Безжалостные короли (ЛП) - Ли Лора

Я вскакиваю с дивана и указываю обвиняющим пальцем на Кингстона.

— По той же причине он все еще живет в своем доме, хотя может позволить себе купить машину за два миллиона долларов! Я не хочу, чтобы они знали, что я слежу за ними. Мне нужно быть достаточно близко, чтобы получить информацию, если они допустят ошибку. Мне нужно знать правду о моей маме! Мне нужно убедиться, что то, через что она прошла, было не напрасно. Мне нужно знать, если они… если она была… если они…

Я теряю ход мыслей. Я не могу, блядь, думать. Это уже слишком. Всего этого, черт возьми, слишком много. Я со злостью смахиваю слезы, неконтролируемо рыдая. Как это может быть моей жизнью? Это не жизнь, это гребаный кошмар. Я просто хочу проснуться в своей старой дерьмовой квартире, увидеть свою сестру в кровати напротив меня, держащую свою плюшевую панду. Моя мама была бы все еще жива. Чарльза Каллахана бы не существовало. Ничего этого, блядь, не было бы.

— Жас, дыши, — Кингстон стоит передо мной, губы шевелятся, но я не слышу его из-за шума в моей голове.

Мое горло сжимается. Перед глазами мелькают пятна. В воздухе витает заряженное напряжение, которое танцует вокруг меня, вызывая головокружение. Я невесома. Плаваю. Я чувствую себя призраком, наблюдающим за чьим-то срывом.

— Кингстон, блядь, сделай что-нибудь! — я думаю, это был Бентли. Он тоже стоит сейчас, проводит рукой по моей спине и смотрит на меня так, будто я сошла с ума. Черт, может, так оно и есть

Лицо Кингстона так близко, что некоторые пятна исчезают.

— Жас, посмотри на меня, — он хватает меня за плечи и трясет так сильно, что у меня стучат зубы. — Блядь, посмотри на меня! Дыши, черт побери!

Я вижу страх в его зеленовато-золотистых глазах. Он хочет, чтобы боль прекратилась, но разве он не знает, что не может ее остановить? С меня содрана одежда, я вся в крови, нервные окончания обнажены. Я не знаю, может ли что-нибудь заставить это прекратиться. Я больше не могу притворяться, что все в порядке. Я просто не могу.

Кончики пальцев Кингстона оставляют синяки, когда он сжимает мою челюсть, но я радуюсь боли.

— Черт. Детка, тебе нужно дышать. Ты пугаешь меня до смерти.

Что бы Кингстон ни увидел в моих глазах, он начинает действовать. Мое тело вздрагивает от шока, когда его губы прижимаются к моим. Меня словно ударило молнией, когда он приоткрывает мой рот, скользя своим языком по моему. Через мгновение Кингстон отстраняется, и я задыхаюсь, жадно глотая драгоценный воздух. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не даю ему шанса. Я хватаюсь за его шею и притягиваю его к себе. Теперь это я целую его, но он не сразу отвечает мне взаимностью.

Блаженная тишина окружает меня, пока наш поцелуй углубляется, а наши руки блуждают, но паника вновь возникает из-за внезапного отсутствия тепла. Я открываю глаза и вижу, что Бентли пытается ускользнуть.

Не думая, я отрываю свой рот от рта Кингстона и кричу: — Не надо.

Бентли застывает на месте, мгновенно принося мне облегчение.

Кингстон вопросительно смотрит на меня. Его взгляд мечется туда-сюда между Бентли и мной, ища ответы, которые я не знаю, как дать. Я не знаю, о чем именно прошу. Слов не хватает. Все, что я знаю сейчас, — это потребность. Мне нужно чувствовать себя в безопасности. Мне нужно чувствовать себя любимой. Мне нужно чувствовать себя целостной. Огромный кусок моего сердца пропал с тех пор, как прекрасная душа моей мамы покинула эту землю. Я устала чувствовать грусть. Я устала чувствовать себя разбитой. Я устала чувствовать себя онемевшей.

Я просто так. Чертовски. Устала.

Кингстон пристально смотрит на Бентли, после чего почти незаметно кивает своему другу. Если бы я не наблюдала за ним так внимательно, я бы не заметила этого.

Кингстон берет мои руки и поднимает их прямо над головой. Его пальцы забираются под подол моей рубашки, ненадолго сжимая материал в кулаке, прежде чем снять ее через мою голову. Затем он расстегивает пуговицу на моих брюках, ожидая разрешения продолжить. Я сдвигаю молнию вниз и стягиваю их на бедра, без слов давая ему зеленый свет. Бентли стонет, когда Кингстон присаживается на корточки, снимая по очереди сначала мои туфли, затем носки и, наконец, брюки. Я остаюсь стоять в лифчике и трусиках, в то время как оба мужчин по-прежнему полностью одеты.

