Отец моей подруги (СИ) - Бушар Сандра

— Нет, — хмыкнула я, жадно вбирая воздух. Легкое показывание от внезапного возбуждение ударило в голову нежданно-негаданно. — Я думала, ты тренируешься перед зеркалом людей взглядом пугать. Или гудрон жуешь… Не знаю, как там мальчики развлекаются, мм?

— Вот как! — ахнул этот актер недоделанной и укусил меня под коленкой. Меня аж повело. — Значит, я тебя пугаю, да?

— Меня нет, — покачала головой я, поспешно пересылая новое расписание на рабочую почту. Сколько времени им там понадобиться на принятие его и подписание всех нужных бумажек – меня уже не касалось. Самое страшное позади! — А вот того бедного юного охранника в продуктовом вчера – до полусмерти. До сих пор его глаза по пять копеек вижу… Уф!

— Этого того, который на твои буфера пялился? — сквозь зубы рявкнул он, двигаясь поцелуями все выше и выше. — Так скажет спасибо, что я ему краник не открутил.

— Он пялился не на меня. А на хлеб, который я жевала, не оплатив! — запротестовала я. — Я тебя сейчас очень удивлю, Витечка: но кроме тебя, никому в этом мире я не нужна.

Она на мгновение замер и я потеряла бдительность.

— Ты серьезно так думаешь? — удивленно протянул тот и не успела я ответить, как он на полном серьезе заявил: — Ты сама прекрасная женщина их все, кого я встречал. И если кто-то не хочет тебя завалить, он просто гей или… пидорас.

— Ха! Интересная градация, — рассмеялась я, но тут же смех сменился стоном, когда Витя совсем неожиданно укусил меня за пятую точку. Я не глядя захлопнула ноутбук, где работа была закончена. До понедельника меня никто не потревожит!

— А тебя на работе ждать не будут, а? — с вызов спросила я, ощутив, как мужские пальцы медленно и уверенно стягиваю шортики вниз. Да еще и с нижним бельем. Витя словно нарочно делал это так аккуратно, чтобы я ничего не заметила.

Ага, не заметишь тут!

— Подождут! У меня тут дома более важное дело простаивает. Непаханое поле! — я бы обязательно что-то съязвила в отношении последнего предложения, но… Слова выбились из головы по щелчку пальцев, когда Витя крепко сжал мои ягодицы ладонями. Из губ его вырвался мучительный урчащий звук. — Как же мне нравятся твои булочки… С ума сойти… Ты же их даже не качаешь!

Я хотела сказать что-то насчет того, что в двадцать лет еще достаточно правильного питания, чтобы поддерживать тонус в теле и здоровый вес. Но все это звучало бы глупо. Потому что от восхищений мужчины моим телом приятная нега растекалась по венам, вызывая уже знакомое легкое опьянение.

Витя медленно делал какой-то одному ему известный массаж, то нежно поглаживая, то грубо выкручивая. Я жадно выгибалась от каждого его движения и непроизвольно вздрагивала, когда ладонь со шлепком обрушивалась на нежную кожу.

Его язык вальяжно скользнул по складкам и меня затрясло, словно в лихорадке. Пальцы сжали белое хлопковое одеяло, а корпус неосознанно прогнулся назад. Закусив губу, я ждала уже знакомой развязки в предвкушении, напряженная каждой клеточкой… Как язык неторопливо, но уверенно поднялся вверх, очертив орел сфинктера.

Это совершенно новое, непривычное прикосновение заставило широко распахнуть глаза и сжаться. Ощущения были приятным, но совершенно новыми. Несдержанно застонав от нового импульса, заставляющего клитор болезненно сократиться.

— Что ты делаешь? — простонала я едва разборчиво. Не будучи уверенной, что Витя слышит хоть одно слово.

Он широко раздвинул ягодицы, с рыком изучая новые территории. Звуки, снова и снова вырывающиеся из его груди, говорили лишь о том, что он не меньше меня наслаждается странным процессом.

— Больно и неприятно? Заставь дурака богу молиться… — рассмеялся Витя. От его хриплых вибраций в низком баритоне меня окончательно повело. В тот момент, я поняла, что так сильно хочу доставить ему удовольствие, что сделала бы все, что угодно. Даже если это действительно больно и неприятно. Но он завил четко, уверенно и бескомпромиссно:

— Ты кончишь. И будешь просить еще. А я стану твоим первым и последним…

Я кратко кивнула и тогда мужчина явно расслабился. Только в тот момент я поняла, как сильно он хотел меня в этом плане. Как сильно ему нравилась мысль быть моим первым в чем-то, открывать новые грани. Его указательный палец выскользнул и двинулся вверх, спокойно проникнув в сфинктер лишь на пол подушечки пальца.

