Вернувший к свету - Наталия Романова
Помимо этого, постепенно, как-то сам собой стал подниматься вопрос совместного с Лёшей жилья. Конечно, никто ни разу не сказал мне, что мы с Кирюшкой живём на чужой жилплощади, на которую не имеем никакого права, но вопрос с постоянной пропиской, собственностью всё чаще возникал в моей голове. Я думала купить отдельную, пусть самую скромную квартиру для себя, благо накопления были, впоследствии сдавать её в аренду для дополнительного дохода, но это казалось мне несправедливым. Ведь трудности с Лёшей мы делили пополам, значит, и доходы тоже стоило делить.
К тому же дети настойчиво требовали выделить им по отдельной комнате, раз уж есть свободная гостиная, и я понимала, что это правильное решение. Мила и Кирилл, хоть и росли вместе и были ещё маленькими детьми, всё-таки не кровные брат и сестра, а значит, рано или поздно может возникнуть неловкость от проживания на общих квадратных метрах. А если мы с Лёшей родим третьего ребёнка? Нет, прямо здесь и сейчас мы не собирались увеличивать численность нашей шумной семьи, но… разговоры о совместном ребёнке проскакивали.
В конце концов, отвоёванный в долгих спорах волнистый попугай по имени Георгий тоже имел право на свою постоянную территорию, а не кочевой образ жизни из одной комнаты в другую, в зависимости от ситуации и времени суток.
На первый взгляд можно было сказать, что мы бесимся с жиру – трёхкомнатная квартира в приличном районе столицы более чем превосходный вариант для семьи со средним достатком, однако вопрос поднимался вновь и вновь.
Проблема была в том, что Алина имела право на долю в квартире, значит, без её согласия сделать что-либо мы попросту не могли, как бы ни хотели, а кто в своём уме откажется от хорошего куска недвижимости?
Но… Алина с лёгкостью отказалась от своей доли в пользу Милы, сказав, что дочери квадратные метры нужнее, чем ей – карьера Алины живо продвигалась, в ближайшие годы она и не помышляла возвращаться в страну. К тому же, она собиралась замуж за коллегу, а он точно не планировал покидать родные места ради переезда в Россию.
Таким образом, сложив все сбережения, что у нас были, и взяв приличный кредит, мы купили просторную четырёхкомнатную квартиру с большой кухней, которую с лёгкостью можно совмещать с гостиной.
На время ремонта всем нам, включая Георгия, пришлось переехать к Алевтине Осиповне. Наш «табор» превратил скромную двушку в филиал ада, где было мало место и много шума. Как только выпала возможность, мы перебрались в свою квартиру – в двух комнатах ещё не было никакой мебели, в одной не завершён ремонт, но постепенно мы обживались, обустраивались, выкраивали возможность купить то одно, то другое.
И даже умудрились съездить с Лёшей в отпуск. Это случилось, когда в один из дней я просто разрыдалась от усталости, страха, что мои головные боли вернутся, что я не выдержу, схвачусь за обезболивающие, и всё начнётся снова…
В этот момент я была похожа на умную Эльзу, которая сама себе придумывала несчастья, горько оплакивала свою участь, но остановиться попросту не могла.
– А поехали в Тай? – вдруг сказал Лёша.
– Ты рехнулся?! – взвилась я. – На какие шиши?
– Не так всё и плохо, – улыбнулся мой муж, привычная ямочка подтвердила его слова. – Выкрутимся, возьмём горящую путёвку, придумаем что-нибудь.
– А дети? Твоя работа? Моя? – перечисляла я причины, по которым Лёшино предложение звучало утопично.
– У наших детей такое количество бабушек и дедушек, что немудрено запутаться, а жена у меня одна. Поехали? – улыбнулся он мягко.
Я вдруг отпустила мысленно все проблемы. Конечно, наша поездка усложнит жизнь на ближайшие месяцы. Мы не купим мебельный гарнитур, который собирались взять, и бытовую технику, но шкафов в моей жизни будет много, а муж – один.
Мы поехали, сказочно, совершенно бесподобно отдохнули, так, как не отдыхали никогда в жизни. Я действительно побывала в раю во всех смыслах. Вернулись же втроём, правда, узнала я об этом немного позже.
