мужчина. Если бы я был женщиной, мне бы, наверное, было проще ответить.
— А ты ответь как знаешь. Прошу тебя, пожалуйста!
— Для тебя это что, так важно?
— Ужасно важно, — подтвердила Таня. — Знаешь, Лора сказала, что ее мама могла бы избавиться от беременности. И тогда что, получается, если бы она… ну, избавилась… то Лоры бы не было? Так получается? Ведь беременность — это ребенок в животе. Он уже есть в животе. Как же от него можно избавиться?
Иван помолчал некоторое время. Собрался с силами. А потом все же ответил:
— Ты права, Таня. Беременность — это ребенок в животе. Но если женщина не захочет… Если она очень-очень сильно не захочет, чтобы этот ребенок у нее родился, то он у нее не родится.
— Не родится? Ну а куда же он тогда денется? Исчезнет, что ли?
— Ну, вроде как бы исчезнет.
— Вроде как бы?..
— Ну, исчезнет. На самом деле исчезнет. Если женщина этого очень сильно захочет.
Таня помолчала. Потом спросила:
— А если она… Ну, эта женщина… Если она на следующий день вдруг опять этого ребенка захочет? Очень-очень сильно захочет — он обратно появится, да?
— Нет, — ответил Иван, задумавшись на минуту. Хотелось соврать — но он почему-то не смог. — Нет, Таня, обратно он уже не появится.
— Значит, он навсегда исчезнет?
— Навсегда.
— Значит, и моя мама тоже могла избавиться… от беременности? И я бы у нее из живота навсегда исчезла?
— Нет! — Иван неожиданно повысил голос. — Что ты такое вообще говоришь, Танька? Ты с ума сошла, что ли? Твоя мама никогда в жизни не стала бы от тебя избавляться! Она тебя вон как любит! И не смей думать так про нее, слышишь?
— А Лорина мама? — не унималась Таня. — Она бы — могла?
— Нет, она бы тоже не могла, — уверенно ответил Иван, хоть и не видел ни разу в жизни Лорину маму и понятия не имел, что она за человек. — Она тоже очень любит Лору и никогда не стала бы от нее избавляться.
Таня улыбнулась. Лицо у нее просветлело — кажется, Ивану удалось разрешить все сомнения, которые ее терзали последние несколько дней. Она достала из пакета еще одну конфету. Ивану пришлось сыграть роль строгого наставника и буквально выдрать конфету у Тани из рук.
— А ну, прекращай конфеты лопать! Твоя мама точно меня убьет, вот увидишь!
Глаза ее лукаво блеснули. Она отдала Ивану конфету, особо не сопротивляясь, дождалась, пока он сходит в кухню-прихожую и спрячет злополучный пакет с конфетами в шкаф. Потом сделала равнодушное лицо, подсела к Ивану поближе и словно между прочим спросила:
— Иван, а как вообще дети в живот попадают, а?
— О господи. — Иван схватился за голову.
Если бы Танька была его дочерью или хотя бы двоюродной племянницей, он бы сейчас точно дал ей подзатыльник. Но поскольку Танька была всего лишь его знакомой девочкой, он сдержал свой пыл и только произнес тоном, не допускающим возражений:
— Таня, с меня на сегодня достаточно вопросов. А о том, как дети попадают в живот, ты будешь изучать в школе. В пятом или в шестом классе. А от меня, будь любезна, отстань.
— Ну пожалуйста, Иван… Ну я тебе обещаю, это последний вопрос…
В этот момент дверь скрипнула и в дверном проеме появилась спасительная баба Тася с подносом. На подносе стояли две чашки ароматного чая и тарелка с куском пирога — традиционный набор.
— Нет, Таисия Федоровна, так дело не пойдет. Почему две чашки? Давайте несите третью и присоединяйтесь к нам. И пожалуйста, не рассказывайте про свою стирку. Белье подождет, а нам без вас скучно. Правда, Тань?
— Ага, — уныло подтвердила Таня, сразу разгадав Иванову хитрость: теперь-то ей точно не узнать о том, как дети попадают в живот. Но на лице у нее в этот момент было написано: ничего, я еще до тебя доберусь! Дай только срок!
Иван не сдержался, притянул Таню к себе и потрепал по волосам:
— Ах ты плутовка маленькая… Таисия Федоровна, ну что же вы стоите? Давайте идите за своим чаем. Мы ждем.
— Ладно, — улыбнулась баба Тася. — Сейчас вернусь. И правда, дела подождут, а с молодежью посидеть, оно всегда приятно.
Таисия Федоровна вернулась в рекордно короткий срок — все это время Иван усердно отвлекал Таню от глупых взрослых вопросов, интересуясь всем, чем попало. В какой школе она учится? А класс «Б» или «А»? Здорово, он тоже в «Б» учился и школу эту знает, она совсем недалеко от его дома расположена. А кто у нее любимый учитель? Ах да, учитель же в первом классе всего один, хотя есть еще преподаватель музыки. Но он не любимый, потому что очень строгий. А таблицу умножения она уже знает? Ах да, ее же во втором классе изучать начинают. Все равно знает? Вундеркинд, ничего себе. Вундеркинд — это особо одаренный ребенок. Более одаренный, чем другие дети. Одаренный — это значит талантливый. Способный. Конечно…
— Конечно, ты одаренная, Таня. Ты неимоверно одаренная, особенно по части каверзных вопросов… — на последнем издыхании произнес Иван, и в этот момент в комнате снова появилась спасительная баба Тася с чашкой чаю для себя.
С ее появлением Иван окончательно успокоился. Баба Тася мирно рассказывала про то, какая Диана была в детстве. Иван слушал с огромным интересом — хотя точка зрения бабы Таси, безусловно, была субъективной, все же маленькая Диана очень напоминала маленькую Таню. А когда баба Тася вспомнила о том, что «Диночка была большая мастерица разные вопросы задавать. Такое что-нибудь спросит, что даже и не знаешь, что ей на это ответить», Иван и Таня рассмеялись в один голос. Таисия Федоровна не совсем поняла, в чем дело, но все равно улыбнулась.
Л потом они услышали шаги в общем коридоре, и Таня бросилась к выходу. Послышался радостный крик:
— Мама! Лора!
Иван поднялся из-за стола, вышел вслед за Таней в прихожую. Увидел Диану — екнуло сердце, а потом начался привычный гвалт.
— Я тебя дома не ожидала увидеть. Думала, с тобой баба Тася сидит, а с тобой, оказывается, сидит Иван, — сказала Диана.
— Здравствуйте, Иван, — сказала Лора.
— А мне с Иваном даже больше нравится, чем с бабой Тасей, — заявила Таня.
— Ах ты, вот, значит, как, — послышался голос появившейся в кухне-прихожей бабы Таси.
— Здравствуйте, Лора, — сказал Иван.
Все говорили и говорили без умолку. Потом Лора, вслед за ней — баба Тася, вслед за ней — Таня переместились в комнату, и Иван остался в кухне-прихожей с Дианой. Она прошла мимо него, на ходу коснувшись пальцами его ладони. Он успел слегка сжать ее пальцы и чуть не упал в обморок от счастья, что она сама вот так к нему прикоснулась. Потом она тихо сказала: «Привет» — и тоже ушла в комнату. Стоять одному посреди кухни-прихожей было не очень весело — в качестве замыкающего дружное шествие Иван тоже переместился в комнату.