Это странное новое чувство восприняло мое тело отталкивающе, словно страшась чего-то.

— Я еще ничего не сделал, а ты сейчас раздавишь меня, — хрипло прошептал, чертя носом на спине странные иероглифы. — Расслабься. Доверься мне, котенок. Я сделаю тебе приятно…

И снова мой краткий кивок развязал руки мужчине. Я нервно выдохнула, привставая на колени и сильнее выгибая спину. Пришлось напомнить себе, что мужчину за своей спиной я именно люблю. И ему я могу доверить всю себя без остатка.

— Нравится? — спросил он спустя несколько минут странного поверхностного массажа, лишь слегка касаясь края стенок, будто разрабатывая проход. Нравилось ли мне? Я просто не могла взять себя в руки, перестав стонать. С каждой секундой его прикосновения возбуждали все больше и больше, а вот никакой разрядки не светило от слова совсем. Он глухо рассмеялся на мою бессвязную речь и резко отстранился. — Сейчас, котенок… Сделаю тебе еще приятнее.

Мутным, расфокусированным зрением я проследила за тем, как мужчина поспешно вскакивает с постели и с размаху открывает тумбочку, доставая оттуда кокосовое масло, которым я часто делала Вите массаж плечи перед сном, он здорово снимал ему усталость.

Когда он вернулся обратно, я уже изнывала от желания, готовая накинуться на него и просто изнасиловать. Все мысли сводились к тому роду голода, где ты уже не можешь перебирать, а просто умираешь от жажды.

— Вот та-а-ак, — прорывал он, капая на меня довольно много приятно пахнущей жидкости. Кожа мгновенно покрылась мурашками, задрожала. Особенно, когда два пальца вошли внутри лишь на одну фалангу, растягивая в разные стороны по типу ножниц. С каждой минутой они становились все смелее, активнее и резче. С каждым движением я напрягалась все невыносимее и стонала все громче, потому что подобной пыткой запросто можно было лишить разума. — Вот так, моя сладкая булочка… Постони для меня… Как же мне это, черт его дери, нравится!

— Я больше не могу… — выдохнула я обессилено, утыкаясь лицом в подушку, из глаз брызнули слезы, соски болезненно заныли. — Прошу тебя… Я. Больше. Не могу!

— Отлично, — самодовольно заключил мужчина, убирая пальцы и с размаху шлепнув меня за ягодицы. Глаза мои закатились в предогразменных судорогах, потому как теперь моя кожа казалась самой чувствительной на свете. Я поняла это очень четко, когда мужчина нарочито нагнулся к клитору и подул на него. Перед глазами замерцали разноцветные неоновые огни.

— Я убью тебя, — рыкнула я и тот снова засмеялся. Жук! А ведь я слышала, как судорожно он стягивает свои шорты с боксерами. Чувствовала, что возбужден он не меньше меня! — Если ты сейчас же не займешься со мной сексом, то… — «…кто-то другой займет твое место» - хотела закончить я, но забыла все буквы родного алфавита. Когда одним резким толчком мужчина оказался во мне, утопая в истекающем наслаждении. Но не долго. Лишь пару контрольных толчком, заставляющих приподняться на локти, и он уверенно вышел. Чтобы скользнул по сфинктеру, елозя головкой вперед-назад.

Я так сильно ждала боли и чего-то неприятного, что удивленно замерла, когда его головка оказалась внутри и это стало лишь чем-то ново-приятным, совершенно неизведанным, но от того не менее возбуждающим.

— Как ты, котенок? — Витя задыхался, явно с трудом сдерживаясь. Он старался быть нежным ради меня, не давить. Одна его руки обхватила меня за грудь, сжимая сосок, а вторая занялась клитором. С каждым толчком член погружался в меня все глубже и глубже. С каждым толчком я все сильнее сливалась со своим мужчиной. Пока он не вошел полностью и не замер, давая мне привыкнуть к ощущениям. — Одно твое слово и все закончится прямо сейчас. Тебе больно?