Любимых не отпускают (СИ) - Коваленко Мария
Дав небольшую фору, смотрю, как Внуков хватает какой-то портфель возле двери.
Спешу дальше — во двор.
Замечаю, как гад прыгает в серебристую спортивную тачку возле крыльца.
— Стоять! — кричу, надрывая связки. И выкидываю из ближайшей машины зазевавшегося охранника.
Упав задом на водительское сиденье, я сразу же жму на газ.
Стартую как на гонке.
В голове ни одной лишней мысли. Собственное тело работает как четко отлаженный механизм. Впереди лишь серебристый бок чужой тачки. Все просто и легко… до момента, пока не слышу крик Лукаса:
— Нет! — орет он, пытаясь увернуться от несущегося на него спорткара Внукова.
— В сторону! — кричит этот урод, в панике сворачивая в сторону зазевавшегося испанца.
Будто на быстрой карусели перед моими глазами проносятся картинки с его красавицей женой и детской коляской, грустные лица Евы и Вики.
А уже в следующее мгновение правая нога топит в пол педаль газа.
Глава 58. Все круги ада
Ева
Картинка с телефона расплывается перед глазами.
В легких резко заканчивается весь воздух.
Руки тяжелыми плетьми опускаются на колени.
— Нет, — шепчу я, покачиваясь на лавке. — Нет… — повторяю еще раз и выпадаю из этой реальности в какую-то другую.
Здесь нет чувств, нет времени, а цвета и звуки размазаны до едва отличимых оттенков и шума.
Мир спокойствия и безмятежности. Мой персональный купол от проблем.
— Ева! Ева…
Сквозь глухую стену доносится чей-то голос. Кажется, я его знаю. Но не могу разобрать чей.
— Ева, пожалуйста, придите в себя!
Голос звучит громче, а щеки обжигает от легких шлепков.
— Мне срочно нужна помощь на причале. Здесь молодая женщина. Обморок.
Мужчина диктует адрес, говорит название яхты, что-то еще… Я больше не слышу.
В голове, как заноза, фотография разбитой машины. А в мыслях лишь одно имя — Лео.
От этого имени почему-то больно.
Боль разрывает грудину. Растекается по венам горьким ядом. Не дает вдохнуть или очнуться.
— Давай, девочка, приходи в себя!
Мужчина суетится надо мной. Прикладывает ко лбу мокрую тряпку. Щупает на запястье пульс. Кажется, паникует.
— Не пугай меня и свою малышку.
Поднимает на руки. Несет куда-то недалеко и кладет на мягкое.
— Ви-ка… — хриплю я чужим голосом. Не знаю, как вырываюсь из той туманной реальности. И в ту же секунду чувствую прикосновение маленьких детских ручек к своему лицу.
— Мама!
Моя девочка устраивается рядом. Жмется ко мне как маленький замерзающий котенок. Тоненько всхлипывает.
— Все… — хочу сказать «нормально», но в каюту вбегают врачи.
С их появлением вся моя чувствующая часть будто отключает.
Под четким контролем юриста бригада скорой помощи измеряет давление и пульс. А затем, записав под диктовку Лаевского, как именно я грохнулась в обморок, уводит с яхты в свою машину.
***В больнице нас четверо: я, Вика, Лаевский и няня. Марина приезжает через пятнадцать минут после звонка юриста и не отходит от меня ни на секунду.
Вроде бы нужно радоваться — такая большая группа поддержки, но дико хочется хотя бы на несколько минут остаться одной.
Не изображать бодрость.
Не тянуть губы в фальшивой улыбке.
Не лгать самым родным о том, что со мной все в порядке.
Мне просто необходимо прокричать во все горло: «Рауде, ты не имел права!» и услышать в трубке усталый любимый голос.
Я согласна на любой ответ Лео. На новую клятву вернуться чуть позже. На смешливое: «Глупая, ну как ты могла подумать, что я вас оставил». На приказ сорваться и приехать к нему на край земли.
От страха я согласна даже на повторение жуткой сцены, которая произошла в другой больнице пять лет назад. Готова вновь услышать его горькие прощальные слова: «У меня все в полном порядке. Надеюсь, у вас тоже все будет в полном порядке…»
В панике я способна на все. В том числе бороться.
