По лезвию судьбы - Ольга Ларгуз
Вот хвастун! Котика нужно почесать за ушком, сказать, какой он замечательный! Мужчины в любом возрасте в глубине души остаются мальчишками, даже такие, как Серковский. Судя по всему, на конюшне нас ожидало представление! Не может быть, чтобы Барс упустил возможность показаться верхом на горячем жеребце!
Однако, судьба распорядилась иначе: дядя Михей отогнал табун на дальнее пастбище, в конюшне остались лишь его помощник Бориска, да пара старых хромых кобыл.
— Ну вот, а я так хотел сделать фотки, — грустно вздохнул Ромка, — не повезло в этот раз.
— Зато прогулялись, — я вцепилась в ковш с родниковой водой, которую принес Борис, — ноги размяли, свежим воздухом подышали.
Жара! Казалось, что широкополая шляпа не спасает от всепроникающего солнца, кожа за пару часов покрылась тонким золотистым загаром.
— Хорошо!
Из — за угла конюшни появился Андрей. Я не успела заметить, куда и когда он исчез, погрузившись в страдания сына. Мокрый по пояс, Барс держал в руке скомканную футболку, с волос на груди и спину стекали бриллиантовые капли воды.
— Ты где был?
— Там это… — забавно смотреть, как царевич смущался, как мой сын, застигнутый за просмотром сверхлимитной серии любимого сериала. — Бочку с водой нашел, вот и макнулся.
— Я ее только что наполнил, — обиженно фыркнул помощник деда Михея. — Придется доливать…
— Можно? — завороженный ребенок подошел поближе к Серковскому, рассматривая пресловутые кубики.
— Можно, — отозвался дьявол — искуситель, не сводя с меня пристального взгляда. — Все можно.
Отвечал сыну, но я — то понимаю, что слова адресованы мне. Все можно. Делай, если хочешь. Прикоснись, почувствуй отклик мышц, гладкость кожи, ее жар, проведи по линии пресса, дотронься до груди… и успей поймать отъезжающую крышу, девочка.
— Красиво, — Рома оценивал фигуру мужчины как врач — здоровье пациента. Вдумчиво, неторопливо. — Мне нравится. Вырасту — сделаю себе такое же тело, — он почесал кончик носа и чихнул. — Девчонки с ума сойдут от восторга, а Таська ни на кого другого смотреть не сможет.
Серые глаза Барса довольно сверкнули.
— Ты только мозг не забывай прокачивать, — фыркнула я, сбивая эйфорию восхищения и поклонения, — кубики на теле мужчины учитываются, но не определяют.
— Правда, что ли?
— Истинная, — смеясь, заверила ребенка. — Не веришь — сам спроси у Андрея.
— Ммм..?
Пока парень мучался с формулировкой, прозвучал ответ.
— Если хочешь быть рядом с умной женщиной, то мама права. Качай мозги. Если устраивает красивая пустышка, то кубиков будет достаточно.
— Таська умная, — недовольно фыркнул Рома. — Она — отличница.
— Теперь ты знаешь ответ, — Барс натянул футболку на влажное тело. Тонкий хлопок облепил его фигуру, подчеркивая рельеф мышц и идеальную форму. Этот мужчина одинаково опасен и в одежде, и без нее…
На часах было почти шесть вечера, когда мы начали собираться в обратный путь.
— Рома, не забудь свои вещи.
— Уже, — он показался на крыльце с рюкзаком за плечами. — Все собрал и проверил.
Прощание с родителями, теплые обнимашки, напутственные слова прощания. Проселочная дорога сменилась асфальтом. Машина вышла на скоростную магистраль.
— Нет, этого не может быть, — донеслось с заднего сиденья. — Мама! Мамочка! — я услышала странный звук падения. Голос моего сына внезапно снизился до шепота. — Это неправда… Мама!!!
Мой спокойный ребенок перешел на ультразвук, чего не было ни разу в жизни. Уши заложило, сердце сошло с ума от выброса адреналина. Я в ужасе обернулась, наблюдая, как Рома подтянул колени к груди и уткнулся в них носом. Он выл, ревел и стонал.
— Андрей, тормози! Мне нужно выйти! — вывернулась набок, стараясь дотронуться до сына. — Тихо, мой хороший. Я здесь, я рядом. Все в порядке, — взгляд в сторону. — Андрей!
— Ника, это скоростная трасса, — сквозь зубы процедил Серковский. — Остановка будет через минуту! Потерпите!
Двигатель ревел, машина летела по левой полосе, обгоняя попутчиков, словно те стояли на одном месте. Знак с елочкой и скамейкой мелькнул и исчез, оставшиеся до места отдыха восемьсот метров внедорожник пролетел за считанные секунды. Кнопка блокировки дверей щелкнула, выпуская меня к ребенку.
— Рома, в чем дело? — я отстегнула его ремень безопасности и обняла, чувствуя, как сын мелко трясется всем телом. — Что случилось?
Он обхватил меня руками, вцепился в плечи сильными пальцами, прижимая к себе, закрываясь от… от чего — то страшного. Мы вышли из машины и сели на лавочку. Я обнимала Рому, гладила по голове, ожидая, пока он восстановит дыхание и перестанет икать.
— Сделай глоток, — в руках Андрея — открытая бутылка с водой. — Это поможет.
— Аааа… — тихо стонал Рома, пытаясь трясущейся рукой поднести горлышко к губам. — Мама…
— Пей, мой хороший. Потом поговорим.
Пока я успокаивала сына, Серковский исчез в машине и вернулся с его телефоном в руках.
— Ммм… — замычал мой мальчик, едва увидев знакомый девайс. Его опять затрясло, плечи окаменели, пальцы свело судорогой.
Боже! Это страшно! Страшно смотреть, что происходит с ребенком! Я еще не знаю, что именно случилось, но последствия просто ужасающие! Надеюсь, что все обойдется и мне не потребуется помощь медиков.
Андрей показал сообщение, которое пришло на ватсап Ромы с неизвестного скрытого номера. Я в ужасе закрыла глаза…
«Твой отец — убийца. Тор не хотел, чтобы ты родился. Он заплатил твоей матери, чтобы она от тебя избавилась. Ты никому не нужен.».
— Мам, это ведь неправда? — зеленые глаза, наполненные слезами, смотрели на меня с мольбой и надеждой. — Тор не хотел меня убивать, да? Это все вранье, скажи!
— Да, мой хороший, — я зажмурилась, собираясь с силами. Нужно звучать убедительно, чтобы успокоить сына. — Конечно, вранье, — гладила его по спине, перебирала волосы. — Ты сам знаешь, что Тор — известная личность. Кто — то позавидовал, что вы вместе играете на корте, вот и написал гадость. Наверное, он очень хотел оказаться на твоем месте и иметь право называть Олега отцом…
— Ты говорила, что он не хотел семью, — прошептал ребенок, с трудом переводя дыхание.
— Да, говорила, и я не отказываюсь от своих слов, — еще недавно я была готова растерзать Торопова, разорвать собственными руками, а сейчас мне приходилось спасать его репутацию. — Помнишь, ты видел следы от операции на его ноге?
Частые кивки вместо ответа. Хорошо. Истерика прошла, желание разобраться вышло на первый план.
— Помню. Я видел много шрамов.
— Да… так вот, когда я была беременна, Олег лежал в больнице. Врачи долгое время не знали, удастся ли им спасти ногу, или твой отец навсегда останется инвалидом…
— Ему тогда было не до нас?
— Именно, — я вытерла слезы с лица ребенка бумажным платком, который подал Андрей. Он все это
