Элен Вольф - Стань единственной
Он торопливо вошел в дом и закрыл дверь на замок. Усевшись за стол, раскрыл разворот и начал читать. С каждым прочитанным предложением он мрачнел все больше и больше. Пока не впал в ярость.
Как такое возможно?! Всю работу проделал он! Он, а не какой-то Томас Грей, которому досталась вся слава!
Газета разлетелась в клочья в его руках. Это не справедливо! Он так старался! Это его заслуга!
«Ты ни на что не годен, Олли! Ты даже ногти свои не можешь вычистить, как следует! Посмотри на себя! Ты безмозглый тупица!»
Он закрыл уши двумя руками, чтобы не слышать голос матери, но она не затыкалась.
«Ты ничтожество! Из тебя не выйдет ничего путного! НИЧТОЖЕСТВО!»
— Заткнись! Заткнись!
Кружка с кофе врезалась стену и разлетелась на осколки, оставив после себя коричневое пятно.
— Закрой свой рот!
Нужно свистеть. Сейчас же! Трясущиеся губы не хотели складываться трубочкой, и изо рта ничего не выходило, кроме какого-то сиплого звука.
«Как я могла родить такого бесполезного ублюдка? Ты не мой сын! Тебя подменили!»
Он закричал.
«Успокойся, — сказал Мистер Бэйл, — ты сделаешь это снова». Мужчина прекратил кричать и попытался сделать глубокий вдох. «Они просто ошиблись. Но когда ты сделаешь это снова, они поймут, что были дураками».
— Да, да. Они ошиблись. Они дураки. Все дураки!
«Тебе нужно подготовиться. Скоро ты сделаешь это снова и получишь двойную награду».
— Да, — сказал он, успокаиваясь. — Да.
Он получит двойную награду, потому что Мистер Бэйл никогда не врет. Мистер Бэйл единственный, кто заботится о нем. И он сделает это для него. Для них обоих.
***
— Мать вашу, уберите это, меня сейчас стошнит!
Томас Грей не шутил. При виде фотографий обезглавленного тела Элис содержимое его желудка подкатило к горлу. Боже, какой-то маньяк отрезал ей голову, и полиция считает, что это его рук дело. Он сцепил зубы, чтобы не застонать.
— Смотри сюда, когда я с тобой разговариваю, Грей! — заорал МакКуин.
— Пошел ты, — процедил Том.
Его допрашивали уже в третий раз, и его это все достало. Дэвид ничего не мог сделать, потому что судья отказался выпускать его под залог. Дело было слишком громким, и все хотели его крови. И он еще принципиально отказался от адвоката, потому что сам имел диплом юриста. Вот кретин! Он тогда еще не представлял, в какое дерьмо вляпался, а теперь отступать уже поздно.
— Мы знаем, что это ты, Грей. У нас есть показания Александры Фостер и еще пяти людей, которые видели тебя в баре с Элис Бенсон. А потом видели, как ты сажаешь ее в свою машину и увозишь.
— И что из этого? Я и не отрицаю, что виделся с ней! Я уже сказал, что подвез ее, а потом поехал домой.
Господи, когда же этот придурок от него отстанет? Он уж думал, что нет никого с характером хуже, чем у Сэм, но этот экземпляр был в тысячу раз хлеще. Сэм. Где она сейчас? Знает ли, что его обвиняют в убийстве? Считает ли, что он виновен? Том представил ее синие глаза, смотрящие с ненавистью и отвращением, и содрогнулся. Почему это казалось таким важным?
— Где ты был в ночь на двадцать шестое июля? — снова завел свою пластинку детектив.
— МакКуин, ты глухой? Я уже говорил, что был дома!
— Кто может это подтвердить?
— Никто.
«Сэм может. Но ее нет». И Том не знал, где ее искать. И слава Богу. Почему-то ему не хотелось, чтобы полиция ее допрашивала.
— Правильно, Грей, никто. Даже записи видеонаблюдения в твоем доме были стерты именно в этот день. Не находишь странным?
Том не находил. В тот день он привез Сэм, больную и несчастную. Он занес ее на руках, и люди Сандерса позаботились о том, чтобы никаких записей не осталось. Охренеть как смешно!
— Зачем ты убил ее?
— Я никого не убивал, — устало произнес он.
— Где молоток, которым ты ее ударил?
«Молоток? Какой еще, мать его, молоток? Ей же отрезали голову!» Желудок снова скрутился в узел. При мысли о том, что Элис били молотком, голова закружилась.
— Я никого не убивал, — повторил Грей.
— Мы знаем о твоем детстве, Грей. Ты вырос в приюте, где твоя мамочка оставила тебя, когда тебе было три года. Поэтому ты ненавидишь женщин? — МакКуин повысил голос. — Элис была похожа на твою мамочку? Поэтому ты ее убил?
