Снегурочка для олигарха (СИ) - Бессмертная Майя

В обратный путь пришлось взять такси — я чувствую себя очень плохо, постоянно кашляю. В голове стоит сильный шум, а уши постоянно закладывает. Всё-таки, мне не стоило сегодня выходить из дома. Но зато я добилась цели — этот поход по магазинам ещё сильнее сблизил нас с Маратом.

Выходим из машины, и расплачиваюсь с таксистом. Тут в кармане пальто оживает мобильный телефон. Трясущимися руками я достаю аппарат, и смотрю на экран — Павел Иванович.

По телу проносится жаркая волна. Что делать? Но не взять трубку — слишком опасно, Пашка может психануть и приехать ко мне. А уж дверь квартиры отпереть — для него ничего не стоит. Нет, нужно обязательно взять трубку и поговорить.

Я вытаскиваю из кармана ключи, и протягиваю мальчику:

— Поднимайся в квартиру, мой руки. Я сейчас по телефону поговорю, и приду, хорошо?

Марат кивает, и, подхватив рулоны с новыми обоями, исчезает в подъезде. Я решительно беру трубку, стараясь придать своему голосу беззаботное выражение.

— Привет, Снегурочка, как ты?

— Всё хорошо. Поздравляю тебя с Рождеством. Как твоя супруга?

В голосе Пашки слышится усталость и раздражение. Может, я зря спрашиваю про состояние его жены? Наверное, этого не следовало бы делать, но любопытство, как всегда, берёт верх над моим разумом.

— Пришлось Катрин из дома выставить, охранника уволить. Но Лилия всё равно успела выпить бутылку коньяка. А может, ещё и порошок припрятала где-нибудь в доме — не знаю. Я вроде и обыскал всё, но ничего не нашёл. А она не признаётся. Очень боюсь её одну дома оставлять, вдруг, что учудит?

— А почему ты её в клинику не положишь? В наркологическую?

— Она против. Обещает тут же всё рассказать журналистам, потопить меня и мой бизнес. Да и один раз она уже сбегала оттуда.

Молчу. Ну, в конце концов, кто я такая, чтобы давать мужчине советы? Пусть живёт со своей женой так, как хочет. Только Василису жаль, она же растёт в такой неблагополучной атмосфере.

— А почему ты Катрин не приструнишь?

— Она угрожает рассказать Лилии о том, что была моей любовницей. Чёртовы бабы! Я оказался зажат между двух огней! Если супруга узнает о моём адюльтере, то, несомненно, пожалуется отцу. А у нас с ней составлен брачный контракт! В случае развода я потеряю всё!

В голосе мужчины слышатся истеричные нотки. Вот оно что! Он женился на дочери богатого нефтяника, но сам, по сути, остался нищим. И теперь боится развестись с надоевшей супругой.

— А как же твой бизнес?

— Он пошёл в гору после брака с Лилией. До этого я был простым бандитом. У меня, конечно, были деньги, но это абсолютно не те суммы, которыми я владею сейчас. Сейчас я уважаемый человек. Все мои тёмные дела — остались в прошлом.

Хм. Ну вот, всё встало на свои места. Не зря Жорик боялся Александрова — наверняка, им приходилось сталкиваться ранее на скользкой дорожке.

— У тебя что-то с голосом? Простыла?

— Слегка.

Не буду говорить олигарху, что плохо себя чувствую — хватит с меня его заботы. Пусть заботится о своей семье.

— Я заеду к тебе послезавтра, хорошо? Просто сегодня тесть с тёщей приезжают. Хочу им про Лилию всё рассказать, пусть думают, что с ней делать. Я устал уже так жить.

Мужчина отключается, не дождавшись от меня ответа. Что он сказал? Что приедет послезавтра? Но у меня живёт Марат! Знакомить сына с отцом не входит в мои планы.

На трясущихся ногах я направляюсь к подъезду. Ладно, я подумаю обо всём позже. Или мальчик будет в школе, или я — на работе. Посмотрим.

Вхожу в квартиру, и понимаю, что пахнет чем-то вкусным. Дома только мой сын. Мы купили с ним продукты в соседнем супермаркете, но кто их готовит? Скидываю сапоги, и прохожу на кухню — Марат стоит у плиты и жарит себе яичницу с помидорами и колбасой.

— Мммм, как вкусно пахнет. Ты умеешь готовить?

— Конечно, я же уже взрослый. Я много яиц разбил, целых шесть. Тут и вам хватит. Мойте руки!

