Три недели другой жизни 2 (СИ) - Арина Вольцева
Больше в подвале никого не было.
— Эй! — громко позвал Матвей, понимая, что его могут не удостоить аудиенцией еще и несколько часов, а может, и дней, но сидеть и смиренно ждать своей участи он не собирался!
Через несколько минут в старой ржавой двери противно заскрежетал ключ. В свет тусклой лампочки вошел один из тех, кто был в его машине.
— Очнулась, принцесса? — осклабился в насмешке он. — А мы уже заждались.
Матвей хотел спросить, кто это "мы", но вопрос отпал сам собой, когда следом за бритоголовым вошли еще двое. Один из них был напарником первого, а второго Матвей видел впервые. Одет мужчина был презентабельно, аккуратно выбрит и приятно пах. Но глаза светились злобой — злобой ко всему миру. Сразу становилось понятно, что его все не устраивает, а окружающие люди раздражают.
— Привет! — криво ухмыляясь, подошел он ближе к Матвею.
— А мы знакомы? — хмуро посмотрел на него тот в ответ.
— А это и ни к чему! Ты мне должен!
Брови Матвея изумленно поползли вверх, неприятно натягивая кожу с запекшейся кровью.
— С чего это вдруг? — Матвей даже хмыкнул от неожиданности.
— Это же твоя фирма? — мужчина помотал каким-то листом с распечатанным из газеты интервью полугодовой давности, когда Матвей рассказывал журналисту об обновлениях, внедренных в работу.
Под статьей была помещена фотография улыбающегося Матвея.
— Так вот, — продолжил мужчина. — Твоя фирма мне немало задолжала.
— Я знать вас не знаю! — обвел Матвей тяжелым взглядом всю троицу. — Здесь какая-то ошибка! Объясните, когда и при каких обстоятельствах у меня вдруг появился долг!
— А мне лень и некогда, — растягивая слова, ответил предводитель этой странной компании и пошел на выход.
— И долго мне тут сидеть? И вообще, почему я тут? — в спину крикнул ему Матвей, чувствуя бессильную ярость.
— А ты посиди, подумай. Может, вспомнишь про долг… — мужчина обернулся на выходе. — Я приду дня через два или три… А может, и позже… — и вышел.
Матвей похолодел. Какие два — три дня?! А как же Аня? Маша? Как его семья? Ни той ни другой нельзя волноваться!
Что вообще за бред вокруг творится?! Откуда этот долг? Кто этот человек?! Раз знает, кто Матвей, то, надо полагать, действовал не вслепую!.. То, что бандиты — это однозначно! Рэкет?..
В висках заломило. Сколько уже прошло времени? Хватилась ли его Аня? Переживает? Места себе не находит?
Откинув голову Матвей бессильно простонал. Какой-то просто… бред! Вновь это слово! Но только оно приходило на ум. Какой-то сюр!..
Как же его угораздило-то?!.
***
Прошло три дня. Ничего толком не изменилось.
Дважды в день Матвею приносили еду: кашу без масла и соли, кусок несвежего хлеба и кружку крепкого чая без сахара. После еды его вели в небольшой простенок, где стоял оббитый унитаз, а затем вновь привязывали к стулу.
От долгого сидения ныла спина, сильно болели выкрученные руки, но тяжелее всего было ожидание. Он понимал, что его специально доводят до какой-то психологической зависимости от прихода этого странного субъекта, но с разумом поделать ничего было нельзя: пленник изо всех сил прислушивался к давящей тишине, не понимая, кажется ли ему, что за дверью слышны шорохи, или он начинает медленно сходить с ума.
Минуты затягивались до невообразимых размеров, едва-едва складываясь в часы.
На вторые сутки один из качков вместе с баландой принес старый матрац. Бросив его возле стенки под батарею, он развязал руки Матвею и велел перебираться на новое место. Как только пленник пересел, охранник пристегнул одну его руку к трубе, оставив вторую свободной. Что ж, так было терпимей!
День спутались с ночью. Матвей различал, что наступило утро, только по появлению мятого разноса с едой, почти постоянно проваливаясь в зыбкое состояние полудремы. Чтобы остаться в своем уме, он старался вспомнить самые счастливые моменты своей жизни: встречу с Аней после многих лет расставания, их первую ночь, свадьбу, появление в их доме мальчишек, день, когда они узнали, что станут родителями… Подмечал мелочи в образе жены, которые лелеял в памяти, мысленно умоляя ее не переживать, спокойно доходить беременность, будто она могла его услышать, и безумно тоскуя по ней.
На третий день, когда внутренний мир Матвея уже готов был основательно пошатнуться и потерять разум, посреди дня раздался звук отпираемой двери.
— Ну что, игрок, вспомнил, откуда долг?
В дверях появился, видимо, босс. Или кем там он еще мог быть.
— Я в очередной раз повторяю, я не знаю, кто вы, какого… вам надо от меня. Это вообще какая-то ошибка! Вы с кем-то меня перепутали! — прямо в глаза уверенно посмотрел ему Матвей.
— Ошибка, значит, — поджал зло губы мужчина. — А пятнадцать лямов долга — тоже, выходит, ошибка?!
Матвей присвистнул.
— Ничего себе, цифры! Ничего правдоподобнее придумать не могли?!
— За базаром следи! — рявкнул собеседник. — Мы тут немного последили за твоим домом… Знаешь, даже интересно стало. У тебя и жена, и любовниц — обе беременные и общаются как подружки, — он гоготнул, видимо, неправильно истолковав роль Маши в их жизни. — Ну ты, мужик, даешь! А кого ты меньше любишь? Кем сможешь пожертвовать, чтобы спасти свою шкуру? — он вплотную приблизился к Матвею и сверху заглянул в его лицо.
По спине пленника пробежала ледяная волна. Они следят за Аней
