Мама для чужой дочки - Ксения Богда
Он берет листок и что-то пишет.
– Исключить физические нагрузки по максимуму. Обезболка, на случай совсем уж нетерпения.
– Исключить?
Все же мне удается встать и натянуть свитер. Парень смотрит на меня как на неразумного ребенка.
– Естественно, если не хочешь в инвалидное кресло загреметь.
Сглатываю.
– Не хочу.
– Верное решение. Тяжести – тоже, хотя бы пока не стабилизируем все.
– Черт, и ребенка нельзя?
Острый взгляд пронзает насквозь.
– Сколько ребенку?
– Года нет. Она маленькая ещё.
Прикусывает губу.
– Нежелательно, конечно. Я сейчас тебе ещё корсет напишу, хорошая штука. Возьмешь. Ну и пока все.
Протягивает листок.
– Снимок и ко мне.
Придавливает своей репликой. И спорить не рискнешь.
– Да понял я.
– И не тянуть. Тяжесть – не больше шести килограммов, чтоб не развалиться. Буду ждать звонка.
– Спасибо, – засовываю листок в задний карман джинсов и выхожу.
Вдыхаю и задерживаю воздух в легких.
Сволочизм какой-то. Как-то все криво и не в мою пользу.
И так мне хочется, до зубовного скрежета, домой. К девчонкам. Но я в последний момент, уже сидя в машине, напоминаю себе, что ещё надо к дядьке заскочить.
Посмотрю по ситуации, что он скажет насчет Димона, и уже буду решать, куда двигаться в его вопросе.
Глава 26
Полина
Тревожно смотрю на время и прислушиваюсь к звукам сверху. Но в квартире Олега пусто. Не вернулся ещё, хотя мы связывались днем и он собирался к врачу, а потом пропал.
Но я стараюсь его сильно не доставать звонками и не дергать без повода. Понимаю, что он может быть занят своими делами, а тут я с переживаниями и допросами. Посчитает нужным – сам позвонит и расскажет.
В замке проворачивается ключ. И этот звук заставляет меня вскочить на ноги. Совсем вылетело из головы, что я дала ему комплект ключей на всякий случай.
Качаю головой, поражаясь своей забывчивости.
Выбегаю в коридор, и Олег тут же сгребает меня в объятия, затыкая рот поцелуем.
– Наконец-то с вами, – шумно выдыхает, прислоняясь лбом ко мне, – думал, день этот не кончится.
– Голодный?
Мотает головой.
– Дядька накормил.
Удивленно вздергиваю бровь.
– Был у дяди Жоры? Как он?
Неопределенно пожимает плечами и усмехается.
– На удивление начал заниматься, и ему разрешили через недельку поменять ходунки на трость. Прогресс уже. – Смотрит мне за спину. – Малая спит?
– Ага, я сегодня её замучила всеми процедурами. Мне кажется, она меня возненавидела к вечеру и обиженно дулась, стоило мне показать капли для ушей.
Олег посмеивается и, напоследок стискивая меня, разжимает руки.
Скидывает одежду, проходит за мной.
– Чай?
– Поль, не кипиши, – ловит меня за руку и утягивает на колени, – посиди со мной. Просто хочу потискать тебя.
– Ой, что за слова, Жданов?
Вопросительно вскидывает брови.
– А что такого?
– Потискать, прям как подростки.
Он ловит прядь волос и начинает задумчиво накручивать их на палец, не сводя с меня пронзительного взгляда. Становится некомфортно под этим его взглядом.
И в голову начинают проникать какие-то нездоровые опасения.
Как-то странно ведет себя. Несвойственно ему.
– Что случилось, Олег? У тебя какой-то странный вид.
Он отмирает и упирается лбом мне в плечо.
– Устал дико, Поль.
Зарываюсь пальцами в его жестковатые волосы и стискиваю их в кулак.
– Спать хочешь?
Мотает головой.
– Что врач сказал?
Невесело хмыкает.
– Можно сказать, что я с сегодняшнего дня немощный мужик, – поднимает на меня пустой взгляд.
Сглатываю. Никак не ожидаю увидеть в его взгляде столько растерянности и потерянности.
– Что ты такое говоришь?
Олег сжимает челюсть и отводит взгляд.
Не даю ему отвернуться. Стискиваю щеки и поворачиваю его лицо к себе, заставляя смотреть прямо в глаза.
– Что стряслось, Олеж? Серьезное что-то?
– Не считая того, что я теперь даже не в состоянии поднять Лизку, особо ничего не стряслось.
– Так, Жданов, – подскакиваю на ноги и перекидываю ногу через его колени, усаживаюсь лицом к нему, – выкладывай. С чего вдруг я должна из тебя все вытягивать?
Он непривычно сильно стискивает мою талию. Его глаза будто пытаются внутрь меня заглянуть, и я непроизвольно ежусь под этим его взглядом.
– Олеж… – непослушными губами шепчу.
– Вердикт врача – смещение, вероятно. Нужно обследование, но мне необходимо исключить все нагрузки, в том числе таскать тяжести, иначе я могу оказаться в инвалидном кресле, – снова эта усмешка, от которой по спине проходит холодок.
Прикусываю губу, обдумываю, что ответить.
– Ну это же можно вылечить?
– Вылечить можно.
– Ну вот, – ловлю его взгляд и выдавливаю улыбку, – откуда тогда такие упаднические настроения, Жданов?
Он откидывается назад и шумно вздыхает.
– А на фига тебе неполноценный мужик, Ледышка? Который даже ребенка поднять не может.
Задыхаюсь от возмущения.
– Ты слышишь себя вообще? – мне становится больно от его слов.
Они жалят как раскаленные прутья. Пронзают сердце.
Хочу вскочить и отойти. А лучше – дать ему хорошую затрещину, чтобы он пришел в себя и больше не произносил таких странных слов.
Олег сжимает мои бедра, прижимая к себе.
– Пусти, – цежу сквозь стиснутые зубы.
– Куда собралась? – открывает глаза и всматривается в лицо.
– Сковородку возьму. Кажется, тут кому-то не помешает вправить мозги на место, – отвечаю, не разжимая зубов.
Не отвожу взгляда от Олега.
Он довольно скалится, вплетает пальцы в мои волосы и, не успеваю пикнуть, жадно впивается в губы. До боли целует. До искр из глаз.
До помутнения перед глазами.
Сжимаю его одежду в кулак и вжимаюсь в него бедрами, слушая его мучительный стон.
– Поль…
– Выкинь из головы всю эту дурь, Жданов, – почему-то перехожу на шепот, но мне сложно говорить в полный голос, эмоции переполняют, – я тебя люблю. И это не зависит от того, можешь ли ты таскать Лизку на руках или нет. А ради здоровья твоего можно и кенгурушку мне купить.
– Поль…
– Если сейчас твой рот выдаст очередную бредятину относительно неполноценности, я напомню про детей.
– Нет, я о другом. Спасибо, что вы у меня появились. И спасибо, что тогда не повелась и оставила Лизку.
Не сдерживаю улыбку.
– Я бы с тобой ещё поболтал, Ледышка, но меня сейчас немного не туда клонит, – вкрадчиво шепчет возле губ и встает со мной.
– Куда? Поставь меня, быстро!
– В кровать, – довольно урчит Жданов, пока я тарабаню по его плечам.
– Олег, спина!
Он недовольно рычит, но послушно ставит. Только подталкивает в спину, обнимая за талию и проводя носом по щеке.
– Я скучал, – от его хрипловатого голоса по спине тут же пробегает толпа мурашек, а ножки превращаются в желе.
***
Утро начинается с привычного
