Бог Разрушения (ЛП) - Рина Кент
Мои мышцы напрягаются и пульсируют от предвкушения охоты.
Кровь приливает к моим конечностям и заставляет мой член напрягаться с особым вниманием.
Перспектива погони заставляет меня чуть не кончить в штаны, как подростка.
Проблема в том, что у меня никогда раньше не было такого чувства.
Да, я увлекаюсь охотой точно так же, как и предаюсь тысяче других увлечений в качестве сексуальной отдушины. Однако раньше это никогда не было так волнующе и… захватывающе.
Я вдыхаю, наполняя легкие запахом свечного воска и слабым, захватывающим ароматом киски Мии.
Однако, я не двигаюсь.
Моя маленькая муза так хорошо себя вела, хотя и неохотно и только после того, как я без устали нажимал на ее кнопки, так что я дам ей фору.
Мой взгляд по-прежнему прикован к задней двери, откуда она выбежала в сад за домом — или, скорее, в мини-джунгли.
Свет свечей отбрасывает зловещую тень на импровизированную гостиную, подсознательно создавая мое любимое настроение.
Я поднимаю свои пальцы, которые все еще липкие, и облизываю их один за другим.
Киска как концепция всегда служила только дыркой для траха. Несмотря на разные цвета и формы влагалищ, которые я видел в своей жизни, мне никогда не нравилось прикасаться к ним. Никогда не получал удовольствия от орального секса и всегда подчеркивал, что буду только трахаться. Если они хотели чего-то другого, я был неподходящим парнем.
И все же, мои губы подергиваются от желания попробовать сладкую маленькую киску Мии. Моя кровь определенно выбрала мой член в качестве предпочтительного органа, когда я только что играл с ней.
Ее тихие вздохи все еще звучат у меня в ушах. А ее расширенные глаза и приоткрытые губы будут мотивацией для мастурбации в течение нескольких дней.
То есть, если я не спровоцирую у нее другую, более интересную реакцию. К концу сегодняшнего вечера я выполню дьявольскую работу по обращению еще одной души на темную сторону.
Хотя Мия никогда не была невинной и определенно набрала высокие баллы по шкале тьмы. Скажем так, я просто раскрываю весь ее потенциал.
Засунув руку в карманы, я иду по ее следу. Сад за домом похож на неухоженные джунгли: огромные старые деревья, полумертвые ветви, свисающие, как скелеты, и подозрительные грибы, валяющиеся повсюду.
Почти уверен, что несколько бесцельных призраков летают над головой, жалуясь на плохое местоположение и почти полное отсутствие посетителей на ежедневной основе.
Лунный свет играет в прятки с облаками, а вдалеке кричат ночные совы, добавляя немного музыкального сопровождения ко всей жуткой атмосфере.
Четыре из пяти. Рекомендовал бы его для сатанинских ритуалов.
Я пробираюсь через упавшие ветви и сломанные деревья, которые, вероятно, были повалены молнией. Засохшие листья хрустят под моими дизайнерскими ботинками, и я не прилагаю усилий, чтобы скрыть звук своих приближающихся шагов.
Лучший способ убить мышь? Напугать ее до чертовой смерти.
Я хочу видеть страх, смешанный с возбуждением, на ее нежном лице. Совсем как мгновение назад, когда она извивалась, задыхалась и мочила мои пальцы, даже когда была в ужасе от перспективы быть задушенной.
Мой член предлагает нам попробовать это снова, на этот раз с ним внутри ее киски. Я откладываю эту идею на потом, убирая непослушные ветки с дороги.
Сказать, что я не тороплюсь, было бы преуменьшением. Тем не менее, я вдумываюсь, прислушиваюсь и ищу любые признаки моей жертвы.
Отсутствие света, на первый взгляд, может показаться помехой, но это далеко не так. Из-за ограниченного поля зрения уши закладывает от малейшего шума, и инстинкт охотника включается на полную мощность.
Именно по этой причине я останавливаюсь посреди джунглей и изучаю свое окружение. Слишком темно.
Слишком пусто.
Слишком… жутко, по общепринятым стандартам.
Даже если бы я мог спать здесь и приветствовать демонов, которые пытались бы овладеть мной, Мия не стала бы этого делать.
Прошлой ночью она спала с включенным светом, и, хотя я мог бы предположить, что это был единичный случай после моего импровизированного визита, ее угроза причинить мне телесные повреждения, если я снова выключу свет, означает, что она была в ужасе от такой перспективы.
Не говоря уже о том, что она не отрицала этого, когда мы говорили о свечах ранее.
Вывод: она не зашла бы так далеко, даже для того, чтобы сбить меня с толку.
Я разворачиваюсь и убегаю. На этот раз молчу и контролирую дыхание. Я предпочитаю вариант охотника, а не добычи, поэтому крайне важно, чтобы она не вычислила мое местоположение, когда я не знаю ее.
Я останавливаюсь у входа в сад за домом и нюхаю воздух. Конечно же, чувствуется легкий аромат ее духов — магнолии.
На ум приходят два варианта. Она спряталась в углу сада, а затем вошла внутрь, когда я ушел.
Или второй. Она бегала вокруг, как безголовый цыпленок, затем вернулась сюда.
В любом случае, у нее есть возможность забрать свое платье и сбежать из дома.
В этот момент я замечаю тень, наклонившуюся к журнальному столику, вероятно, чтобы поднять платье. Большинство свечей потухло, поэтому трудно разобрать ее профиль.
— Это ты? — мой низкий, причудливый шепот эхом отдается от старых стен.
Тень вздрагивает, Мия кидает платье и бросается к лестнице.
— Прячься, маленькая муза. Если я найду тебя, то проглочу тебя целиком, — я следую за ней, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я слышу скрип дерева под ее маленькой фигуркой.
Старые дома — лучшие стукачи, которые когда-либо существовали на планете.
Моя ухмылка становится все шире, чем ближе подхожу к тому месту, где она мечется, как мышь.
Я снова даю ей небольшую фору, разжигая в ней надежду на то, что если она будет бежать достаточно быстро и поддастся адреналину, то сможет убежать от меня.
Люди по своей природе не могут жить без надежды, какой бы ложной она ни была. Неважно, если обреченность ситуации бьет им в лицо. Если они верят, что в конце тоннеля есть свет, они будут идти к нему. Снова и снова.
Нет ничего хуже надежды.
Надежда — это лекарство для всех дураков, поэтому я использую ее в любой ситуации.
Дерево скрипит под моим весом, когда я поднимаюсь наверх. Судя по шуму, Мия близко к крыше, ко второму и последнему этажу, который представляет собой открытую спальню.
Есть еще третий этаж, поменьше, который служит открытой крышей, но он наполовину разрушен, а импровизированная лестница, ведущая на него, частично разломана.
Вскоре скрип прекращается. Слышна только любительская симфония сов. Не слышно даже слабого звука дыхания, который большинство