Господи! Как же я испугалась в первое мгновение, когда увидела уже ожидаемые две полоски на тесте. От внутренней паники не могла открыть дверь ванной комнаты, чтобы выбраться наружу. Две, две, чёртовы две полоски! Две вызывающе красные полоски на трёх тестах подряд!
– Иди сюда, – спокойно сказал Лёша, когда я всё-таки вырвалась из душащего помещения и буквально упала в родные объятия. – Всё ведь хорошо?
Трижды я всхлипнула, готовясь выдать тираду о том, что ничего не хорошо, что нам нужно было быть аккуратней, не терять голову несмотря на выпавшую свободу, оглушительно прекрасные пейзажи и морепродукты, которые раззадоривали наше и без того сорвавшееся с цепи либидо.
– Хорошо, – вдруг выдохнула я и счастливо улыбнулась.
Ведь и правда, хорошо. Просто замечательно! Совместный ребёнок, о котором мы украдкой мечтали, решил появиться на свет. Разве может эта новость быть плохой? А трудности… да куда они денутся, как и радости? Главное, что теперь у меня было с кем делить это пополам, только трудностей от этого становилось меньше, а вот радости – больше.
Меня не мучил токсикоз, не было недомоганий, даже малейших. Шёл четвёртый месяц беременности, а я отлично себя чувствовала. Спокойная, здоровая, полная сил. У меня был здоровый аппетит, хороший сон, лишь немного смущало неустанное желание близости, с последним отлично и с заметным удовольствием справлялся мой муж. Акушер-гинеколог не уставал нахваливать меня и малыша, которого я носила под сердцем – пол ещё был неизвестен, в общем-то, мы с Лёшей подумывали о том, чтобы отказаться от этого сакрального знания до родов, если получится.
В блаженных мыслях я отправилась на кухню, решив, что нужно напечь блинов к возвращению Лёши с детьми, приготовить что-нибудь на второе. Сразу по их приезду нужно было забирать школьную форму Милы – наша будущая первоклашка страшно гордилась новым статусом, не уставая дразнить Кирилла, на что тот реагировал с завидным равнодушием.
Мы отказались от идеи отправить детей в один класс. Год разницы – есть год разницы. Ни к чему торопить время, прыгать через собственную голову. К тому же, всё чаще поднимался вопрос, что Кирилл пойдёт в другую школу, не гимназию, куда попала Мила. Через одну остановку находилась школа с кадетскими классами начиная с пятого. Узнав об этом, Кирилл прожужжал нам все уши о том, что ему необходимо пойти именно туда. Туда и только туда. Отказываться от своего плана вырасти и начать ловить бандитов он не собирался.
По этой причине Толя посоветовал не привлекать Илью к уголовной ответственности за то, давнее нападение. Изначально заведённое дело пришлось закрывать – ведь в случае, если Кирилл захочет устроиться служить в силовые структуры, отец-уголовник лишит его малейшего шанса на поступление и дальнейшую службу… А в том, что Кирилл скорей всего захочет пойти именно в такие структуры, сомнений почти не оставалось. В своё время я точно знала, чего хочу от жизни, и твёрдо шла к своей цели, невзирая на то, что судьба мне уготовила. Не верить в характер сына я не могла.
Надо сказать, что перепуганный Илья больше ни разу не появился. Он исправно платил минимальные алименты, всегда дозванивался с извинениями, если не получалось выслать эти несчастные копейки вовремя, просил об отсрочке и почти мгновенно закрывал долг. Сыном, его здоровьем и успехами не интересовался никогда, я тоже ничего не рассказывала. Всё чаще меня посещала мысль лишить Илью родительских прав, но пока откладывала – дело это долгое, непростое, хоть и решаемое. Возможно, в ближайшее время я именно так и поступлю.
Илья – не отец Кириллу. У него теперь был настоящий, полноценный отец, именно такой, какой должен быть у любого ребёнка. В меру строгий, немного балующий, который не скупится на проявления нежности, любви, терпения и понимания.
Кирилл начал называть Лёшу папой не сразу, скорей всего это произошло машинально, вслед за Милой, но очень быстро прижилось, и настолько гармонично легло в уста маленького мальчика, что никто сразу не придал этому значения.
Я же для Милы стала «мамой Любой».
