Похвала - Сара Кейт

Он всегда так хорошо выглядел, или это мой влюбленный мозг начинает искажать реальность?

Сделав глоток черного кофе, он ставит чашку на стол и подходит. Стоя всего в футе от меня, он смотрит на бумагу в моих руках. Мои щеки начинают гореть, это невысказанное между нами становится все более напряженным с каждой секундой.

— Я понял, что то, что мы сделали вчера, было неправильно с моей стороны. Мне никогда не следовало использовать эту… игрушку против тебя в качестве наказания, потому что это был вопрос без ответа в этой форме. Обычно я не совершаю подобных ошибок.

— Я была в порядке, — быстро отвечаю я.

Он действительно беспокоится, что сделал что-то со мной против моей воли?

— Но мне нужно знать, что ты не против. Мне нужно заранее получить твое согласие на все, Шарлотта. Не только некоторые вещи…

Его пронзительные зеленые глаза поднимаются от бумаги к моему лицу, и я мгновенно таю от соприкосновения.

Он хочет знать все о сексе. Могу ли я действительно ответить на эти вопросы?

— Но ты сказал…

Боже, я не могу этого сказать. Я не могу снова так небрежно заговаривать о сексе. Без намека на романтику между нами, рассматривая это как галочку в списке дел, как будто это ничего не значит.

— Я знаю, что я сказал, и только потому, что ты говоришь, что это нормально, что такие вещи случаются, это не значит, что они будут происходить.

Мой взгляд опускается вниз, надеясь, передать разочарование, которое я испытываю от этого заявления.

Я не хотела, чтобы все это происходило именно так. Когда я нахожусь в положении, когда могу сказать: Да, я хочу, чтобы ты трахнул меня, только для того, чтобы он сказал мне, что не сделает этого. Я чувствую себя идиоткой.

Должна ли я просто сохранить свою гордость и написать ноль рядом со всем этим? Что бы он при этом почувствовал?

— Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, — мягко говорит он, как будто пытается пощадить мои чувства.

— Ладно.

Весь этот разговор с утра первым делом приводит меня в скверное настроение. Я чувствую себя уязвимой и смущенной, как глупая молодая девушка, тоскующая по своему боссу, который не намерен когда-либо отвечать взаимностью на эти чувства. Я просто еще одна Моника.

Глупо, глупо, Шарли.

Я откладываю пакет в сторону, приступая к выполнению своих задач на день, в основном отвечая на электронные письма и помогая составлять формы поставщиков для нового магазина, входящего в клуб.

Я так отвлеклась на все это, что почти до обеда не осознаю, что сегодня должно быть то, что я люблю называть нашими особенными днями. Интересно, помнил ли он вообще. Его вообще волнует, что я не стою на коленях рядом с ним?

Должно быть, мне нравится беспокойство, когда одна параноидальная мысль превращается в сотню. Например, я вдруг задаюсь вопросом, хотел ли Эмерсон вообще видеть меня покорной секретаршей, или я была просто тупицей, которая бросилась ему на шею, а он был слишком вежлив, чтобы сказать нет.

Во время обеденного перерыва я ем в одиночестве на кухне. Надев наушники, я собираю остатки еды, которые упаковала. Я чувствую его присутствие позади себя еще до того, как слышу его. Вытаскивая один из своих наушника, я поворачиваюсь к нему.

— В чем дело? — Спрашиваю я с таким видом, что у него дергается бровь.

— Почему ты дуешься? — Он кажется странно растерянным.

— Я не дуюсь.

— Да, это так. С самого утра у тебя было такое настроение. Я должен прояснить, что мне на самом деле не нравится эти истории с нытьем, Шарлотта.

Мой рот приоткрывается.

— Нытьем?

— Да. Где ты намеренно плохо себя ведешь и заслуживаешь наказания за мое внимание.

На этот раз я громко ахаю и поворачиваюсь на стуле.

— Ты не можешь быть серьезным.

Он скрещивает руки на груди, стоя передо мной, как разъяренная статуя.

— Я серьезно. Ты провернула это вчера в клубе, флиртуя с Дрейком просто назло мне.

По какой-то причине я встаю. Он по-прежнему возвышается надо мной, но, по крайней мере, на этот раз я не кажусь такой съежившейся.

— Я могу флиртовать с кем захочу. Это не имело к тебе никакого отношения. Знаешь что… может быть, тебе тоже стоит заполнить анкету, чтобы я точно знала, чего ты хочешь, и мы могли бы уладить всю эту путаницу прямо сейчас.

— Так вот в чем дело, — отвечает он, кивая головой.

— Ты не хочешь заполнять анкету. Шарлотта, я не заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь. Форма предназначена для твоей защиты.

Я с усмешкой вскидываю руки вверх.

— Да, я понимаю. Ты хочешь, чтобы я выложила перед тобой все свои карты на стол, но как насчет тебя, сэр? — Я делаю такой саркастический акцент на его титуле, что у него сжимается челюсть.

— Где твой бланк? Почему ты не обязан признаваться во всем, чего хочешь, даже если это означает сделать себя уязвимым? Давай, Эмерсон.

Я топаю в кабинет и беру блокнот со стола и ручку из ящика. Прижимая их оба к его груди, я рявкаю:

— Вот. Запиши все, что ты хочешь со мной сделать, просто чтобы между нами все было ясно.

Мой тон дразнящий, полный сарказма, и я ожидаю, что он накричит на меня в ответ или швырнет бумагу на пол.

Чего я не ожидала, так это того, что его тело внезапно прижимается ко мне, пока моя задница не оказывается прижатой к столу. Он прижимается к моим ногам и откидывает меня назад, так что я оказываюсь беззащитной, издавая вскрик, когда его лицо оказывается всего в нескольких дюймах от моего.

— Ты думаешь, я хочу сделать это именно так? — Мрачно бормочет он.

— Ты думаешь, я не умираю от желания узнать, как бы ты оценила эти вещи в этом списке, хотя я знаю, что был бы худшим отцом в мире, если бы когда-нибудь сделал что-нибудь из этого?

Его рука обхватывает мою поясницу, когда он наклоняется ко мне так близко, что я чувствую его между своих ног.

Когда я смотрю ему в глаза, мой пульс учащается.

Он хочет меня. По сути, он говорит это сейчас.

Прежде чем я успеваю придумать ответ, он продолжает:

— Я заполню эту анкету за тебя, если хочешь, но мне это не нужно. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что хочу попробовать тебя на вкус,