Андрей Жвалевский - Беременность не болезнь
Окончательно я понял, что произошло, 30 декабря. Катю согласились отпустить на Новый год, но потребовали вернуться 2 января – снять швы.
– Видишь, какая у нас умная дочь, – говорила Катя и кивала на кулек, который я неуклюже прижимал к себе. – Если бы операция была, как планировалось, 27-го, то Новый год мы бы в больнице встречали.
– Нет, в больнице плохо! – Машка забегала то с одной стороны, то с другой, но лица сестры рассмотреть никак не могла. – Там и елки нет, куда Дед Мороз подарки принесет?
Катя вдруг сжала губы и попросила:
– Маш, сходи к тете Вале. Попроси у нее вермишели, у нас, кажется, нет!
Как только дверь за Машкой захлопнулась, счастливая мать развернулась ко мне, но я уже знал, в чем проблема.
– Я все подготовил. На этот раз Дед Мороз принесет Машке альбом с наклейками для Барби, краски с пульверизатором и паззл. Большой, на весь ковер.
– Ах ты, радость моя, – только и сказала моя радость.
А потом мы праздновали Новый год. Самый странный в моей жизни. Все было шиворот-навыворот.
За хозяйку был я. За массовика-затейника – Машка. Вместо нормального шампанского мы пили безалкогольное игристое. Вместо проводов старого года пришлось кормить Наташку. Вместо встречи Нового… Нет, тут мы успели разлить и выпить, но в последнюю секунду. А все потому, что младший ребенок устроил громкий скрип (который заменял ей плач) за десять минут до полуночи. И угомонилась Наташка только у меня на руках!
Катя – из ревности, не иначе – стала объяснять, что это потому, что я теплый, а молоком не пахну. Но мы-то с Наташкой знали, в чем дело. Мы бродили по квартире, и она сопела, как маленький пылесос, а я раздувался от гордости, как воздушный шарик, надуваемый маленьким пылесосом.
Я вышагивал из угла в угол и повторял про себя: «Это моя дочка. Это мой родной ребенок».
Это был лучший Новый год в моей жизни.
Впрочем, мы с Катей еще вполне в детородном возрасте. Не исключено, что через пару лет весь этот странный праздник повторится, только бегать вокруг стола будут уже две сумасшедших дочки, а в кроватке надрываться – сын.
Черт с вами, пусть это снова будет дочка. Мы с Катей и через пару лет останемся в детородном возрасте…
ЭПИЛОГ
Речь Александра Марашко на банкете, посвященном полугодовому юбилею Натальи Емельяновой и выходу первой совместной книги Кати и Сергея
Дорогие друзья! Дорогие Катя и Сергей!
Мне оказана честь сказать речь, и я не буду отказываться.
Сергея я знаю давно, и за все время нашего знакомства он зарекомендовал себя как отличный товарищ и надежный друг.
Смех в зале.
Катю я знаю недавно, и мне приятно, что у моего отличного товарища такая отличная жена. Видишь, Ка-тенька, как я о тебе хорошо говорю, а ты Сергея со мной в командировку не пустила! Мы бы буквально за неделю управились, что тебе, жалко было – отдохнула бы без него…
Б оратора летит вилка, оратор уворачивается.
Ладно, сейчас не об этом. Я, на самом деле, готовился, провел ряд интересных бесед со знающими людьми…
Шепот: «Бедные знающие люди!»
И выяснил: все, что происходило с Катей и Сергеем все эти годы, не мистика, а научно обоснованный факт.
Сначала о погоде – это самое простое. Дело в том, что погода очень сильно влияет на людей, у кого-то болит голова, у кого-то ноют старые раны. Вот, например, у меня к похолоданию всегда болит левый бок.
Вопрос с места: «А что в левом боку?» На того, кто задал вопрос, начинают активно шипеть.
Ой, это такая интересная история! Однажды я пошел в лес за грибами, иду, значит, по лесу гуляю. А тут навстречу мне выходит медведь…
Аудитория стонет, кто-то шепотом продолжает: «И говорит человеческим голосом…»
Нет! Где вы видели говорящего медведя? Это вообще оказался не медведь.
Крик с места: «А кто?»
Динозавр. Эту историю замяли, конечно, чтобы в тот лес народу не набежало, а иначе бы во всех газетах напечатали.
«А бок?»
Какой бок? Ах, бок… Ну, это мы когда динозавра в лабораторию доставили, а я оттуда выходил, на крыльце поскользнулся и о перила ударился. Но я не об этом. Так вот, а у Кати с Сергеем к похолоданию портится настроение, и поэтому они ругаются. Логично?
«Логично!»
Вот какой я умный! Идем дальше. Существует еще куча мелких совпадений. При встрече Сергей угадал Катино имя, они ездили отдыхать в одно место и так далее. Но я хочу вам сказать, что в мире простых совпадений не бывает!
«Бывают сложные?»
Да! Эти двое не первый раз встретились в Москве. Они знали друг друга раньше, и их неосознанно тянуло друг к другу.
«В другой жизни?»
Почти. Давайте вспомним про платье. Казалось бы, чистая фантасмагория – рукотворное, уникальное платье внезапно оказалось в другом шкафу, в другом городе, в другой стране. Поверьте, все очень просто. Это не платье.
В комнате звенящая тишина, оратор мастерски выдерживаетпаузу.
Как известно, желтый космический скафандр открытого типа используется для выхода в космос при авариях. Он есть на любом дисколете системы Б.
На протяжении последующей речи в оратора не-однократнопопадаютмелкиепредметысервировки, продукты питания иоскорбительныезамечания.
Теперь сообразили? Конечно! Катерина и Сергей – обычные инопланетяне! Если быть совсем уж точным, они – половинки единого разумного существа. Соплеменники зовут его Серакати. Он не очень удачно приземлился в районе Тунгуски и некоторое время был разделен. Возникла частичная потеря генетической памяти. Однако это не смогло помешать одной половинке узнать в толпе другую. Когда Кати (правая половинка) увидела в жилище Сера (левой половинки) такой же скафандр, что у нее, была активизирована программа воссоединения. Выполнение этой программы сопровождалось как природными (ураганы, наводнения), так и личностными (токсикоз, обострение обоняния) катаклизмами.
Ораторвынужденперекрикиватьсвистюбиляров.
Таким образом, 25 декабря прошлого года мы имели честь наблюдать не рождение человеческого ребенка, а появление на свет воссоединенной личности Серакати.
Честно говоря, я не совсем понимаю, почему половинки не захотели объявить землянам настоящее имя этой личности. К чему эта секретность? Что за пошлость – назвать инопланетное существо Наташей?
Впрочем, вы никогда меня не слушаете.
Смотрите, я предупредил.
Долгие продолжительные аплодисменты, стон: «Ну что ты с ним сделаешь?»
