Слабо в меня влюбиться? - Кэрри Прай
Поддавшись вперёд, я целую его в ответ, но уже по-настоящему. Запускаю руки в густые волосы, прижимаю крепче. Ищу опору во всём – стене, крепких плечах, шее, – ведь коленки уже подкосились, а мысли беспощадно кружат голову.
Но словно получив взаимность, Ян неспешно отступает.
– Теперь скажи мне, что готова от меня отказаться, – шепчет он, обжигая дыханием ухо. – Соври, что тебе не понравилось и ты никогда не захочешь этого повторить. Давай же, Лера. Скажи это.
Молчу, потому что лишена дара речи. Молчу, потому что уже обожаю это чувство. Молчу, потому что проиграла.
– Спокойной ночи, не подружка, – с томной улыбкой произносит Ян, прежде чем лишить меня тепла и уйти. Наперёд зная, что эта ночь будет какой угодно, но только не спокойной.
Прихожу в себя лишь спустя несколько минут. Щёки по-прежнему пылают огнём, сердце разбухает от переизбытка эмоций.
Но даже сейчас, я не могу избавиться от тревожного чувства, что игра продолжается, а опьяняющий поцелуй – лишь часть хитрой стратегии. Ещё сложнее проигнорировать то, что Свят подставил меня. Разболтал Яну о ночи, которой в помине не было, да и быть не могло.
Неужели, Аристов и Льдов теперь за одно?
Лера
Пожалуй, я бы всё отдала, чтобы вернуть то время, когда наши с Яном отношения ограничивались взаимными подколками и не выходили за пределы споров.
Теперь же всё перевернулось вверх тормашками.
Его запросы зашкаливают. Льдову мало моего общества, ему сразу сердце подавай! Или всё-таки тело? Не настолько же Ян псих, чтобы не понимать очевидного — не выгорит у нас. Так пятки слегка поджарит, чтобы потом веселее было разбегаться, с упрёками и уже точно навсегда.
Слово-то какое страшное — навсегда. Не хочу туда. И назад ничего не отмотать. Тупик.
Может, дать ему, что он хочет? Пусть выиграет в споре, а я его не прощу. Наверну по ведру мороженого на каждую стадию принятия, и единственной моей проблемой станут лишние килограммы. Решаемой, между прочим! А не вот это вот всё...
Господи, скоро я устану от неопределённости даже больше, чем бояться его потерять.
Я абсолютно не понимаю, что делать, более того, больше не представляю нас друзьями. Вообще! Как можно дружить с тем, чьи губы травят как никотин?! Их постоянно хочешь... и хочешь... и хочешь! Конца-края этому голоду нет. А в груди-то горит всё, жжётся, полыхает! Это больно.
Ненавижу его. Вот зачем он меня на себя подсадил? Я этого не просила!
Соври, что тебе не понравилось и ты никогда не захочешь этого повторить. Давай же, Лера. Скажи это.
Ян так уверенно поставил мне диагноз. Хотя чему удивляться? Не я первая и последней, увы, тоже буду не я. Но… почему мне показалось, что где-то в глубине его глаз промелькнула едва различимая насмешливая горечь? Впрочем, это ничего не меняет.
Сегодня я не открыла ему дверь квартиры, а завтра выставлю прочь из мыслей.
Прости, Льдов, но мы друг другу не по зубам.
Так и иду по пустому коридору, повторяя это про себя как мантру.
Чего я совсем не ожидаю, что, войдя в аудиторию, увижу Яна в компании Аристова. Разные как инь и янь, оба парня с одинаковым увлечением обсуждают музыку. В ухе у каждого по наушнику, головы синхронно покачиваются в такт басам — спелись, черти. Во всех смыслах спелись!
Все слова, заранее продуманные для дальнейшего более чем честного разговора, моментально сдувает из головы. От жгучей злости, ударившей по вискам кувалдой, накрывает мигрень.
— Вы оба — предатели.
И если Свята моё заявление вгоняет в тотальный ступор, то Льдов невозмутимо делает шаг вперёд, но только лишь затем, чтобы расслабленно просунуть руки в передние карманы джинсов.
— Теперь ты и к друзьям меня ревнуешь?
— Нет, — отвечаю резко, нервным жестом поправляя оттягивающий плечо рюкзак. Оправдываться нет никакого желания, как и понизить хоть на полтона голос. — Меня поражает твой цинизм. Друг, значит. Вот как... Лучший способ контролировать соперника, это заставить его грести в одной с тобой лодке, да, Льдов? А ты, Свят? Ты не Воин света. Ты — находка для шпиона! Тебя разве не учили, что с посторонними интимное не обсуждают?
— Лера, давай ты не будешь включать королеву драмы, — понижает голос Ян. — Мы просто...
— Вы просто козлы, — на фоне моей свистнувшей окончательно крыши, переживать по поводу любопытных ушей не приходится. — На будущее: держитесь от меня подальше. Знать ни одного из вас не хочу.
Как-то внезапно накатывает осознание, что может, на самом деле, оно и к лучшему…
Главное сейчас всё не испортить слезами.
— Ну-ну... Дашь знать, когда передумаешь, — и снова в голосе Яна ни единой вкрадчивой нотки. А у меня вдруг вопреки обоснованной ярости и возмущению появляется гнетущее чувство тоски и потери…
В глубине души я не хочу с ним воевать, но понимаю, что чем выше пламя, тем его сложнее погасить. А между нами давно полыхает до самого неба. Не получится расстаться тихо, как ни крути.
— А зачем? — Сжимаю лямку рюкзака чуть сильнее, начиная пятиться к двери. — Мы выросли, тебе не кажется? Пора признать, что нам стало не по пути.
— Лера, — Не успеваю опомниться, как Ян ловит меня за руку. — От чего ты на самом деле бежишь?
Ответ кажется очевидным как никогда, и Льдов о нём вряд ли не начал догадываться. Но чёрта с два я дам ему повод меня преследовать.
Неподтверждённая вслух правда так и остаётся домыслом.
— Спросил бы лучше куда, — горькая усмешка вырывается сама собой.
Туда, где нас нет.
Хоть окончание фразы договариваю про себя, уверена, Ян меня понял. Во всяком случае не стал удерживать.
Вот, в общем-то, и всё. Короткий разговор и мы чужие люди…
Девятнадцать лет дружбы перечёркнуты, как будто их и не было вовсе.
Мороз на улице адовый. Мелкий колючий снег хлещет по щекам, отбирая желание сдерживать слёзы.
— Эй, тебя вперёд смотреть не учили? — вскрикивает белый полушубок с капюшоном голосом Агаты. — Лера, погоди. Ты что… плачешь?!
Попытка вырвать локоть из её цепкой хватки становится очередным моим сегодняшним провалом.
— Пф-ф. И в мыслях не было, — нервный смешок сдержать не удаётся.
— Гонишь.
— Если только чуть-чуть, — отвечаю, выдавливая улыбку. — В глаз льдинка попала.
— Сдаётся