— Пошел в задницу, детектив.
Гребаный сукин сын уже успел покопаться в его прошлом. Отличная новость! Том даже не знал, что в приют его привела мать. Потому что он ее не помнил. Совсем. А теперь, благодаря этому идиоту, будет думать о том, кто эта женщина, и почему она его бросила.
— Ты ударил ее по голове молотком, а потом задушил! Но тебе этого было мало! — продолжал МакКуин. — Ты решил, что будет весело отрезать ей голову, написав на лбу «шлюха», и положить в подарочную коробку прямо возле тела! Ты думал, это смешно?! Думал, всем понравятся розовые ленты и подарочная упаковка?!
Грея, наконец, стошнило. Он почувствовал себя трухлявым мешком, вывернутым наизнанку, но ему стало легче.
Детектив брезгливо поморщился и начал собирать снимки в папку. Том попытался отдышаться. Гребаный ад. Он прокручивал в мыслях только что услышанный порядок действий снова и снова — ударил молотком, задушил, отрезал голову, написал на лбу слово «шлюха», упаковал. Господи, да кто ж способен на такое?
Он вспомнил, как целовал ее в тот последний для нее вечер. Если бы он только знал, что через несколько часов она будет мертва! Прекрасная молодая девушка, которую он когда-то ассоциировал с черной пантерой, мертва.
— Уведите его, — бросил детектив, собрав все в портфель.
Том не сопротивлялся, когда двое полицейских подняли его под руки и практически вынесли из комнаты для допросов. Он слишком устал, чтобы сопротивляться.
***
Лиззи сидела на больничной кровати, поджав под себя ноги, и смотрела на мужа, сидящего рядом.
— Может, ты мне все-таки скажешь, что произошло?
Дэвид посмотрел на нее покрасневшими от недосыпа глазами и спросил:
— О чем ты?
Он совсем не умел врать. Вот уже третий день он ходил как в воду опущенный. С момента того злополучного звонка его было просто не узнать. Избегал ее взгляда, много говорил по телефону и при этом злился, задумчиво молчал, не слыша ее вопросов. Больше всего ее беспокоил его внешний вид. Дэвид осунулся и похудел, под глазами залегли глубокие тени, а лицо стало бледным и безжизненным.
— Дэвид, я не идиотка. Я же вижу, что что-то произошло. Что тебя беспокоит?
— Тебя это не касается, милая, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты волновалась лишний раз.
— Все, что касается тебя, — парировала она, — касается и меня. Ты мой муж. И я буду волноваться еще сильнее, если не буду знать, что так сильно тебя беспокоит.
Он посмотрел на нее, и в его зеленых глазах промелькнуло сомнение. Лиззи разозлилась.
— Послушай, я уже не маленькая девочка! Не нужно меня опекать. Давай, скажи мне.
— Ты носишь моего ребенка, — его голос звучал почти холодно. — И ты упала с лестницы три дня назад. Неужели этого мало, чтобы начать тебя опекать?
— Не переводи тему, Дэвид Сандерс! Я хочу знать, что такого случилось, что ты ходишь мрачнее тучи? Если ты не скажешь, я закричу.
Дэвид вздохнул и опустил голову вниз, массируя пальцами виски.
— В прошлую пятницу, — начал он, — умерла одна из наших сотрудниц. Ее убили.
Лиззи охнула. Такое она не ожидала услышать.
— Томми подозревают в причастности к ее смерти, поэтому его заключили под стражу. Судья не хочет выпускать его под залог.
— Томас Грей? Никогда бы не подумала...
— Он ее не убивал, ясно? — сказал Дэвид со злостью. — Томми на такое не способен! Тем более на то, чтобы... Впрочем, не важно.
— Я ни в коем случае не подозреваю его, Дэвид. — Лиззи несмело прикоснулась к его плечу. — Я же знаю, он твой друг. Если ты говоришь, что он невиновен, значит, так оно и есть.
— Прости, малышка, — смягчился он. — Просто я очень устал. Сам не знаю, что несу.
— Ты хорошо ее знал?
— Да. Она была моим секретарем.
— Ох, милый. — Лиззи прижала ладонь ко рту. — Я знаю ее?
— Нет. Это Элис Бенсон. Она какое-то время работала после ухода Аманды, но потом перевелась в один из филиалов.
Лиззи почувствовала, что начинает задыхаться. Элис. Она была уверена на сто процентов, что речь идет о той самой Элис. Боже, какая же она дура! Поэтому он так переживает! У него остались чувства к этой девушке! Мир начал медленно рушиться, теряя свои краски. Дэвид испуганно схватил ее за руку и соскочил с кровати.
— Лиз, тебе плохо? Ты побледнела. Давай я тебя уложу.
— Она была твоей любовницей! — выпалила она.
— Откуда ты... — начал он и осекся, поняв, что выдал себя с головой.