Поморщившись от этого постоянного «выкания», направляюсь в санузел. Какой у меня самостоятельный ребёнок! Может сам пожарить яичницу. И он не только о себе позаботился, но и обо мне!

Чудесно, мы движемся в правильном направлении.

Нагибаюсь над раковиной, чтобы помыть руки, и ощущаю, как мгновенно потею — капельки пота выступают на лбу, а верхняя губа начинает трястись. Умывшись прохладной водой, я на секунду прихожу в себя — вроде полегчало. Завязываю волосы на затылке в тугой хвост, и снова продолжаю плескать на лицо прохладной водой. Косметика тут же плывёт, но мне всё равно — только бы не упасть в обморок.

Вытерев лицо пушистым розовым полотенцем, и оставив на нём следы косметики, я, шатаясь, иду в гостиную, и плюхаюсь на диван.

— Вам плохо? Вы побледнели.

Мальчик приходит из кухни, и испуганно заглядывает мне в глаза.

— Нет-нет, наверное, давление упало. Дай мне градусник, пожалуйста. Возможно, снова температура поднялась. Не волнуйся.

Я указываю пальцем на полочку, на которой лежит термометр, и Марат тотчас суёт мне под нос прохладный стеклянный градусник.

— Я немного отдохну, хорошо?

— Я останусь с вами.

Морщусь. Чёрт побери, это «Выкание» просто выводит меня из себя, выбивает почву из-под ног. Звучит так холодно и официально. Ужасно, как ножом по сердцу.

— Только не называй меня на «вы», пожалуйста. Я твоя мама.

— Хорошо, я останусь с тобой.

У меня нет сил, даже улыбнуться сыну. Отлично, он меня услышал. Пожалуй, хватит заниматься самолечением — придётся ехать в больницу. Сейчас. Только измерю температуру.

39,3.

Это уже серьёзно. Не сбивающаяся температура, озноб, кашель с прожилками крови, насморк, боль в горле, слабость — всё это неутешительные признаки.

До больницы я сама не доеду.

— Марат!

Я почти хриплю, снова раскашлявшись. Эти спазмы отнимают у меня последние силы — к щекам приливает волна жара, а тело охватывает озноб. Надо мной нависает испуганное лицо ребёнка. В его серых глазах плещется ужас и нерешительность.

— Сынок, возьми мой телефон, он в кармане пальто. Позвони в «Скорую помощь».

— Сейчас!

Мальчик исчезает, и до моего слуха лишь доносится топот его ног. Сейчас, главное — не упасть в обморок, дождаться приезда врача. Не хочу пугать сына.

Марат приносится с моим телефоном в руках, и я шепчу:

— Там есть номер. Поищи в телефонной книге, я назвала его «Скорая помощь». Давай, скажи, что мне очень плохо — высокая температура. Адрес помнишь?

— Помню, сейчас!

На мою голову будто надели глиняный горшок — вокруг темно, и до меня доносится голос мальчика, очень глухо. Но я слышу — он вызывает для меня врача. Всё хорошо, должны скоро приехать.

— Вызвал, сказали, что приедут. Но у них ещё несколько вызовов, сказали ждать!

Ждать? До меня с трудом доходит смысл сказанного. Сколько ждать? Мне так плохо, что я могу умереть! Прямо тут, на глазах у своего недавно обретённого ребёнка!

Я пытаюсь ворочать языком, чтобы спросить у мальчика, сколько нужно подождать — но у меня ничего не выходит — язык меня не слушается. Руки трясутся, а ног я вообще не чувствую — словно атрофировались.

Передо мной возникает озабоченное лицо Марата, он, кажется, начинает трясти меня за плечо. Точно, я чувствую его сильные пальцы на своём теле, но не могу даже погладить его по голове, чтобы хоть как-то успокоить.

— Тебе плохо? Очнись! Мама!

Мама! Это слово фейерверком взрывается в моём мозгу, и из глаз мгновенно брызгают слёзы. Мальчик назвал меня мамой! Неужели? Господи, это бесценно!

— Мама, ты слышишь меня?

Хочу кивнуть, прижать к себе ребёнка, успокоить — но не могу. На глаза наплывает белая пелена, мне становится тяжело дышать, и я проваливаюсь в обморочное состояние.

Глава шестнадцатая

— Настя, очнись!

Чьи-то сильные руки раздают мне пощёчины, и я морщусь от боли. Чёрт побери, кто этот сумасшедший, и что ему нужно от меня? Неужели, он решил, что я — боксёрская груша? Наверняка, на моей тонкой бледной кожи останутся синяки…