Четыреста килознаков - Татьяна Рябинина
— И ты подумал, что я тебе специально номер неправильно сказала?
— Ну тут было только два варианта, — Ник слегка укусил меня за ухо. — Либо так, либо я сам в потьмах не ту цифру забил. Надо было, конечно, дозвонить, но у меня тогда в башке полный караул случился. Попросил знакомого пробить по номеру машины. Евгения Олеговна Зимина, адрес такой-то, телефон такой-то — разница в одну цифру. И вот тут я снова засомневался — а надо ли. Лезло в голову, что все это дурь полная. И что ты действительно номер неправильно сказала.
— Ну да, конечно, — я повернулась и дотронулась языком до его соска, который сразу сжался в горошину. — Какой-то незнакомый псих ночью в лесу лезет целоваться, телефон требует. Лучше дать… телефон…не свой. Лишь бы отпустил живой. Господи, нет, конечно. Я ждала, что ты позвонишь. Хотя… тоже сомневалась. Еще как. И даже надеялась, что не позвонишь. И все равно ждала.
— Говорил себе, что мне это не нужно, и думал о тебе без конца. Ладно бы еще один был. Хотя… уже тогда все шло… ни в пизду, ни в Красную армию.
Я фыркнула и уткнулась носом ему в плечо. Встроенная филологическая зануда намекала, что это, вообще-то, о другом говорится, но уточнять не стала. Потому что так тоже… подходило.
— В общем, отвез мать, дождался, когда ее положат, с врачом поговорил, вышел и думаю: пять минут до тебя ехать. День будний, ты наверняка на работе. Да и вообще, может, там не живешь. А если живешь, скорее всего, не одна. Кольца хоть и не было, но это ничего не значит. Нет, не поеду. Ни к чему. Подъезжаю к перекрестку Есенина и Сикейроса, и вдруг в голову такое: если зеленый — еду направо. К тебе. Красный — прямо. Домой.
— Дай угадаю. Желтый?
— Да, — рассмеялся Ник. — Ну я и завершил маневр. Тормозить уже поздно было.
— Не ври. Небось еще и газку на мигающий зеленый поддал, чтобы успеть.
— Ну… может быть, — он не стал спорить. — Ну а дальше я тебе рассказывал. Места не нашел припарковаться, заехал во двор. Только телефон достал, чтобы позвонить, смотрю — ты идешь. В дурацких штанах и вообще… Даже засомневался, ты или не ты.
— Но все равно пошел спасать от гопников. Лыцарь. А вдруг это оказалась бы не я?
На самом деле мне хотелось спросить о другом. Тогда мы хорошо провели время в ресторане, а вот следующий разговор по телефону не сложился. Скорее, по моей вине, я этого не отрицала. Потом Ник снова пропал, и мне было интересно, позвонил бы он еще раз или нет. Но тут мы уже подходили к опасному моменту: нашей встрече в клубе. Разумеется, речь об этом все равно рано или поздно зайдет, но пока я к такому разговору была не готова. И уж точно не хотела затрагивать эту тему сейчас, когда было так хорошо.
— Женька, давай спать, — сонным голосом попросил Ник. — Мне уже что-то снится.
— Угу, — согласилась я. — Давай. С Новым годом!
— И тебя. Кажется, мы его очень даже неплохо встретили. Надеюсь, так и проведем.
— Угу, — я зевнула и прижалась к нему теснее. — Тоже… надеюсь…
* * *
Когда я проснулась, сквозь шторы пробивалась хоть и хиленькое, но все же солнце. Ника рядом не было, а вот часы остались. Я ползком добралась до тумбочки и выяснила, что уже половина двенадцатого. Нормальное новогоднее утро.
Вся моя одежда, включая трусы, осталась в гостиной, ничего другого, что я могла бы на себя накинуть, не наблюдалось. Кстати, и шкафа в спальне тоже не было. Наверняка где-то поблизости гардеробная.
Особо морочиться я не стала, так и выглянула в коридор. Стесняться после того, что творилось ночью, было бы глупо. За одной из дверей горел свет, шумела вода.
Может, составить компанию?
Нет, не стоит. В первый раз для такого все-таки желательно приглашение. Я вышла в холл, полюбовалась на себя в зеркальной панели.
М-да, наверняка любой увидевший меня сейчас — даже не обязательно голую — сразу догадался бы: эту барышню недавно очень вкусно трахали. Ни от каких других приятностей такого устало-довольно-грешного вида не бывает. Показав отражению язык, я достала из брошенной на тумбочку сумки телефон и вернулась в спальню. В мессенджерах обнаружилась куча поздравлялок и два сообщения: от мамы и от Алены.
Мама писала, что они с девочками решили остаться на даче еще на пару деньков.
Иногда я ей даже завидовала. Их, «девочек», было пятеро, в возрасте от шестидесяти до семидесяти, дружили они уже лет тридцать, если не больше. Собирались по праздникам и просто так, вместе ездили на какие-то экскурсии, ходили в кино и театры, делились рецептами, играли в настолки и просто сплетничали в свое удовольствие. Тогда как мои подруги остались в прошлом, с немногочисленными приятельницами встречались нечасто, больше общались в сети.
Поздравив маму с наступившим и пожелав хорошо провести время, я открыла сообщение Алены. Точнее, сообщения, потому что у нее была привычка отправлять каждое предложение по отдельности. Меня это всегда раздражало, но ничего не поделаешь, под каждой крышей свои мыши. Ребенок докладывал, что она дома и у нее все в порядке.
«А ты как?»
«Домой сегодня приедешь?»
На первый вопрос я ответила, что все норм, на второй — с предельной честностью:
«Понятия не имею».
Галочки тут же поголубели, следом прилетело:
«Жги».
«Ма, в холодильнике пустыня».
«Скинь пару килорублей».
«Закажу еды».
В холодильнике было полно всякой заморозки, но ведь это же надо готовить. Поворчав про себя, я перевела ей на карту денег и за всей этой возней даже не услышала, как в ванной перестала течь вода.
Ник стоял на пороге и смотрел на меня. Влажные после душа волосы, черные трусы. Черт, в голову лезла фраза, что трусы ему к лицу. Я бы ее обязательно где-нибудь использовала и тут же сама бы и оборжала. Но факт — выглядел он в них… почти так же офигенно, как и без них. Особенно учитывая ураганное изменение конфигурации.
— It’s a kind of magic, — пропела я, предельно ясно обозначив направление взгляда.
Волшебство волшебством, но еще это был пробный шар: насколько вербален секс и