Кингстон нежно вытирает мои оставшиеся слезы, а затем наклоняется и шепчет мне на ухо.

— Если это то, что тебе сейчас нужно, мы позаботимся о тебе, но ты должна быть уверена, Жас. Ты не сможешь вернуть все назад. Я не хочу, чтобы ты пожалела об этом.

Честно говоря, я не знаю, буду ли я жалеть об этом утром. Или что именно должно произойти. Но что я точно знаю, так это то, что жизнь непредсказуема. Жизнь коротка. Я не уверена во многих вещах, но я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем в их объятиях. И в чем я уверена больше всего? Кингстон и Бентли дадут мне то, в чем я так отчаянно нуждаюсь сейчас: они заставят меня почувствовать себя живой.

Я коротко киваю Кингстону.

— Я уверена.

В груди Кингстона раздается низкий гул, прежде чем он слегка отстраняется. Наши глаза встречаются, и мы ведем один из тех странных, бессловесных разговоров, в которых мы так хороши. Я говорю Кингстону, что пришло время ему взять на себя ответственность, потому что я не хочу думать; я хочу только чувствовать. Он говорит мне, что знает мои границы лучше, чем я, и обещает не позволять никому их переступать, и уж тем более мне.

Бентли наблюдает за нами, затаив дыхание, ожидая увидеть свою роль во всем этом. Выпуклость в его брюках отражает его волнение, но его глаза цвета мокко полны любопытства. Удивления.

Кингстон делает глубокий вдох и ненадолго закрывает глаза. Когда он открывает их, они полны решимости, так как он заводит одну руку за шею и снимает футболку. Затем он захватывает мое лицо и целует меня до потери дыхания и боли. В какой-то момент Кингстон подзывает Бентли ближе, и я вздыхаю, прижимаясь к его рту, пока голая грудь Бентли греет мою спину. Я понятия не имею, когда он снял свою рубашку, но ощущение того, что я нахожусь между этими двумя мужчинами, кожа к коже, просто непередаваемо. Кончики пальцев Бентли скользят по моим бокам, вызывая дрожь во всем теле. Когда он достигает изгиба моей задницы, из его горла вырывается стон, и он обеими руками сжимает мои щеки.

— Черт, Жас, — в голосе Бентли слышится обожание. Благоговение

Я разрываю поцелуй с Кингстоном и поворачиваюсь лицом к Бентли. Медленно, не спеша, я скольжу ладонями вверх по упругим мышцам его рук, пока мои пальцы не переплетаются у него на шее

— Привет.

На щеках Бентли появляются чертовски сексуальные ямочки, когда на его лице расплывается ухмылка.

— Привет, Жасси.

Бентли обхватывает мое лицо обеими руками, медленно притягивая меня ближе, давая мне много шансов отступить. Когда я приподнимаюсь на носочки, чтобы закрыть оставшийся промежуток, Бентли выдыхает проклятия, когда наши губы встречаются. Я стону, когда он проникает языком в мой рот, углубляя поцелуй. Губы Бентли мягкие, но требовательные. Твердые и в то же время податливые. Я чувствую вкус ликера на его языке, слабые нотки пряной сливы ударяют по моим вкусовым рецепторам.

Пряжка ремня Кингстона звякает, падая на землю. Он отпускает застежку моего лифчика и спускает бретельки, освобождая мою грудь. Я хнычу в рот Бентли, когда руки Кингстона находят мою грудь, перекатывая мои соски между большими и указательными пальцами, с идеальным балансом между удовольствием и болью.

Я держу одну руку на шее Бентли, а другой обхватываю Кингстона за шею. Когда я отрываюсь от Бентли, я сразу же делаю шаг к Кингстону и снова захватываю его рот. Он приподнимает меня на цыпочки и целует с еще большей силой, чем раньше. Я уверена, что он чувствует вкус Бентли на моих губах, и теперь его внутренний пещерный человек пытается заявить о своих правах.

Я слышу признаки того, что Бентли снимает свои штаны, и быстрый взгляд доказывает, что я права. И он, и Кингстон серьезно проверяют границы своих боксеров, заставляя меня испытывать трепет. В этой комнате слишком много сексуальности. У обоих мужчин сильные ноги и мощные бицепсы. Невероятно рельефный пресс и глубокая линия V, обрамляющая их тонкие ягодицы Их тела — произведения искусства, простые и непринужденные, и они оба чертовски хорошо это знают.