Хулиган напрокат - Алёна Черничная
— Доброе утро. Прости. Проходи, — Алекс лучезарно улыбается, пропуская меня вперед, но кинув на меня мимолетный взгляд, тут же меняется в лице. — Лесь, что-то случилось?
Отрицательно машу головой. Разговаривать совершенно ни с кем не хочется. А Смирнов, аккуратно взяв меня за локоть, уже отводит в сторону.
— Я вижу, что ты зареванная, — он обеспокоенно хмурится.
— Аллергия, — вру и краснею.
— Ясно, — недоверчиво тянет Алекс. — Тогда тебя не ждать в субботу на набережной? У нас там концерт благотворительный. Ты просто на прошлом студсовете не была. Мы записывали добровольцев. Я взял на себя смелость и добавил тебя в список, но если ты приболела…
Черт. Как хочется сейчас послать весь студенческий совет и все, что с ним связано, куда-нибудь запредельно далеко. Но я лишь обреченно вздыхаю и шмыгаю носом:
— Нет-нет. Я приду.
— Вот и отлично. Все подробности пришлю сегодня в общий чат.
Поджимаю губы, просто киваю в ответ и внезапно думаю о том, что если Алекс прям сейчас уйдет, куда и собирался, то я даже обрадуюсь. Но он, как назло, делает страдальческое лицо и кладет мне ладони на плечи.
— Эй, Олеся, — Смирнов приободряющие встряхивает меня, — веселее. Непривычно тебя видеть такой букой.
Я с вялой благодарностью выдавливаю из себя улыбку. Уйти отсюда хочу, а не смотреть на холеного Алекса.
Меня спасает звонок на вторую пару. Убрав, наконец, от меня руки, Смирнов выжидающе приподнимает брови: идешь?
— Я сегодня лучше домой. Подлечусь, — опять двигаю головой по горизонтали и пячусь к спасительному выходу.
И ура! Алекс бросает мне прощальный жест и скрывается из виду в толпе студентов.
Оказавшись на улице, вдыхаю теплый майский воздух. Да, точно. Я просто зависну сегодня в парке.
Но мои планы меняются и слишком быстро. На телефон приходит сообщение.
Макс: «Норм смотритесь с Алешей. Не благодари. Хотя нет. Благодари. Будь так любезна, наконец, прислать мне мои ответы на экзамен».
Смотрю на телефон, подрагивающий в моих трясущихся пальцах. Обида ножом вонзается между ребер. В моей груди опять невыносимо печет и глаза на мокром месте.
Решаю не отвечать. А смысл? иОльховский просто хочет получить то, ради чего и играл весь этот спектакль. А еще мне надо придумать, что соврать дедушке, почему так рано вернулась. Потому что я уже никуда не хочу. Хочу только домой.
Закрыться в спальне, залезть под одеяло и еще немного порыдать в подушку.
Глава 23
Горячие капли одна за одной скатывается по моей коже. Но обжигающая вода совершенно не спасает меня от пронзающих мурашек.
Стоит только подумать, где я сейчас и кто ждет меня там, за дверью, то они волной проходятся по всему моему телу. С головы до ног, обратно по ногам вверх и замирают где-то глубоко и интимно между ними.
Выключив воду, я дрожащими руками беру с полки заботливо оставленное полотенце и голыми ступнями становлюсь на теплый керамический пол.
Оборачиваюсь в мягкий и пушистый хлопок и подхожу к зеркалу. Из- за пара от душа в нем нет отражения. Приходится провести по стеклу рукой, чтобы увидеть свои горящие глаза, пурпурный румянец и туго завязанные на затылке волосы.
Не думая, просто стягиваю резинку, а влажные локоны лениво распадаются по моим голым плечам. Я похожа на взъерошенного воробья. И внешне, и внутренне. Мое сердце трепыхается в груди так, что, наверное, ни один прибор не сосчитал бы его пульс. Таких цифр еще не придумали.
Но почему-то мне сейчас так все равно…
Мой взгляд падает на полочку у зеркала, где стоит изящный черный флакон с духами. Пальцы тянутся к нему непроизвольно. Сдвигаю крышечку и подношу тяжелый стеклянный квадрат к носу.
Один вдох, и я готова распрощаться со своим сознанием. Голова кружится, и это отдает тягучей пульсацией внизу живота.
Краснея еще больше, я улыбаюсь. Кусаю губы.
Это его запах… терпкий… древесный… одуряющий…
Ставлю мужские духи обратно на место и прижав полы полотенце к себе крепче, я, наконец, выхожу из ванной. До сих пор не могу поверить в то, что он все это провернул из-за меня…
Босыми, влажными ногами тихо проскальзываю прямо по коридору в комнату Макса…
За сутки до этого…
Макс
Правый апперкот. Левый апперкот. Джэб. Хук[1] слева…
Крепко стиснув зубы, отчаянно втягиваю спертый воздух спортзала носом. Костяшки пальцев уже горят в перчатках, пока боксерская груша передо мной беспомощно раскачиваемся от моих же ударов.
Мне хочется крушить — ломать. Хочется избавиться от, дерущего грудь, горячего чувства. Именно поэтому я уже который час выбрасываю его из себя в спортзале.
Снова джэб, кросс с правой руки… В какой-то момент даже перестаю контролировать четкость и правильность ударов. Я снова думаю об Олесе.
С Алешей, значит, она улыбается. От этой тошнотворно умилительной картинки перед глазами кислород в легких становится невыносимо горячим.
Ухмыляюсь. Еще и волосы распустила… Советы мои помнишь, да, Леся? И пользуешься, а я вот…
А я дебил. Потому что до сих пор не понимаю. Что я сделал не так?!
За что на меня смотрели с неизмеримой обидой?
Мой кулак летит в грушу, но вместо нее перед глазами воображаю это смазливый фейс Смирнова.
Примерно это же самое мне хотелось сделать с ним в тот момент, когда увидел его и Синичкину в коридоре. Этот блондинчик успел и ручонки протянуть к Олесе. Стоял, сука, обнимал, а у нее улыбка…
Скрежет своих же стиснутых зубов слышу у себя в ушах.
Размах. Удар.
И по полупустому залу разлетается жалкий звон цепи, на которой болтается боксерская груша, а из моей груди вырывается шипение.
Черт! Когда я пропустил момент, когда Олеся прочно вросла в мои мысли?
Впиталась под кожу. Въелась в душу. Занозой застряла в моей башке!
Я должен был просто постоять рядом с Синичкиной и мило махать ручкой. Сделать эту зашоренную девчонку хоть чуть поярче.
А в итоге эта девочка сделала меня.
Синичкина, просто чемпионка мира по переобуванию. Сначала мне невинно глазищами своими хлопала, теперь вот Алеше.
Кто ж знал, что мой, придуманный на коленке план, сработает?!
Напрягаю каждую мускулу рук, спины и ног. Колочу грушу с неконтролируемым остервенением, которое так и прет откуда-то из моего нутра.
Выброс руки. Удар.
Надо получить эти долбаные ответы…
Еще размах и удар.
…и забыть…
Хук слева. Удар.
…и забыться…
Еще и еще удар по груше. Дыхалка на износ, челюсть сводит…
…и
