Сделай это со мной снова (СИ) - Янка Рам
Хан поднимает крупный осколок руки с пола. Ведёт пальцем по сколу.
— Мия, все не совсем так, как выглядит, — раскрывает умиротворяюще руки Назар.
— Я сам, — хмурясь, тормозит его Хан.
Встречаемся взглядами.
— Я хочу, чтобы ты поехала к врачу сейчас, — вздрагивает его голос.
— Вот так забыл ещё сделать!
Щелкаю зло перед его носом пальцами.
— А всё, мистер Арманов! — зло улыбаясь, развожу руками. — Ваши желания больше не сбываются.
— Тебе нужно обработать порезы и какое-нибудь успокоительное. У тебя истерика.
— А тебе — галоперидол. Потому что, может, у меня и истерика. Но я безопасна для людей и моя истерика скоро закончится. А ты опасен! И это навсегда! Будешь меня преследовать, я напишу заявление в полицию.
Устало трёт лицо.
— Не поможет, сверну "Фею". И исчезну в саванне. Найдешь, буду просить защиты у Владимира Ивановича!
Дёргается…
— Нахуя ты меня заводишь?!
— Хан! — ловит за локоть его Назар, не позволяя подойти ко мне.
— Нахер наколять?? — недоумевая спрашивает у Назара. — Все и так слегка ёбнулись!
— Мия, зайди в комнату, пожалуйста! — выдавливает из себя натянутую улыбку Назар.
— Или что?! — теряя голос, всхлипываю я. — Я хочу знать! На что ещё способен это психопат?!
— Чо блять происходит-то?! — рявкает Хан, выдергивая руку.
Засовывает в рот сигарету.
— У меня не курят! — режу я.
Внутри так бьётся чувство протеста, что я потеряла всякий страх и осторожность.
— Я курю там, где считаю нужным, Мия, — хрипло и болезненно. — Потому что это меньшее из зол.
Щелкает зажигалкой, затягиваясь.
Хватаю кувшин со стола. И выплескиваю остатки воды ему в лицо.
— Вон!
— Ебать… — шлёпает себе лицу Назар, устало вздыхая.
Обтекая, Хан, вытаскивает не торопясь мокрую сигарету из рта.
Его лицо судорожно и гневно дёргается. Остекленевший взгляд становится демоничным.
— Надеюсь, больше вас обоих никогда не увидеть. Прощайте.
Разворачиваюсь на пятках. Захожу в мастерскую и запираю дверь.
Ложусь спиной на нее.
Слышу грохот, словно там взорвали гранату.
Зажмуриваясь, вжимаю голову в плечи, ожидая что сейчас прилетит по двери.
Но… не прилетает.
Пытаюсь хотя бы примерно представить что он там разнёс. И масштаб убытков. Так как денег у меня что-то восстанавливать теперь нет.
Тишина…
Это был выход камикадзе, Мия.
Больше не делай так.
Не буду…
Но я ни о чем не сожалею. Мне даже стало чуть легче дышать.
Глава 41 — Таро
— … Да не хочу я слушать твоего Хана! — слышу сквозь сон капризный, сердитый голос Ады и стук каблуков. — Это ты на него работаешь, а не я. Даже ради тебя — нет!
Стук в дверь.
Ада!
Я уснула?? Весь день проспала, компенсируя мучительную ночь.
Едва шевелясь открываю дверь. Как же все болит!
Ада распахивает в шоке глаза, рассматривая меня.
— Эм… — сбивается на полуслове.
Уныло развожу руками.
Ну вот так…
Зато плакать больше не тянет. Опустошение.
Шмякаюсь как мокрая тряпка на диван. На спину. В ушах шумит. Я чувствую себя глупой, обессиленной и никчёмной. И ещё изнасилованной, да.
Прижав телефон плечом к уху, Ада заказывает какую-то еду. Трогает мой лоб.
По-хозяйски обшаривает все мои шкафы. Достает пластиковую коробку с аптечкой.
Подтягиваю колено, ставя пятку на диван. И не успеваю поймать всю перепачканную в крови юбку. Она задирается вверх, обнажая мое бедро.
Вспоминаю, что без трусиков. И поспешно одергиваю.
— Так, это что такое? — дёргает ткань обратно Ада.
Гневно смотрит на мои слегка окровавленные бедра.
— Мне нужно в душ, — поспешно присаживаюсь я, закрывая лицо руками.
Но она не отпускает меня. Обнимает, прижимая к груди.
— Рассказывай, давай… — гладит по моим растрепанным косам.
И мне очень нужно кому-нибудь рассказать. В первую очередь для того, чтобы самой увидеть всю картину целиком. Ну и конечно же пожаловаться!!
И я ей жалуюсь, рассказывая все с самого начала.
— Вот, сволочи…
Подставляя стул к окну, встаёт на него ногами и курит в открытое окно, выдыхая дым между стальными кружевами решетки.
— Они же и меня втянули в эту историю, — кается она.
— Ты знала?!
— Нет. Я была уверена, что он твой мужчина. Он хотел, чтобы у тебя была подружка, чтобы тебе не было одиноко…
— Заплатил тебе за это? — опускаю взгляд.
И Ада не настоящая…
— Нет. Зар сказал, что тебе сейчас тяжело и им так посоветовал врач.
— Какая ложь, боже!
— Ну и я подумала, почему нет? Вдруг ты классная… и… А потом это оказалась "ты". И все стало уже не актуально.
— И "Зар" твой тоже моральный урод!
— Мда… — задумчиво расплетает мои многочисленные косы.
— Лжец и манипулятор.
— Да.
— Почему ты с ним??
— Все остальные были намного хуже. Намного.
Хмурится.
— Тебя обижали?
Пожимает плечами.
— Я — цыганка. В шесть меня заставляли продавать наркоту. В десять — воровать. В тринадцать насильно выдали замуж.
Не зная что сказать, расстроенно кручу в руках камни со стола.
— Не переживай, я сбежала.
Выдыхаю.
— Бродяжничала и воровала, — улыбается она.
— Ты такая красивая… Неужели никто не захотел тебя защитить??
— Назар.
— Понятно, — снова опускаю взгляд.
— Но это не отменяет того, что он лжец, манипулятор и сволочь. Но я тоже не подарок, знаешь ли. Мы в одной весовой. А вы с Ханом нет. Он — отморозок. А ты — подарок. Поэтому с тобой так нельзя.
И мне хочется бить себя по щекам, чтобы очнуться.
Потому что когда я его ругаю — это одно. Но когда она говорит, что он отморозок… Все протестует во мне. И в голове его горячие ладони и болезненные признания, какие-то его откровения.
Ты сошла с ума, Мия! Ада сто раз права!
Да. Но…
Стоп! Хан — отморозок.
Ухожу в душ.
После душа на моем столе куча еды в коробках.
Ада мажет антисептиком и приклеивает полоски пластыря на мои многострадальные руки.
Ковыряюсь вилкой в коробке с удоном. Ада таскает роллы.
Пишу папе, что у меня все "хорошо". И чтобы он не переживал. И что про нас с Ханом расскажу ему завтра.
Какой кошмар… Папа чокнется!
Уж лучше молчать.
За окном уже темно.
— Я больше не могу ничего вспомнить. Может, мне нужен гипноз? Я слышала, что некоторым это помогает.
— Только при ПТСР. А ты же ударилась головой. Не годится.
— А я бы все равно попробовала. Ты же цыганка… — скашиваю
