Эмили Листфилд - Все, что нам дорого
Риэрдон медленно подошел к присяжным. Он по очереди обвел их всех чистым и терпеливым взглядом, потом со скорбью покачал головой.
– Это одно из самых неприятных дел, какие только можно представить. Вы узнаете, как вечером 22 октября жертва, Энн Уоринг, была зверски убита в собственном доме в присутствии собственной дочери. – Он помолчал. – Она была застрелена вот этим человеком, Теодором Уорингом, – он указал прямо на Теда, и присяжные, последовавшие за ним взглядом, заметили промелькнувшее в глазах Теда потрясенное выражение, прежде чем ему удалось снова придать им невозмутимость. – Факты продемонстрируют, – продолжал Риэрдон, – что мистер Уоринг вошел в дом с заряженным ружьем и, поссорившись со своей женой, намеренно прицелился, выстрелил и убил ее. Как ни ужасно это само по себе, это еще не самое худшее, потому что убийство было совершено при свидетеле, его собственной дочери. Джулия Уоринг стояла всего в трех шагах от него, когда увидела, как ее отец вскинул ружье и прицелился. В отчаянной попытке спасти жизнь матери она бросилась на него, надеясь вырвать ружье, но, к несчастью, было слишком поздно. Мать застрелили у нее на глазах. Прошу вас, леди и джентльмены, задуматься и представить себе эту картину.
Он замолчал и прикрыл глаза, наглядно демонстрируя это всем, изобразив на лице болезненную гримасу, когда вернулся к своей речи.
– Речь идет о роковой потере самообладания, о вспыльчивом характере, ставшем причиной смертельного исхода. Это дело об умышленном убийстве, совершенном человеком, которого отвергла женщина. Человеком, которого, наконец, озарила внезапная невыносимая догадка о том, что ему никогда не удастся вернуть свою жену, и который не мог вынести мысли, что увидит ее с кем-то другим. Человеком пьяным. Человеком без совести и раскаяния. Человеком, который, как вы узнаете, славится своей вспыльчивостью и несдержанностью. Тед Уоринг убил свою жену, леди и джентльмены. Возможно, он не собирался делать этого, но тем не менее это было убийство. Наконец, вы увидите, что улики свидетельствуют только об одном: Тед Уоринг виновен в том, в чем обвиняется.
Он внезапно умолк, развернулся и, стуча каблуками по гладкому полу, прошел на свое место и сел.
Стараясь не выдать своего удивления столь кратким предварительным заявлением Риэрдона, Фиск быстро вскочил, прежде чем тишина позволила этим словам подействовать на публику. Он тоже имел опечаленный, смиренный вид.
– Есть дела, – начал он, – которые трогают сердца даже самых закаленных из нас. И это, – он обратился к присяжным, – один из таких случаев. Никого, никого он не может не тронуть. Погублена жизнь, разбита семья. Вследствие трагической случайности. Одной действительно трагической случайности. Случайности, злейшей превратности судьбы. Нет ничего необычного в том, – он отступил назад и быстро взглянул в сторону обвинителя, затем снова обратил спокойный взор на присяжных, – что, когда происходит несчастный случай, начинают действовать поспешно, ища виновника. Это даже можно понять. Но это не правосудие. Ваша задача, леди и джентльмены, вершить правосудие, даже при самых запутанных обстоятельствах.
В одно ужасное мгновение вечером 22 октября были разрушены четыре жизни. Да, четыре. Ибо жизнь Теда Уоринга была разбита точно так же, как и остальные. Мы собираемся показать, что в тот вечер, возвратившись домой, Тед Уоринг был далек от ярости и гнева, что у него на уме было лишь одно – воссоединиться со своей женой. Он любил ее, леди и джентльмены, как только можно любить того, с кем вместе жил, растил детей и с кем – да, да – пережил испытания. Некоторые из вас знают такую любовь. Если это так, вам повезло. И вы также поймете, что больше всего этот несчастный случай оказался несчастьем для Теда Уоринга.
В прошлом Теда Уоринга не известно ни единого факта применения физического насилия в каком бы то ни было виде. Единственный свидетель – запутавшаяся тринадцатилетняя девочка с таким обилием эмоциональных проблем, что даже в школе ей посоветовали понаблюдаться у психолога. Хорошая, но введенная в заблуждение девочка, растерянная от того, что родители разъехались, которая готова сказать и сделать что угодно, чтобы причинить боль отцу. Девочка, которая, возможно, чувствует себя виноватой в том, что в действительности именно ее действие нечаянно привело к гибели ее матери. Ибо Джулия Уоринг в тот вечер внезапно набросилась на своего отца и таким образом вызвала выстрел из ружья.
Нет, этот случай никому не придется по душе. Но я прошу вас еще раз тщательно разобраться и отыскать справедливость.
Фиск поклонился присяжным и вернулся за стол, где Тед сидел, горестно потупившись, как наказывал ему Фиск. Публика задвигалась, раздались шорохи, утробное урчание, чихание, языки чесались от невысказанных слов, просившихся на волю.
Судья Карразерс отставила стакан, куда она доливала воду и пила, пока произносились вступительные речи. Пять дней назад она бросила курить, и хотя вне зала судебных заседаний она привыкла набивать рот жевательными резинками, здесь это было бы явно неуместно. Она повернулась к присяжным.
– Леди и джентльмены, прошу прощения, но подошло время, когда я должна заслушать другое дело. Надеюсь, это не доставит вам неудобств, но наше заседание откладывается до завтрашнего утра.
Тед поднял глаза. Он встал с плохо скрываемым облегчением и, расправив плечи, нарочито спокойно двинулся по центральному проходу мимо Сэнди и Джона, мимо зевак, посторонних бездельников, изнывавших от любопытства, мимо завсегдатаев зала суда, мимо Питера Горрика, который был занят разговором с двумя репортерами, явившимися из другого города, и через тяжелые резные деревянные двери, сосредоточившись только на этом неожиданном подарке – свободный день, прежде чем процесс возобновится.
Джулия стояла на лестнице у входа в школу, одна среди тесных групп одноклассников, дожидаясь Эйли. Другие школьники, давно приученные к созданной ею оболочке одиночества (хотя она бы сказала, что это они создали ее, со своими кличками, и выдуманным языком, и тайными шуточками, и сдавленным смехом при ее появлении), тем не менее избегали ее даже больше, чем обычно, а она совершенно не замечала этого, ни на кого не смотрела. Раньше она часами стояла дома перед зеркалом в полный рост, отрабатывая неподвижность, непоколебимость. Лишь через пять минут она пошевелилась, перенеся вес тела с одной ноги на другую, перевесив ранец с одного плеча на другое.
Тед, сгорбясь в машине, видел, как она оглянулась на школу, потом посмотрела на свои большие черные пластмассовые часы. Он быстро открыл дверцу и заторопился к ней через улицу.
