Елена Искра - В глубине стекла
— Я всё понимаю, другому бы давно четвёрку выставил, а его всё стараюсь подтянуть.
— Может, вы чересчур строги?
— Знаете, Анна Абрамовна, по отметкам у него четыре выходит, давайте завтра вместе его поспрашиваем. Дадим ему задание по теме, которую в этом полугодии изучали, текст переведёт, вместе его послушаем и оценим. Ответит на отлично, поставлю отлично.
— Вообще-то у меня много дел…
— У меня тоже, кроме него дел хватает.
— Ну хорошо, давайте.
На следующий день, после уроков, они чуть не час слушали Колчина. Сашка был парнем неглупым, развитым, был вежлив, но ощущался в его характере налёт этакого здорового пофигизма. Будто на всё вокруг он смотрел равнодушно, не принимая ничего близко к сердцу. Чувствовалось, что ни результат его ответа, ни отметка, ни Олег, ни Анна Абрамовна, ни медаль не волновали его в действительности. Ошибок во время ответа он сделал множество, когда его поправляли, не нервничал, а послушно выдавал правильный вариант ответа, всем своим видом как бы говоря: «Ну если вам так нужно, то пожалуйста».
Когда он закончил отвечать, Олег с немым вопросом взглянул на Анну Абрамовну. Та сидела, поджав губы.
— Саша, подожди в коридоре, — на Колчина она даже не смотрела.
— А может, я домой пойду? Что ждать-то? — Сашка равнодушно взглянул на учителей.
— Подожди в коридоре! — в голосе завуча зазвучал металл.
— Да, конечно, на пять он не тянет, — произнесла она задумчиво, когда за Колчиным закрылась дверь.
— Побойтесь Бога, Анна Абрамовна, это и четыре-то с трудом.
— Нет, четвёрка здесь твёрдая, только не в этом дело, мы уже подали списки в округ, он фигурирует как золотой медалист. Ведь в прошлом году у него было «пять»?
— В прошлом году он старался и хотя до пятёрки, честно говоря, не дотягивал, я его как бы стимулировал. А в этом году, то ли ему не нужно ничего, то ли он уже уверен в отметке. На уроках он не работает, дома, видимо, тоже. Так, живёт старыми запасами.
— Видите ли, мальчику приходится очень много заниматься, он собирается поступать в Финансовую академию, а туда попасть, сами понимаете, очень непросто.
— Вот и хорошо, пусть готовится по тем предметам, которые ему сдавать, а по иностранному языку и четвёрки хватит.
— Во-первых, имея медаль, ему поступить туда будет гораздо легче, а во-вторых, я вам уже говорила, мы его заявили как медалиста.
— Ну и будет у него не золотая, а серебряная медаль, по-моему, трагедии никакой нет.
— Трагедии нет, а неприятности у школы будут. Потом станут на всех совещаниях склонять, что наша школа плохо работает с медалистами, выдвигает недостойных. Это удар по престижу школы.
— А по-моему, то, что школа объективно оценивает знания, невзирая, так сказать, на лица, это скорее поднимает её престиж.
— Олег Дмитриевич, вы ещё молодой педагог…
— Анна Абрамовна, в моём возрасте офицеры боевыми подразделениями командуют, за свою и чужую жизнь отвечают, да и мне приходилось с автоматом побегать, и никто мне тогда скидку на годы не делал. А если вы считаете, что я не компетентен в своём предмете, давайте соберём комиссию…
— Ну что вы, что вы, Олег Дмитриевич, в вашей компетенции никто не сомневается. Не будем пороть горячку. Я думаю, Сашу нужно подтянуть. Может быть, вы возьмётесь позаниматься с ним немного. Частным образом. Родители вам занятия оплатят. Вы ему пока отметку не ставьте за первое полугодие, а потом, когда подтянете, тогда и оцените.
— А если мне не удастся?
— Не удастся что?
— Не удастся его до пятёрки дотянуть. Если после моих занятий он всё равно на пять отвечать не будет, что мне тогда делать? А если он вообще, начав мне деньги платить, учиться перестанет? Что мне тогда, всё равно пять ставить?
— Почему перестанет, он же готовится в институт с репетиторами.
— Тем репетиторам он платит за знания, которые они ему дают, а мне, получается, за отметку будут. Нет, Анна Абрамовна, «подтягивать» я его не стану.
Олег уверенно открыл журнал одиннадцатого класса и нашёл фамилию Колчина.
— Олег Дмитриевич, подумайте, — голос завуча звучал спокойно, но холодно, — вы против школы выступаете.
— Я не выступаю против школы, — спокойно ответил Олег, беря ручку, — я просто ставлю ученику ту отметку, которую он заслуживает, — и он твёрдо поставил в нужной графе «4».
— Анна Абрамовна, ну долго ещё? — в приоткрывшуюся дверь заглядывал Колчин. — Ну можно я домой пойду? Да поставьте вы мне четвёрку, я всё равно на пятёрку не знаю.
Олег и Анна Абрамовна дружно взглянули на Сашку, про которого, собственно, уже забыли. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, и видно было, как ему неуютно и тоскливо.
«А может, зря я так, — подумал Олег. — Он-то в чём виноват?»
— Иди, Саша, иди, — Анна Абрамовна поджала губы. — Всего наилучшего, Олег Дмитриевич, — и вышла из кабинета вслед за Сашкой.
Глава 17
Солнце стояло в зените, на пляже было жарко. Ольга уже два раза передвигала лежак вдогонку за уползающей тенью, но не спасала ни тень от тента-грибочка, ни близость моря. Вика не появлялась. Становилось шумно и утомительно-людно. Верещали дети, настырно напоминая о школе, настойчиво гремела музыка, под которую группа разновозрастных дам ритмично двигала руками, ногами и другими частями тела, изображая занятия фитнесом. Проводившая занятия дочерна загоревшая молодая женщина с точёной фигурой небрежно демонстрировала движения, со скрытой иронией поглядывая на своих неуклюжих, но прилежных учениц. А те, краснея потными лицами, старались вовсю, и каждая из них, глядя на свою изящную руководительницу, видела себя именно такой: молодой, стройной, неотразимо-соблазнительной.
Ольга хмыкнула, поднялась и, прихватив белый купальный халат, не спеша отправилась в номер. На пляже кипела жизнь, белели обнажённые тела. У кромки воды резвились дети.
Неожиданно для себя самой Ольга обнаружила, что оказалась у причала, рядом с которым стоял пункт выдачи ласт и масок. «Ну и что, — подумала она. — Я просто хочу взглянуть». Она подошла к будочке, покачала отрицательно головой на радостно-приветственную речь египтянина и увидела листок белой бумаги, пришпиленный к стене рядом с окошком. «Сегодня дайвинга не будет», — было написано знакомым почерком.
«Не будет, сегодня дайвинга не будет, — тупо повторяла она про себя, идя к своему корпусу. — Сегодня ничего не будет». В номере было прохладно. Ольга лежала на своей кровати, уткнувшись носом в подушку, ощущая, как намокает наволочка. Непрошеные слёзы вытекали беззвучно, без рыданий и всхлипов, а тихонько, по капельке.