— Но ведь с ним можно как-то связаться? — дойдя до отчаяния, я начинаю приставать к юристу.
— Я уже пробовал. Абонент недоступен.
Лаевский хмурится. Он мастерски скрывает свое волнение, только я все равно ощущаю эту жесткую скованность — клетку из мыслей и эмоций.
— Эта авария… — Я облизываю губы. — Это часть его плана?
— Простите. Мое дело документы и защита в суде.
— Он мог намекнуть!
— Леонас никогда не складывает все яйца в одну корзину. Он очень осторожный и закрытый человек. Все его планы известны лишь ему.
— А второй помощник Лео? Кажется, его зовут Штерн. Он может знать?
— У меня есть номер Дмитрия. Я уже несколько раз пытался с ним связаться.
— И?!
— Не отвечает. — Жмет плечами Лаевский. — Его секретарша, сказала, что Штерн срочно вылетел в Испанию. Больше пока ничего не известно.
— А кто-то еще?.. Водители, помощники… жена.
— Пока у нас один общий источник информации. Журналисты.
— Только испанские? Наши не в курсе?
— После новостей об аварии Ольга Власова первой добралась до Кульеры. К сожалению, она лишь подтвердила то, о чем писали испанцы…
Как и я, как и все в больнице, он не договаривает. Никто пока не может произнести вслух окончание статьи… короткую фразу: «Скончался, не приходя в сознание».
— Нет, что-то здесь не так. Он клялся мне, что вернется! Он лично, в глаза мне обещал, что приедет к нам.
Радуясь тому, что няня и дочка ушли кушать, я натягиваю до подбородка одеяло и вздрагиваю.
— Иногда события развиваются непредсказуемо. — Лаевский опускает взгляд вниз. — Леонас сделал все, чтобы защитить вас и обеспечить вам с дочкой будущее. Может быть, пока не самое счастливое, но безбедное.
— К черту его состояние и будущее, которое он для нас придумал. Где он, мать его, сам?! — чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. — Почему не звонит? — с ненавистью кошусь на телефон.
— Я постараюсь узнать какие-нибудь подробности, — поднимаясь, говорит юрист. — А вам сейчас позову врача.
***После ухода юриста мне становится еще хуже. Грузный пожилой врач суетливо проверяет мой пульс, заглядывает в глаза и уже третий раз за последний час предлагает успокоительное.
— Ничего сильного, к сожалению, дать вам не могу. В вашем положении нельзя. Но хотя бы ромашковый чай и валериану.
Как и в прошлый раз, я пропускаю его слова между ушей и отказываюсь.
— Нет, ничего не нужно. Я жду звонка. Не хочу отвлекаться.
— Ну послушайте, чай вас точно не отвлечет, а вот ребеночку волнение матери может сделать хуже.
— Моему ребенку пять лет. И сейчас она с няней.
Я растерянно отмахиваюсь, косясь на мобильный.
— Кто говорит о вашем первом ребенке? — Врач удивленно поправляет очки. — Я имел в виду второго.
— Но у меня… — собираюсь сказать «лишь один».
Так, с открытым ртом, и замираю.
Глава 59. Конец игры
Ева
Новость о беременности оказывается настолько неожиданной, что я теряюсь. Слезы застревают комом в районе горла. А руки сами ложатся на еще плоский живот.
— Вы не ошиблись? — спрашиваю я у доктора.
В моей ситуации беременность — это чудо. Мы с Лео всего несколько раз были вместе, а до этого пять лет я занималась любовью лишь со своею работой.
— Срок, конечно, еще маленький. Но ошибка исключена. — Врач смотрит на меня как на сумасшедшую.
— Спасибо. — Сквозь страх за Лео чувствую, как внутри поднимается настоящая волна тепла и нежности. — Спасибо вам больше.
На радостях я готова обнять даже этого почти незнакомого мужчину.
— Да я, в общем, ни при чем. — Доктор совсем как юрист минуту назад пятится к двери. — Сейчас скажу, чтобы вам принесли чай и успокоительное.
