Я тебе больно (СИ) - Чарли Маар
И ограждение, куда врезался Багримов, было обшито мягким материалом, чтобы не было сильных повреждений. То есть, изначально никакой опасности не существовало. Так называемая "котролируемая авария".
Меня почему-то начинает сильно тошнить.
Зажав рот рукой, я пытаюсь выбраться из толпы, которая окружила Багримова. Кое-как мне удаётся это сделать. Я бегу в сторону здания, где должен быть туалет, но на середине пути резко останавливаюсь, прижимаюсь рукой к стене под трибунами и чувствую, как плечи начинает потрясывать от надвигающейся истерики.
Я, получается, такая глупая? Испугалась за его жизнь. А бояться было нечего. Но мне становится так обидно, что слёзы машинально текут по щекам. Я шмыгаю носом и зло вытираю их кулаками.
Он мог бы предупредить. Сказать заранее, что будет вот такой тест-драйв. Но он же босс. Он не обязан. А может он думал, что я не настолько тупая, и сама догадаюсь, как проходит открытие трассы?
Надеюсь, Багримов не видел, какая испуганная я к нему подбежала?
Господи, я ведь подумала, что он погиб или тяжело ранен!
В этот момент, когда я стою под трибунами и плачу, дышу короткими вдохами, чтобы успокоить истерику и тошноту, я осознаю, что мне не безразлична его жизнь. Не наплевать, если с ним что-то случится.
Страх был реальным. И будет глупо это отрицать.
Мне казалось, что я больше не увижу его. И это испугало меня гораздо сильнее, чем должно было.
Не знаю, сколько я так стою и плачу. Лишь звонок телефона в кармане джинсов приводит меня в чувства. Достаю мобильник дрожащими пальцами и смотрю на экран.
Багримов.
Не хочу отвечать, но придётся. Это будет странно, если я не отвечу боссу. Щипаю себя за руку, затем откашливаюсь и делаю глубокий вдох, только после этого снимаю вызов.
— Да?
— Ты где, Насть?
— Я… возле туалета. Что-то случилось? Требуется моё присутствие? — не знаю, насколько дебильно звучат мои вопросы, но на ум больше ничего не приходит.
— Нет. Сейчас едем в офис. Тогда иди сразу к машине. Я через пять минут буду.
— Хо… — он отключается до того, как я успеваю договорить слово до конца.
Глава 48
Асти
— Ты так и будешь молчать?
Я даже вздрагиваю.
Вся наша дорога до офиса проходит в молчании. Заговорить не пытаюсь ни я, ни Марсель Рустамович. Багримов только без конца отвечает на чьи-то звонки, но ко мне не обращается. Поэтому, когда босс задаёт вопрос, я настолько этого не ожидаю, что мурашки пробегают по коже.
Мы уже выехали на дорогу, ведущую к офису. Осталось совсем немного, и я получу возможность засесть в туалете хотя бы минут на пятнадцать, где попытаюсь окончательно прийти в себя относительно всего того, что произошло сегодня на открытии гоночной трассы.
— А что вы хотите от меня услышать?
Наверное, это странно, но чем больше проходит времени после испытанных мной эмоций во время подставной аварии, тем сильнее я злюсь. На него. На то, что он не предупредил. На то, что вообще так рисковал. Уверена, какие-то риски всё же были!
Эта злость вытесняет страх и обиду. Точнее, обида трансформируется в ярость, а страх в желание самой убить этого ненормального человека!
— Например, — Багримов стреляет в меня взглядом, — понравилось ли тебе мероприятие? Почему так неожиданно убежала? Что скажешь относительно самого объекта?
— Мероприятие не понравилось. Убежала, потому что писать захотела. Насчёт объекта скажу "нормальный", — резко отвечаю, продолжая смотреть прямо перед собой.
И всё равно боковым зрением замечаю, как Багримов выгибает бровь.
— Ладно, — хмыкает он и сворачивает к въезду на подземную парковку.
Поскорее бы мы приехали. У меня уже нервы на пределе.
Я боюсь, что сорвусь. А если я сорвусь, то мои чувства, которые я сама толком разобрать не могу, станут очевидными. Кроме того, он по-прежнему в первую очередь мой босс. Орать на начальника, наверное, так себе идея.
— А почему не понравилось мероприятие? Всё было настолько плохо?
— Вы не могли бы ехать побыстрее? — нетерпеливо спрашиваю вместо ответа. — Почему мы всю дорогу так тащимся? Вам же нравится скорость. Вы её обожаете. Могли бы и побыстрее ехать.
Вторая бровь Багримова тоже ползёт вверх.
— Вроде нормально едем.
— Ну, не так быстро, как вы на трассе махнули! Там вы блеснули! Мои аплодисменты, Марсель Рустамович! Вы произвели фурор! — выпаливаю с жаром, не в силах заставить себя заткнуться.
Господи, метров сто осталось, и я вылечу пулей из этой машины.
"Просто потерпи, Насть. Молча потерпи!"
Насть… Надо же, как быстро этот человек избавил меня от ненависти к собственному имени.
— Спасибо, конечно. Но почему ты говоришь об этом так, словно хочешь моей смерти?
— Вам же можно хотеть своей смерти, почему мне нельзя хотеть вашей?
Багримов паркует машину на свободном месте и поворачивается ко мне с откровенно недоуменным и хмурым видом.
— Говори.
— Что говорить?
— В чём дело, говори? Что за истерика?
— Нет у меня никакой истерики. И не буду я ничего говорить.
— Плохо. Обычно честные разговоры решают многие проблемы.
— Да вы что? — я прикладываю руку к груди. — Вы бы это для начала себе сказали! — рыкаю и тянусь к ручке двери, но Багримов не даёт мне выйти, схватив меня за запястье и дёрнув на себя.
— Какого хрена, Насть? Что ты психуешь?!
— Руку уберите.
— Сначала ответь.
— Не буду я отвечать! И вы не можете меня заставить. Вы привыкли, что вам всё можно! Настолько, что вообще плевать, что почувствуют другие люди! Все должны играть по вашим правилам! Я отказываюсь, ясно?!
— Какие игры и правила?! Ты о чём вообще? С чего ты вдруг завелась? Тебе не кажется, что ты палку перегибаешь?!
— А, это я палку перегибаю?! Ну, разумеется! Вот вы-то ничего не перегибаете! Вам можно было и в подстроенную аварию попасть! Подумаешь! Ничего страшного. Глупая Настя должна была догадаться, что это всё заранее обговоренный сценарий!
Тёмные брови сначала сходятся на переносице, затем в глубине синих глазах мелькает что-то похожее на догадку, после чего мышцы его лица расслабляются.
Ну вот и всё. Просто замечательно!
— Так ты за жизнь мою испугалась?
Моя нижняя губа начинает дрожать, а переносицу щиплет. Какой позор — перепугаться за мужчину, который даже не понял, насколько было кошмарно для меня то, что я увидела. И не хватало ещё сейчас перед ним расплакаться как маленькому ребёнку.
— Да плевать я хотела на
