Майор Бойцов желает познакомиться (СИ) - Коваль Лина

Терзаю податливые губы и ладонями оглаживаю спину. Хочется добраться до ягодиц, но мы в общественном месте. В паху становится тяжелее.

— Я так скучала, — снова всхлипывает жена. Ластится и внутрь проникает.

— Я тоже… скучал, — от эмоций голос хрипнет. — Пиздец как скучал, Лер.

— Поедем скорее, домой, — вдруг вспоминает она и развернувшись, тянет меня за руку.

Подхватываю сумку и, как телок на поводке, иду за раскачивающей чуть округлившимися бедрами супругой.

Мы с Лерой поженились четыре месяца назад, в мою пересменку. Одной командировки, чтобы закрыть долг перед строительной компанией не хватило, пришлось отправляться на Кавказ снова. Квот, как всегда, мало, но тут Борис Николаич, новоиспеченный родственничек, подсобил.

Сейчас расходов меньше не стало, но я знаю, что и здесь справлюсь.

Стройка дома — это даже не бездонное озеро надежды, куда сливаются все финансы и силы. Это гораздо хуже и страшнее. Короче, я замахался.

— Сядешь за руль? — спрашивает Лера, кидаясь в меня ключами.

— Как скажешь.

Только усаживаемся — сразу снова тяну ее к себе. Стыдно признаться, но соскучился по ней, как баба.

Пока на службе там был — еще более-менее: проверки, приказы свыше, тумаки, которые там раздают направо и налево — все это здорово отвлекало.

А по ночам, в общаге… Так накатывало, хоть волком вой.

— По-моему, стартер барахлит. Кое-как завел, — задумчиво выговариваю, осматривая чистенький салон своего старенького джипа. — Мише не показывала тачку, Лер?

— Тимур, — шипит моя фурия, нервно дергая ремень безопасности. — Ты издеваешься? Я еще этим должна была заняться? Лера то, Лера сё…

Вытягивает нижнюю губу от обиды. Я вспоминаю, что она почти одна тут все вывозила.

— Эй, полегче Борец, — успокаиваю ее, поглаживая коленки. — Я же не в претензию.

Она как-то сразу расслабляется и извиняюще улыбается.

— Прости, мой хороший. Я просто устала. Не выспалась.

— Сегодня выспишься.

Жена недоверчиво на меня посматривает.

Приподнимаю взгляд на солнцезащитный козырек и до сих пор не понимаю, как мог так опростоволоситься. Реально думал, что давно выкинул фотографию бывшей. А если честно, даже значения этому не придал. Ну фотка и фотка. Что такого-то?

Пока выезжаем из города и едем к небольшому, прилегающему к нему поселку, с интересом посматриваю вглубь леса.

— Бабье лето. Надо бы за грибами сходить. Пойдем завтра, если все нормально будет?

— Господи, зачем, Тимур? — морщится Лера. — Никогда этого не понимала. Бродить по лесу часами, отгонять от себя комаров и мошек, еще и на медведя можно набрести.

— Романтика, одним словом, — вздыхаю с ноткой ностальгии в голосе, снова посматриваю на экс-Завьялову.

Изменилась.

Вроде такая же, но что-то неуловимое добавилось. Веснушек меньше стало. Повзрослела.

— Какая уж тут романтика, Тимур? Можно спокойно взять на прилавке шампиньоны в упаковке или вешенки.

Теперь я морщусь.

— У лесных грибов другой вкус.

— Ну, все понятно, — закатывает Лера глаза. — Вкус страха, спрея от комаров и отсутствия комфорта. Не пойдем мы в лес.

Посмеиваюсь, чувствуя, как в груди наконец-то растекается долгожданное спокойствие. Не пойдем и по хрен.

Я дома.

Я — дома. И все мои сегодня дома. Что для счастья еще надо? Вот она настоящая свобода! Значит, можно успокоиться и хоть на секунду отпустить контроль. И чувство вины, что не успел, тоже в топку.

— Ого. Забор уже поставили? — подъезжая, с удивлением осматриваю ровный ряд металлоштакетника.

— Да, вчера еще. А прораб тебе не отчитывался?

— Нет, забыл, наверное. Хорошо получилось. Тебе нравится?

— Очень, — многократно кивает Лера. — Но можно было повременить, и так столько расходов, Тимур, — скромно договаривает.

— Зато ты теперь будешь спокойна. Можешь гулять и в дом заходить, если надо. Ворота закрыты, никто не зайдет.

