Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - NIKOLSKAYA
Многочисленные раны, ссадины, порезы, швы. От подобной картины глаза Гарри наливались кровью всякий раз, когда не удавалось выйти на след этого психопата. Что-что, а прятаться ублюдок умел хорошо.
Но ничто не бывает вечным. Теперь он сидит в тесной комнате, окружённый аврорами. Гарри опёрся руками о железный стол, громко дыша. Он ворвался в допросную с грохотом, сразу впечатывая свой кулак в скулу Крэгга. Гермиона зашла не спеша. Она обошла стол, становясь напротив Томаса, бедром опираясь о металл. Прадфут и Хопкинс также присутствовали на допросе. Первый по ходу допроса заполнял отчёт, Хопкинс стоял у двери. В это же время Кингсли наблюдал за происходящим через скрытое окно.
Грейнджер взяла допрос на себя. Поттер был слишком эмоционален для подобного кадра. Его допрос ограничился бы кулаками и громкими матами. Им же нужно было узнать, где сейчас находится шестая жертва. Вероятно, ещё живая, потому что основной покупкой Крэгга в Лютном стала чёрная хирургическая нить.
Прадуфут пытался что-то мямлить о должностных инструкциях авроров на допросе, но был быстро заткнут немым взглядом Поттера. Кингсли был прекрасно осведомлён о всех методах. Мало того, сейчас он это полностью одобрял.
Гермиона оттолкнулась от стола, с грохотом выдвигая металлический стул и усаживаясь напротив Томаса. Она говорила ровно.
— Тебя ждёт пожизненное или смертная казнь. Или то, или другое. Но в любом случае в Азкабане.
Ублюдок напротив лишь осклабился, показывая свои прогнившие зубы. Его русые волосы были сальными у корней, оттого паклями спадали на лоб. В голубых глазах не читалось ничего, кроме безумия и жестокости.
— Знаешь, что нас больше всего интересует, Томас? — голос Грейнджер сочился ядом. — Пойдёшь ты на смерть, как мужик, или будешь ныть, как сопляк? Он, — Гермиона указала большим пальцем себе за спину, где стоял Поттер, — за смертную казнь.
В глазах преступника на мгновенье промелькнула непонятная эмоция, после чего он еле заметно коснулся пальцами своей левой руки.
— А я за то, чтобы тип вроде тебя прожил до-о-олгую жизнь с выбитыми зубами и выпотрошенными кишками в вонючей камере Азкабана, где тебя будут жарить до тех пор, пока твоя задница не застынет в вечном зевке. — Гермиона скривила губы, выплёвывая каждое слово в лицо животного, что сидело напротив. — Не представляю, какой вариант ты предпочтёшь, но Гарри — парень великодушный. Он даст тебе выбор, если ты избавишь Аврора от долгого расследования и всё расскажешь прямо сейчас. Без лишних выбитых зубов.
Крэгг поднял на неё глаза, оголяя покоричневевшие зубы.
— Отсоси мой член. Ты будешь следующей в моём списке, крошка, — сказал он, откидываясь на спинку стула. Руки его всё так же лежали на столе.
От сказанного Гарри не выдержал. Он ринулся к столу, плечом задевая Гермиону. Громкий звук удара ладонью по металлическому столу заставил дёрнуться всех, кроме Грейнджер. Она нечитаемым взглядом изучала ублюдка.
— У тебя есть одна попытка, сволочь. Говори! — крикнул Гарри.
— Зря стараешься. Я не скажу вам ни черта. Можешь выбить мне все зубы, разбить лицо или отбить печень, мне посрать.
Грейнджер всегда отличалась особой внимательностью на подобных допросах. Её основной задачей было не выбивание информации, а поиск уязвимых точек, которых у подобных сволочей было предостаточно.
Кто-то мог искусно терпеть боль, но при малейшем упоминании голода выдавал всю информацию как на духу. Кого-то пытали временем, кому-то достаточно было лишь пригрозить. Крэгг же явно боялся лишиться своей индивидуальности, своего предназначения, которого так тщетно добивался таким извращённым способом.
Его руки не тряслись, как у многих. Пальцы были длинными, кисти аккуратными. Гермиона могла поспорить, что он гордился своими руками, оттого так сильно желал стать целителем. Такие люди, как он, могли вытерпеть любую пытку, если его главное орудие будет нетронуто. Он тщательно пытался это скрыть. Но дёрнувшаяся цепь на его запястьях в момент, когда Гарри ударил рукой по столу, уже сказала Гермионе о многом.
Она неторопливо встала из-за стола, отодвигая Гарри в сторону. Подошла к Томасу, рывком разворачивая его стул к себе. Праудфут и Поттер теперь стояли за ним, а рядом в воздухе завис пергамент и перо. Толстое дорогое перо с охренительно острым золотым наконечником.
— Будь моя воля, Крэгг, я бы оторвала тебе башку прямо сейчас. Но, видишь ли, я слишком внимательна, чтобы так просто лишить тебя страданий. — Томас напрягся, кривя губы.
Для того, что произошло дальше, понадобилось три секунды. Первая. Грейнджер хватает зависшее в воздухе перо. Вторая. Несильный замах и сила Тьмы, что таилась в каждом нервном окончании. Третья. Она проталкивает остриё глубже, оказываясь слишком близко к ублюдской роже.
— Теперь ты абсолютно бесполезен, мразь.
Гарри дёрнулся с места, подбегая к ним двоим. В его глазах удар пришёлся прямо в сердце. Он резко повернулся к Грейнджер, хватая ту за плечи.
— Аврор Грейнджер! — он всматривался в глаза, которые вот-вот намеревались почернеть. Его крик не подействовал ни на йоту. Её взгляд устремлялся ему за плечо.
Позади него послышались тяжёлые мужские хрипы. Гарри отпустил Гермиону и медленно развернулся. Теперь, оказавшись совсем рядом, картина нарисовалась куда более драматичной. Перо торчало где-то в углублении под левой ключицей. Ровно в точке сплетения плечевых нервов.
Грейнджер была способна на всё. На многое, чего Гарри иногда даже боялся. Но сейчас она нанесла удар, точно осознавая все последствия. У неё не было намерений его убить или просто сделать больно. Несколькими секундами ранее Аврор Грейнджер сломала преступника один точным ударом. Ублюдку парализовало всю левую сторону. Он действительно стал абсолютно бесполезным. В своих собственных глазах. Ведь Томас Крэгг был левшой.
Грейнджер рванула вперёд.
— Гермиона!
Гарри закричал, пытаясь достучаться до неё сквозь чернеющую пелену, снова удерживая её за плечи, но Грейнджер уже не откликалась. Нутро закипало. Вены нагрелись от быстрого потока чёрной смолы, сердце ускорилось, выпрыгивая из груди.
Гарри схватил подругу за руку, выводя её из допросной. Холодный воздух коридора хлестнул по щекам, отрезвляя на мгновение. Гермиону накрывало. Волнами, приступами.
— Гарри, что-то не так. Со мной, — она сглотнула, во рту сухо, — со мной что-то не так.
На руках уже чернели полосы, а ладони грелись от магии.
— Тебе не стоит так выбегать за мной. Они могут что-то заподозрить.
— Мне плевать. Что мне сделать, Гермиона? — он всматривался в её
