Дьявол в руинах - Триша Вольф
— Нет, — честно отвечаю я.
— Но ты была близка, — говорит он. — Не лги мне.
— Да. — Ответ вырывается из моей груди, мое тело болит от потребности, а воспоминания о нем внутри меня все еще доминируют.
Даже когда он насильно лишал меня девственности, боль разрывала меня на две части, это была самая интимная близость, которую я когда-либо чувствовала к кому-либо, к нему. Он заполнил меня до отказа, он прорвался сквозь все преграды, чтобы уничтожить мое тело и разум в равной степени, и я не контролировала реакцию своего тела.
Я хотела, чтобы он уничтожил меня так, как может только он.
И когда давление и боль уступили место удовольствию, я была так близка к тому, чтобы упасть за грань.
Ник задерживает мое внимание, просовывая пальцы, которые только что были внутри меня, в рот и пробуя меня на вкус, его глаза темнеют от безошибочного желания.
От плотского зрелища у меня закладывает уши, и я сжимаюсь.
Он медленно вынимает пальцы изо рта.
— Ты не единственная, кто заслуживает наказания, — говорит он, и мой взгляд опускается ниже, туда, где между его бедер торчит эрегированный и твердый член. Вид серебряного кольца заставляет мои ноги дрожать от воспоминаний, как твердо и неподатливо оно ощущалось внутри меня.
Я набираюсь сил, чтобы заговорить.
— Я не понимаю.
— Потому что я дурак, — говорит он, положив руку мне на бедро. — Я слабак, который не смог похоронить свою сестру, так что вот мораль этой истории, Бриа. Я позволю твоим мучительным стонам стать моим наказанием. Как в сказке, я позволю им преследовать меня, уничтожать меня, пока у меня не останется ни капли гребаного здравомыслия. — Его хватка на моем бедре становится крепче, пальцы в синяках. — Тогда я не смогу отвечать за причиненный ущерб.
Другой рукой он цепляется за мое бедро и тянет меня вперед, а его рот обхватывает меня. Горячий рот Ника касается меня так интимно, что я едва не кончаю. Его язык проводит по складкам моей киски, прежде чем засосать клитор. Меня охватывает пламя.
— О боже…
— Громче, — рычит он, и от его гортанного приказа по моей спине пробегает яростная дрожь.
Моя рука тянется к его мокрым волосам, пальцы погружаются в мягкие локоны, чтобы ухватиться и обрести равновесие. Вода обрушивается на нас обоих, а я стою среди проливного дождя, и эмоции захлестывают мою грудь. Я не могу сдержать хныканья, которое вырывается наружу, когда его опытный рот доводит меня до отчаянного состояния.
Он не сдерживается; Ник терзает меня языком, заставляя издавать несдерживаемые стоны, пока я не обмякну и не задвигаю бедрами навстречу его рту в бесстыдных толчках. Убедившись, что я податлива и послушна, он отпускает меня и поднимается на ноги.
Неистовый огонь в его глазах вызывает у меня прилив адреналина. Его руки оказываются на мне так же быстро: он обхватывает мою шею сзади и крутит меня, прижимая грудью к стене душевой. Прохладный мрамор контрастирует с огнем, пылающим под моей кожей, и я с трудом втягиваю воздух.
Прижавшись ртом к изгибу моего уха, он говорит:
— Я хочу услышать, как ты кричишь, ангел.
Головка его члена проскальзывает между складками моей киски и упирается в мой набухший вход, прежде чем он проталкивается внутрь, проникая до самого основания.
Давление сковывает мои мышцы. Я сжимаюсь вокруг него, когда грубое проникновение заставляет меня тихо вскрикнуть. Боль резкая и всепоглощающая, но такая приятная, что я отталкиваюсь от него.
Его низкий рык задерживает дыхание в моих легких, когда он задерживает его, заполняя меня, не двигаясь.
— Умоляй меня трахнуть тебя, — требует он, его голос звучит между стиснутых зубов.
Прижав руки к мраморной стене, я вдыхаю пар, рефлекторно двигая бедрами. Его хватка на моих волосах усиливается, его твердая грудь прижимается к моей спине, и это все, что нужно, чтобы мое тело подчинилось под нахлынувшим желанием.
Я закрываю глаза, когда слова проскальзывают сквозь дрожащие губы:
— Трахни меня, Ник. Пожалуйста, трахни меня…
Он вонзается в меня, глубоко, сильно, и слова обрываются, когда моя мольба переходит в стон.
Этот звук подстегивает его, побуждая к более сильным толчкам, его таз шлепается о мою задницу с непристойным, влажным чавкающим звуком, вызывающим во мне плотский отклик. Я впиваюсь когтями в мрамор, больше не заботясь о животных звуках, вырывающихся из моего рта.
Ник издает томный стон, проникая все глубже.
— Твоей грязной пизде это нравится, — говорит он. — Даже когда ты воткнула в меня нож, твоя идеальная киска умоляла меня трахнуть ее. Скажи это.
Сочетание его унизительных слов и похвалы вызывает во мне эмоциональную смесь унижения и удовлетворения, и все, чего я хочу, — это сделать его таким же нуждающимся во мне. Я хочу видеть его глаза, чтобы знать, что его это задевает, что не только я потеряна для этого всепоглощающего чувства.
При следующем резком толчке он просовывает руку между моим телом и стеной. Его пальцы ищут чувствительный узелок, так жаждущий его прикосновений. Я выгибаю спину, когда он проводит по ней пальцами, и трение попадает в нужную точку так идеально, что мои внутренние стенки пульсируют.
Его горячее дыхание на моей шее вызывает бурю раздражителей, и я жажду его прикосновений везде и сразу, отчаянно желая, чтобы нарастающее давление спало.
Когда я достигаю пика, мои стоны отражаются от мрамора, перекрывая шум воды, он вырывается, оставляя меня пустой и пульсирующей. Его пальцы задерживаются на клиторе, и я бесстыдно бьюсь об него, но он зажимает своей большой рукой мою киску, чтобы остановить мои движения.
— Сильно болит? — спрашивает он.
Глубокий спазм пронзает меня в ответ. Я прикусываю уголок губы, чтобы подавить отчаянный звук.
— Как сильно тебе больно? — отвечаю я.
Его глубокий стон проносится по моей ноющей коже, прежде чем он освобождает мои волосы от своей хватки и вцепляется мне в шею сзади. Он вжимается в меня, плавно скользя внутрь. Он входит в меня так идеально, что это просто пытка: ничто не должно быть таким приятным.
Его ритм неуклонно возрастает по мере того, как он делает толчки, нарастает, переходя в яростный темп, от которого моя грудь скользит по мрамору. Ник трахает меня так, будто ненавидит меня, будто каждый его толчок должен сломать меня.
И ему это почти удается.
Мои внутренние стенки сжимают его, побуждая продолжать, мое тело так близко к наслаждению, но я сдерживаю стоны, не давая ему ни малейшего повода остановиться.
Его рука перемещается к моей челюсти,
