Помощница (СИ) - Алена Февраль
— Хватит! — рявкает Алекс, а у меня всё внутри сжимается.
Ничего не могу поделать — сейчас мне жалко Олю и сердце за неё болит.
— Оля, тебя тоже все любили. Ты ошибаешься… Только потом, когда ты…
— Неееет, — снова визжит сестра и вдруг оседает, а потом и падает с крыльца.
Я бросаюсь к ней, но Алекс резко меня останавливает.
— Не трогай. Она больная вся, не приведи боже заразишься. Иди скорую вызывай.
Скорая помощь приезжает минут через двадцать и врачи долго пытаются реанимировать Олю, но пульс продолжает оставаться нитевидным и с трудом определяется.
— Мы её забираем, — через некоторое время говорит врач и хладнокровно уточняет, — она кем вам приходится, а то вдруг не довезем, чтобы…
— Моя сестра, — порывисто сообщаю я, выходя вперёд.
— Понятно. В дежурную повезём…
На следующий день нам сообщают, что сестра умерла. Диагнозов перечисляют множество: острая сердечная недостаточность, гепатит, острый панкреатит…
Я почти не слушала эти сухие заключения, а просто тихо плакала и никак не могла уложить в голову мысль, что такая молодая девушка и так быстро сгорела.
Когда я перематывала в голове её последние слова, меня накрывало волнами вины и страданий. Неужели она действительно стала такой злой из-за меня?!
— Варя, ты не в чем не виновата, — словно почувствовав мои чувства, проговорил Алекс, когда мы приехали с агентства, которое будет заниматься организацией похорон.
Степанов строго-настрого запретил посещать мне похороны и вообще попросил не культивировать эту тему сейчас, так как мои страдания могут навредить малышу, да и мне самой.
— Она сама пришла к такой жизни! Этими обвинениями, она пыталась оправдать своё ужасное поведение. Но самое главное здесь то, что у нее было несколько шансов изменить жизнь, но она предпочла катиться вниз, а не смотреть вперёд. Жила одним днем и самолично привносила в свою жизнь алчность, мерзость и разврат.
Он долго уговаривал меня, утешал, но я чувствовала, что и моя вина может быть вполне реальной. Я и правда забрала у мира нашу маму. И дед с бабой меня очень любили. Но при этом сама Оля никогда не позволяла им себя целовать и жалеть. Но…
— Варя, прекращай самобичевание. Я не позволю тебя обижать, даже если этим обидчиком будешь ты сама. Поняла?
Я грустно улыбнулась вошедшему в спальню Алексу и обняла своего сурового защитника.
— Люблю тебя, — шёпотом проговорила я и прижалась к его широкой груди, — спасибо за поддержку, Алекс. Просто мне её очень жалко. Как сестру, как молодую женщину…
— Жалей, грусти, но прекращай себя корить. Ты не виновата в злости и пакостях другого человека. Прекращай…Ну! Лучше пойдем — покормлю тебя. Пока ты здесь слезы лила, мы с сыном, нашим девочкам, ужин приготовили. Сами. Андрюша всё тесто перемесил, так старался. Пошли, будем пробовать.
Эпилог
Пять месяцев спустя…
Окутанная облаком светло-розовых, воздушных занавесок, я ещё раз огладываю недавно выкрашенные стены новой детской комнаты. Молочно-бежевый оттенок мне сразу понравился, хотя Алексу он казался совсем непрактичным цветом для комнаты маленькой девочки, но я смогла его уговорить.
Комнату Андрюши мы отремонтировали ещё месяц назад, а вот комнату малышки Ангелины, мы полностью подготовили только сегодня. Правда она ещё не была обставлена мебелью и всем необходимым, но и сейчас эта комната радовала меня и очень вдохновляла.
— Уже через месяц мы привезем сюда нашу принцессу, — мечтательно прошептала я, оглаживая ладонями уже необъятный живот.
Алекс шутил, что вначале входит его ангелочек в животике, а за ним уже следует её мама.
Алекс…
Как же я любила этого сурового и одновременно безумно нежного мужчину. Очень заботливый, немного нетерпеливый, но в то же время такой степенный в чём то.
Любимый…
Любимые!
Андрюша, словно персонаж из детской сказки, рос не по дням, а по часам. Он даже уже бегал, а не ходил. Мчался по дому как ветерок, постоянно открывая для себя новые границы и пространства, а ещё всё время делая приятные открытия. И всегда с улыбкой и на позитиве. Он даже почти не плакал, только хныкал очень редко и всегда по делу. Умница, а не ребенок.
А ещё в нашем доме жил ещё один мужчина — мой любимый дедушка. Мы перевезли его в город практически после похорон Ольги. Алекс послал за ним машину сразу после новости о том, что сестре во всех её пакостях помогала тетка. Она «сливала» Ольге всю имеющеюся у неё информацию и помогала осуществлению всех её планов. Сказать, что я была шокирована, это ничего не сказать. Я тогда окаменела от ужаса и шока. Всё думала, а вдруг Алексу донесли неверную информацию, но потом всё окончательно всплыло на поверхность, когда тетка призналась. Но самое страшное даже не это. Оказывается тетка даже подкидывала идеи Ольги и ситуация с абортом именно её инициатива, а сестра её в этом поддержала.
Вот какие вещи происходили за моей спиной! Страшно, конечно, но и это я пережила. Забрала дедушку и полностью отрезала связь с тёткой.
— Варь, ты чего здесь делаешь? — тихий голос Алекса выдернул меня из воспоминаний и я устремила взор на своего любимого мужа.
У Алекса уже третий месяц была стойкая ремиссия. Он даже прихрамывать стал реже, да и про его метания, по причине болезни, я не слышала очень давно. Мы решили жить настоящим, а на будущее не загадывать. Радоваться здесь и сейчас, а не жить в ожидании возвращения болезни.
— Я опять мечтаю, — также тихо прошептала я в ответ.
Алекс улыбнулся, а потом подошёл ко мне, чтобы обнять.
— Мебель привезут через неделю. Сейчас позвонили с фабрики.
— Здорово, — бормочу я и прижимаюсь к мужу, — значит успеем до родов всё сделать.
— Угу, — соглашается Алекс и целует меня в макушку, — тебе надо отдохнуть, пока Андрюша спит, а то сейчас подскочит и покоя тебе до вечера не даст.
— А я именно так и отдыхаю — мечтая, — с улыбкой отвечаю я, но иду следом за Алексом, который ведет меня в спальню.
Но не успели мы подойти к комнате, как из спальни Андрюше раздалось кряхтение.
«А я что говорил!» — говорит взгляд Алекса, но я только пожимаю плечами и иду к малышу.
— Ты уже встал, мой любимый сыночек, — глядя на малыша варкую
