Майское лето - Зина Кузнецова
Иногда, когда они оставались с мамой вдвоем, мама спрашивала:
– А этот мальчик… Никита… чем он занимается?
– Работает.
– А сколько ему лет?
– Двадцать.
– Как? Двадцать лет – и не учится?
– Да, у него не было возможности. Но он думает о том, чтобы пойти в колледж и выучиться на архитектора. Знаешь, он очень умный, он строил нам беседку и хорошо рисует. И поэтому я думаю…
– А куда вы ходите с ним? Где проводите время? – мама нежно улыбнулась. Нина не поддалась на эту улыбку. Так же мог улыбаться человек, которого завтра ждала казнь, а сегодня он выглядел как ни в чем не бывало.
– По-разному. Гуляем в поле, в лесу… На речку ходим…
– Туся, Даня… они тоже с Никитой дружат?
– Они не ходят с нами.
Разговор закончился. Нина погрузилась в книгу, хотя видела, что мама иногда посматривает на нее. Нина даже подумывала прямо спросить, что ее так волнует, но решила не обострять…
Как-то утром Нина особенно долго крутилась перед зеркалом. Настроение было хорошее, себе она казалась красивее, чем обычно. Мысли ее давно уже были на свидании с Никитой, когда в комнату вошла мама.
– Доброе утро, дочка, хочешь ягоды с молоком?
Нина согласно кивнула, не отрывая взгляда от своего отражения. Мама не спешила уходить. Она оглядела комнату, потом подошла к письменному столу.
– Я думала, ты уже выкинула это фото… – сказала она.
Нина сразу поняла, о каком снимке речь.
– Зачем выбрасывать? Память же. Ты там такая молодая и красивая… Наверно, тебе там столько же, сколько мне сейчас…
Мама промолчала, прислонилась к столу и продолжила оглядывать комнату. Взгляд ее упал на красивое «взрослое» белье, которое Нина сегодня примеряла, но не надела из-за светлого платья. Нина проследила за маминым взглядом и застыла. Пусть мама никогда и ничего особенного ей не говорила по поводу нового нижнего белья, но Нина чувствовала себя так, как будто над ней есть какая-то невидимая сетка, которую все никак не получается порвать. Кажется, что вот-вот, и можно лететь, а потом сетка затягивается, стоит маме просто чуть глубже проникнуть в Нинину личную жизнь. Сейчас мама снова ничего не сказала, только вышла из комнаты со словами:
– Спускайся на завтрак.
А вечером, когда Нина с легкой улыбкой после встречи с Никитой зашла домой и стала подниматься к себе, до нее донеслось из маминой комнаты:
– Нина, подойди сюда, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты кое-что прочитала.
Мама сидела за ноутбуком и, когда Нина вошла, уступила ей место. Стоило Нине увидеть заголовок статьи, как щеки ее загорелись, она захотела уйти, но мама положила ей руку на плечо, остановив.
– Прочитай, пожалуйста. Ну, пожалуйста.
А следующий день у речки Нина все рассказала Тусе, когда Ваня ушел купаться.
– Только мама умеет давить на уровне ощущений. Знаешь, ни словом, ни взглядом, а как-то… так, что на душе становится ужасно мерзко от происходящего. Вот вчера она, даже сказать стыдно… Заставила меня прочитать статью об опасностях… хм… скорого сближения с мужчиной, а потом другую статью, в которой рассуждалось, после какого свидания это стоит делать… – Нина зажмурилась от избытка неприятных чувств. – И все время она стояла у меня за спиной! А потом, когда я дочитала, она спросила таким серьезным голосом: «Я надеюсь, ты все поняла?» Хоть в город от нее переезжай, честное слово!
Туся искренне посочувствовала.
– А самое глупое во всем этом, – продолжила Нина, – что мне уже бесполезно что-то объяснять, понимаешь? Я уже давно решила для себя все самое важное, и, если бы у меня были иные принципы, ни за что в жизни после этих статей я бы их не поменяла… Я не понимаю маму.
– Может быть, дело в том, что она тебя рано родила?
– Скорее всего. Ты можешь себе представить, в моем возрасте она уже была мной беременна, – Нина осеклась. Она уже говорила эту фразу…
– Я думаю, что ее опыт позволяет ей иметь некоторые страхи относительно твоей любви с Никитой, – сказала Туся, водя пальцем по песку.
Нина мотнула головой, чтобы прогнать вдруг пронесшуюся в голове мысль.
– Но тогда трястись от страха и ходить за мной по пятам должны бабушка и дедушка, это ведь их негативный родительский опыт… Просто, понимаешь, она со мной никогда нормально не говорила обо всем об этом. Только вечно твердила, что девочка должна быть скромнее, что лучше не носить такие короткие юбки, что не нужно кокетничать лишний раз, это некрасиво… Как будто… мешала, да и мешает мне расти. Ну вот скажи, что такого ужасного в том, что я могу улыбнуться молодому человеку за соседним столиком в кафе? Ладно, что об этом говорить…
– Ты только не вздумай стесняться своего взросления, Нина, – серьезно сказала Туся.
Они замолчали и стали загорать. Случайно повернув голову к Тусе, Нина приоткрыла один глаз и заметила, как подруга сидит, обняв колени руками, и смотрит на речку. Туда, где купается Ваня, – догадалась Нина. Весь Тусин профиль казался каким-то понурым. Нина не стала мешать ее чувствам, повернула голову в другую сторону и закрыла глаза. Ей хотелось подремать, только сон избавлял ее от неприятных мыслей и чувств.
После сытного завтрака дедушка поднялся из-за стола, поцеловал бабушку в щеку и сказал:
– Ну все, я уехал.
Нина бросила взгляд в окно, которое выходило на ворота. Машины там не было, и она не слышала, чтобы тявкал Джин.
– А Никита разве уже пришел? – спросила она.
– Он хворает, я сегодня сам за рулем.
– Хворает? – забеспокоилась Нина.
Ей вдруг стало