— Да, это чудесно, конечно. Спасибо тебе.

Она сжимает мою ладонь, лежащую на руле.

Иногда даже странно, что во втором браке с меня абсолютно ничего не требуют и не просят. Будто я и так, сам по себе, еще ничего перец! Но удивительнее всего, что именно в этом положении хочется подпрыгнуть повыше. Сделать всё, что в силах сотрудника полиции.

Лера нажимает кнопку на пульте, и я паркую машину на площадке, обсыпанной мелкодисперсным щебнем. Глушу мотор. Оглянувшись, смотрю, как ворота автоматически закрываются. Дорого — пиздец, но как удобно.

Жена снова обнимает, словно не может поверить, что я вернулся.

Обхватываю узкие плечи и целую губы нетерпеливо, руками исследую каждый сантиметр тела через одежду, сдавливаю ягодицы. Лерка дышит трудно, трепыхается, но отклоняется первая.

На дом наш кивает.

— Пойдем, — загадочно шепчет.

В зеленых глазах загорается предвкушение и что-то вроде гордости.

Пока идем к крыльцу, бегло осматриваю территорию, заваленную остатками стройматериалов и мусора. Газон надо бы подстричь и подготовить на зиму. В общем, будет чем заняться в предстоящем отпуске.

— Сынок, — приветливо встречает мама при входе. — Ну наконец-то.

Обнимаю ее крепко. Тоже скучал. Бегло осматриваю морщинистое лицо. Улыбаюсь.

— Набегалась, антилопа? — выходит в коридор теща.

За одним сгребаю в объятия и ее. Агриппина машет рукой, украдкой смахивает слезы и отворачивается.

— С приездом, — сухо поздравляет и обращается теперь к дочери. — Спит. Уже два часа.

Скинув кроссовки, иду за женой наверх, параллельно отмечая все недочеты, которые допустила строительная бригада. Плитку на лестницу положили рисунком наоборот, над потолком стены косячно выровняли, а ламинат в коридоре ходит. Улику успеваю погладить.

Все левые мысли улетучиваются ровно в тот момент, как Лера осторожно открывает дверь спальни.

— Проснулся, — шепчет она, смотря в кроватку, увитую погремушками. — Проснулся, мой хороший? А у нас тут папа приехал… Представляешь?

Еще раз мазнув по мне взглядом, Лера освобождает для меня место у кроватки и шумно дышит. Пальцами бортик сжимает. Волнуется.

У меня у самого дыхалка сбивается.

Вглядываюсь в темные глазки-пуговки, пухлые щеки и нос кнопкой. Замерев, изучаю чуть рыжие, тонкие волосики и крошечные пальчики на руках.

Сердце рвется от нежности, которое испытывает.

— Протри, — Лера сует мне в ладонь влажную салфетку.

Быстро справившись, снова смотрю на сына.

Пиздец.

Мозг взрывается.

Сын. У меня сын…

Вроде и на родах с Лерой был дистанционно, всего на месяц не успел, чтобы лично поприсутствовать. С природой ведь тягаться бесполезно, она сама решает, когда лучший момент.

А ещё всю беременность старался отслеживать в приложении на мобильном, но все равно осознание, что у нас действительно родился ребенок, только сейчас приходит.

— Головку придерживай, — обеспокоенно произносит Лера и яростно закусывает губу, разглядывая нас. Расплакаться боится.

Вытягиваю руки прямо перед собой, аккуратно придерживая маленькое тельце в голубом комбинезоне.

— Ну, привет, Иван Тимурыч. Давай знакомиться?

Сын смотрит на меня во все глаза, сжимает толстенькие кулачки и вытягивает рот буквой «О».

— Какой он маленький, Лер, — делюсь впечатлениями. — На фотографиях кажется гораздо крупнее.

— Мы не маленькие, папочка, — пропевает жена, ласково касаясь пальчиками Ваниной макушки и моего плеча. — Целых триста грамм наели за месяц.

Триста грамм, усмехаюсь про себя. Пачка масла сливочного, блин.

Придерживая ладонью мягкую головку, укладываю Ваню себе на левую руку. Усаживаюсь на кровать и любуюсь.

Человек родился. Чудо такое.

Из плоти и крови человек.

Снова на Лерку смотрю. Она улыбается, неловко убирает салфетки из рук, падает рядом и приобнимает нас справа.

Теперь все любуемся.

Мы — Ваней, а он — нами.

Малехонькие, розовые губки разъезжаются в подобие улыбки.