Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ) - Тата Кит
— Можно я сяду сзади?
— Зачем? — нетерпеливо вздохнул мужчина.
— Я рассталась с парнем. Хочу ехать сзади и слушать грустную музыку, будто я героиня клипа. Можно?
Демоня застопорился. Долго смотрел в мои глаза, словно пытался понять, насколько серьёзна я в том, что сейчас говорю. Резко растер лицо ладонью, хотя походило всё его действо на рука-лицо.
— Ладно, — согласился он, но в мыслях его явно было нечто иное. Закрыл переднюю дверь и открыл для меня заднюю. — Теперь сядешь или еще пожелания будут?
— Музыку выбираю я.
— Ну конечно, — фыркнул мужчина и хлопнул дверцей, когда я устроилась на сидении. — Пристегнись.
Послушно щелкнула ремнем безопасности и прижалась лбом к стеклу. Двигатель завелся, постепенно в салоне становилось все теплее, спокойная музыка заполнила пространство.
— Оставьте эту. Мне нравится.
— Куда едем? Сразу домой?
Домой? И буду я там сидеть и бояться, так как времени прошло немного, и Илья с друзьями еще может приехать.
— А давайте на каток. Оставите меня там и поедете к Тимке. А я покатаюсь, послушаю грустную музыку в наушниках. Может, повезет и я ударюсь головой — мозги на место встанут, чтобы больше не велась на всяких там… в косухах, — порассуждала я уже сама с собой и понуро опустила голову. Снова захотелось плакать из-за собственной глупости и наивности.
Мирон Александрович ничего не ответил на мое самоедство. Машина тронулась с места и влилась в ленивый городской поток. Ехали мы медленно. Под грустную мелодию смотреть на дома за окном быстро наскучило. К счастью, ближайший каток был недалеко от площади.
— Приехали, — резюмировал Мирон Александрович. Заглушил двигатель и тоже вышел из машины вслед за мной.
— А вы куда?
— На каток, — просто ответил он. — Не часто мне удается быть свидетелем того, как мои сотрудники разбивают головы. Любопытно узнать, есть ли в их головах хоть что-то или всё ровно так, как я думаю.
— А вы кататься-то умеете?
— Я был чемпионом и непревзойденной звездой катка, когда ты только ходить училась, — самоуверенно заявил мужчина и с пафосом крутого парня, будто за его спиной что-то взорвалось, а он не обернулся, первым пошел ко входу в ледовый дворец.
— Позёр, — закатила я глаза и пошла за Его Демоничеством.
Глава 29. Мирон
И кто меня за язык тянул? Какая я, к черту, звезда катка? Я только сегодня первый раз в жизни увидел коньки не по телевизору. Это же просто два ножа на каких-то полубабских сапожках с километровым шнурком, и на всем этом нужно суметь удержать равновесие на скользком льду.
Хотя, с равновесием у меня всё получалось. Просто я еще ни разу не отлип от бортика за все те двадцать минут, что мы находились на катке. Уральцева, едва ступив на лёд, сразу въехала в гущу людей и растворилась в ней, а я упал, ударился копчиком и как побитая собака прижался к бортику, что поскулить от боли. Серьезный и самоуверенный вид, будто я всё еще разминаюсь, делал только тогда, когда Уральцева проезжала мимо, будто вообще не касалась льда, а порхала над ним. С наушниками в ушах она даже руки из карманов не вынимала, будто на прогулку вышла, пока я тут боролся за свою жизнь.
Чтобы я еще хоть раз кого-то поддержал? Ни за что!
— А дядя боится! — посмеялся надо мной какой-то шкет, который еще даже до коленки моей не дорос, а уже рассекал по катку как профи.
Проводил малого ненавидящим взглядом и резко выпрямился, так как мимо вновь проезжала Уральцева. Махнул ей рукой и даже умудрился поставить ноги как балерина.
Стало ясно, что больше так просто стоять нельзя. Уральцева хоть и не обращала на меня особого внимания, но скоро поймет, что на коньках я держусь хуже не придумаешь. Нужно просто оттолкнуться и поехать.
Собрав последнюю волю в кулак, внимательно следил за ногами всех проезжающих мимо меня. Вроде, всё достаточно просто. Нужно просто не бояться и поверить тому, что два тонких лезвия смогут меня удержать и не войдут в ступни, пустив меня на лапшу.
Отпустил бортик, глубоко вдохнул и несмело оттолкнулся, заскользив по льду. Кажется, я растопырил всё, даже пальцы ног, лишь бы удержать равновесие. Подобной сосредоточенности я не испытывал еще никогда. Даже голова разболелась, а затем еще сильнее разболелся зад, на который я приземлился, когда мимо меня пролетел на немыслимой скорости какой-то шкет, и разрушил всю мою сосредоточенность и собранность.
— Кажется, перед входом сюда вы немного перепутали слова, Мирон Александрович, — притормозила у моей головы Уральцева и насмешливо смотрела на меня сверху вниз. — Должно было быть что-то вроде: «чемпион по непревзойденному звездежу», а не то, что вы там сказали.
— Я давно не практиковался, — если уж начал врать, то ври до последнего.
— А дядя упал! — проехали мимо меня смеющийся малой, которого я уже анчал тихо ненавидеть.
— Вам помочь? Или лежание на льду входит в вашу программу? — добивала меня Уральцева.
— Ты не сможешь мне помочь. Я для тебя тяжелый.
— Так вы на меня сильно и не надейтесь. Я помогу вам встать, поставлю раком и толкну посильнее, чтобы вы докатились до противоположного борта.
— В этой схеме всё звучит отлично, кроме того, что меня кто-то поставит раком, — кряхтел я, поднимаясь со льда.
— Не бойтесь, Мирон Александрович. Вам понравится.
— А тебе лишь бы поржать, — отмахнулся я от девчонки, которая очень плохо прятала улыбку за прикусыванием нижней губы. — И какого черта здесь так скользко?
— Это на катке-то? — уже не пыталась Майя скрыть своего веселья и рассмеялась в голос. — Возмутительно просто! Лёд и скользкий? Да как они посмели!
— Отстань, — буркнул недовольно, на четвереньках подползая к борту.
— Вы сейчас протяните руку вверх и опять упадете. Дайте я вам помогу, — подлетела ко мне Уральцева и подхватила под руку как раз в тот момент, когда я ее поднял и едва не свалился на бок,
