The Мечты. Минор для мажора - Марина Светлая
А если этого не случится, то значит, все, что он знал про себя, про нее и про жизнь – не более, чем иллюзии семнадцатилетнего пацана, который так ничего и не понял.
Теперь выходило, что, наверное, и правда ничего не понял. Потому что у нее, мать его, все супер. И с мужем, и вообще по жизни. Сюрпризы у них там, подарки, сказки на ночь. Баба Надя, Новый год, бл*. Будто бы у него не Новый год.
И у него. Год. Новый.
Совершенно неожиданно нарисовавшийся, когда он реально хотел, только чтоб поменьше дергали. Может быть, у отца бы встречал – это было бы предпочтительнее.
Но нет. Пришлось выбирать отель на Барбадосе, давать поручения об организации трансфера и спешно подгонять под этот свалившийся на его шею отпуск свои дела. А значит, до праздников буквально ночевать на работе – благо диван имелся, на котором не грех вырубиться на часок, и даже душевая кабинка для придания себе налета цивилизации. Нужно было сдать в эксплуатацию один объект и завершить подготовку к приоритетному в настоящее время проекту, чтобы было с чем идти на тендер в январе, а для этого максимально мобилизовать все ресурсы, какими он сейчас располагал. Проект был вдвойне важен, поскольку почти с самого начала задумывался отцом, обещал неслабую прибыль и имел огромный имиджевый потенциал. Роман Моджеевский, хоть и отошедший от управления корпорацией, а до конца уйти так и не смог. Правда теперь занимался исключительно тем, что было ему интересно. А интересна ему была архитекторская работа в чистом виде. И тот стадион, который он надеялся отгрохать в столице к известному спортивному соревнованию, впечатлял сейчас даже на экране монитора и буквально просился на реализацию. Но все это потом. В следующем году. Если утвердят.
Две недели пролетели будто бы в каком-то тумане. И это плюс. Это давало возможность ставить краткосрочные задачи, решать их и механически переходить к следующим. Это давало возможность не думать. Думать не хотелось, потому что черт его знает, до чего можно додуматься. Но идиотская сцена в лифте сорвала какой-то болт внутри него, и теперь наружу хлынули все сомнения, от которых легко было отмахиваться раньше. И ему казалось, что Юлька – стала еще дальше, чем была все эти годы.
Зато Алина – ближе некуда. Прильнула к нему в самолете после пересадки из Франкфурта в Бриджтаун и проспала половину пути на его плече, пока он смотрел в иллюминатор и лениво представлял себе, как будет валяться на пляже Сент-Джеймса под какой-нибудь пальмой и ничего не делать. И не давать себе труда размышлять. И чтоб вокруг только океан, песок и полуголые бабы всех цветов кожи. Это ли не рай?
Объективно – они развлеклись. Внешне, во всяком случае, именно так и выглядело. Алина тягала его по ресторанам и клубам, погружая в веселую ночную жизнь на острове. Не забывала радовать соблазнительными нарядами, в постели отрабатывала по полной, а на Новый год, когда над городком пестрели фейерверки, подарила ему профессиональный штопор и бутылку местного рома.
В общем, она подготовилась. Дни они тоже проводили по задуманной Алиной программе, главным в которой было сделать так, чтобы даже полуголой перед глазами Богдана была только она. Поэтому на пляжи они выбирались нечасто. Уроки для начинающих в гольф-клубе, снорклинг с черепахами, обзорные экскурсии на вертолете. Но любимым времяпрепровождением Алины стали прогулки на яхте в разное время суток, где она игриво могла щеголять в откровенных купальниках и щебетать о пустяках.
Развалившись в шезлонге и потягивая коктейль, приготовленный стюардом, конечно же, с ромом, Богдан лениво наблюдал за Акаевой, которая живописно расположилась у бортика и рассуждала о том, что завтра им обязательно нужно поехать в сад Андромеда и посмотреть баньян.
- Кого? – переспросил Моджеевский, пропустив половину ее слов мимо ушей.
- Ну баньян, - похлопала она ресницами и принялась пояснять во второй раз: - Дерево такое. Типа фикус. Очень живописное, тебе понравится!
- Оно мне уже нравится, - без энтузиазма ответил он.
- У него крона огромная, целый отдельный лес, настоящая экосистема! Воздушные корни, как гирлянды... В общем, это обязательно надо увидеть.
- А мы можем просто поваляться на пляже хотя бы один день? Иначе мне потребуется еще отпуск, чтобы отдохнуть от этой поездки.
- И это прекрасная идея, - мягко улыбнулась ему Алина. – Я была бы очень даже за, чтобы этот дополнительный отпуск ты провел у меня, не вылезая из кровати. Буду организовывать тебе завтраки в постель, показывать фильмы и развлекать разговорами. А еще обязательно позову папу на какой-нибудь ужин. Мне так хочется показать вас друг другу.
- И я могу ему понравиться? – усмехнулся Богдан, наслышанный про доблестного полковника.
- Я думаю, он тебя одобрит, - уверенно заявила она, подхватила с подноса коктейль, принесенный стюардом, и добавила: - ты со всех сторон очень положительный ухажер. В армии, правда, не служил, но, надеюсь, он закроет на это глаза.
- А мне интересно, - Моджеевский стащил с носа очки и водрузил их на голове, приведенной в идеальный вид барбером за несколько часов до поездки, - а ты уже знакомила кого-нибудь со своим папой?
- Достойных не было. А расстраивать его мне не хотелось.
- Все-таки ты очень хорошая девочка, - рассмеялся Богдан.
Она улыбнулась. Его настрой ей определенно нравился. И вообще обстоятельства складывались в последние недели до такой степени удачно, что ей порой даже казалось, что какие-то проблемы надумала себе сама. А в действительности, все у них с Моджеевским развивается правильно. Постепенно, не спеша, но правильно. Может быть, именно так и зарождается что-то по-настоящему серьезное. Алине еще и двадцати пяти не исполнилось, серьезного у нее не случалось. А мимолетные интрижки и парочка довольно жарких, но коротких романов не имели в своей основе ничего такого, за что стоило бы цепляться. Она и не влюблялась толком, а вот в Богдана, кажется, могла влюбиться. По крайней мере, когда его не было рядом, скучала она отчаянно.
- Для тебя стараюсь, милый, - сообщила она, сделала глоток и махнула пышной гривой. – Так как? Звать мне его... к примеру... ну на Рождество, м-м-м?
- На Рождество точно не получится, дорогая, - в тон ей ответил он. – Чтобы мы могли провести
