Договор на одну ночь (СИ) - Мария Анатольевна Акулова
– Спасибо, Лена. Не зря старался. – Он медленно склоняет голову, благодаря совершенно не искренне. А отдав дань моему бесценному голосу, смотрит в глаза, позволяя убедиться, что настроение я ему подняла. – Фото бюллетеня можешь не бросать.
Прикусываю кончик языка, чтобы не спросить: а могу ли вообще писать?
Сама знаю, что не надо. Ни мне, ни ему.
Мы снова молчим, я мысленно отсчитываю секунды, но развернуться и дернуть за ручку всё как-то не решаюсь.
Андрей первым смаргивает и тихо напоминает:
– Время, Лен. Беги, если не передумала.
Кивнув, выскакиваю из машины, громко хлопаю дверью и быстрым шагом ухожу прочь.
Сложно сказать, когда я в последний раз чувствовала себя такой сильной и решительной. А еще… Сложно представить, чтобы мой секс впервые случился с кем-то другим.
Мерседес выезжает из подворотни через несколько минут после меня. Обгоняет и уносится в сторону трассы на столицу.
Я мысленно желаю Андрею Темирову хорошей дороги и сжимаю пальцы в кулак, преодолевая желание махнуть вслед.
Может быть ещё когда-нибудь увидимся.
Глава 24
Прошло две недели
Лена
Сегодня у меня День рождения, а завтра – день, к которому я шла и готовилась значительно дольше и кропотливей. Мой отъезд. Побег. Перформанс. И позор.
Про себя я жестоко шучу, что вот сейчас сдаю экзамен на актерское мастерство. И уверена, что получу пятерку.
– Ану покрутись, Лена! Покрутись! – Дядя просит, а я, как послушная и благодарная греческая племянница, тут же исполняю.
Делаю оборот вокруг оси, демонстрируя ему, а ещё своему жениху – Георгиосу Мелосу – красивое платье и свои роскошные подарки.
На двадцатиоднолетие все дарили мне золото. Даже дядя, который обычно расщедривался преимущественно на более бюджетное серебро, не захотел падать в грязь лицом. Видимо, с расчетом на то, что скоро все траты переедут к Мелосам, а он остается с большим-большим инвестиционным плюсом.
Я узнала, что дяде за меня пообещали. Это участок в первой линии с выходом на пляж, который тоже, скорее всего, с помощью родственных связей с Мелосами удастся к завершению строительства сделать «своим».
Опять же, саркастично шутя в своей голове, я считаю, что имя будущей гостинице дядя должен был бы дать мое. В благодарность за жертвенность. Но, подозреваю, блестящий план Димитрия Шамли разбогатеть и стать своим среди сливок греческого общества ожидает ошеломительный... Крах.
Я над этим работаю.
– Красавица! Ну красавица!!!
Смеюсь и вроде как краснею. Даже не могу сказать, что испытываю отвращение из-за творящегося вокруг моей персоны базарного лицемерия.
Мне намного проще принимать ситуацию со знанием, что всё это не приведет ни к браку с нелюбимым, ни к загубленной мечте.
Завтра я сообщу Георгиосу, что он ошибся в своих представлениях о чистоте невесты, а сегодня у меня законный бенефис.
– Подойди поблагодари жениха, – дядя подталкивает меня к Георгиосу. И я тут же, заглотив отвращение, мотыльком подлетаю к надувшемуся от гордости парню.
Повисаю на его шее на долю секунды. Клюю в щеку и тут же отступаю.
Жора не успевает ни облапать, ни настоять на более… М-м-м… Глубокой благодарности.
– А в губы, Еленика? – Даже как будто бы просит, но я цокаю языком и помахиваю выставленным вверх указательным пальцем.
– На свадьбе поцелую. Тут уже совсем немного осталось, Жор. Разве сложно дотерпеть?
По жадным голодным глазам вижу – сложно. Он меня хочет так, что скулы сводит. А я получаю от этого свое законное удовольствие.
Все окружающие меня люди собирались поступить со мной ужасно. И мне не жалко, что я отплачу им справедливостью.
Жора все эти недели моего шелкового поведения пытался склонить к чему-то чувственному. Но сам же дал мне козырь в виде ответственности перед своим отцом и моим дядей.
Я не подпустила к телу.
Ты хотел чистую невесту, мой хороший? Я дам ее тебе. Скромную. Стеснительную. Теряющую сознания от намеков на поцелуи в губы.
Точно так же и с дядей.
Вы хотели послушную племянницу, тейе? Вот вам. Я доигрываю кроткую последние деньки, наслаждайтесь.
Извиняюсь без вины. Слушаюсь беспрекословно. Подыгрываю вашему мнимому величию и «впитываю мудрость», чтобы потом…
– Ну я же тебе даже спеть сегодня разрешил! – В голосе Жоры слышны нотки отчаянья, а я улыбаюсь ему соблазнительно и хлопаю ресницами.
О да, это правда стоит того, чтобы раздвинуть в благодарность ноги. Разрешение спеть в ресторане моего дядьки в свой День рождения – это почти что подвиг!
Но сарказм остается внутри, а я снова делаю шаг ближе к своему жениху и, стараясь не вдыхать запах мелочного труса, за которого все с радостью готовы меня отдать, еще раз чмокаю его в щеку.
А потом глажу вторую и, смотря в глаза, с придыханием шепчу:
– И я тебе за это очень… Ну просто очень благодарна! Ты реализуешь каждую мою мечту!!!
Георгиоса мои слова, к сожалению, не радуют. Но и на психи изойти он не может. Пока.
Уверена, откладывает всё на потом. Только потом между нами не случится.
В Кали Нихта сегодня не протолкнуться. Столики бронировали с понедельника. Слух о том, что мы наконец-то выступаем, разнесли по Меланфии быстро. Впервые дядя даже начал брать предоплату за бронь, потому что желающих оказалось больше, чем столов.
И такое внимание к моей персоне, на самом деле, вызывает трепет. Как бы там ни было, я люблю и свою маленькую первую сцену, и свой старомодный, но уютный и теплый Кали Нихта.
Мне грустно, что сегодняшний концерт станет последним, но уехать, не попрощавшись с Побережьем по-своему, я тоже не смогла бы.
Поэтому у меня сегодня прощальный концерт. Коротенький, но многолюдный.
Конечно, здесь не будет людей с букетами. Никто не попросит автограф или сделать общее фото. Но это всё ждет меня в будущем. Светлом и свободном.
Неделю назад я ездила в город на первый вступительный экзамен. Конечно, дядя об этом не знал. Георгиос тоже. Но сценическое искусство я сдала на высший балл. И просто не представляю, что могло бы сильнее мотивировать меня не отступать.
За спиной настраивают инструменты. Я щелкаю Жору по носу, стараясь не думать, что его близость ощущается совсем не так, как близость другого человека. Разворачиваюсь и быстро отхожу к сцене.
Уже с нее слежу, как дядя с Мелосами и другими уважаемыми у нас мужчинами занимают один из центральных столиков.
Возможно, Жора хотел бы, чтобы
