Простые истины - Алина Аркади
При упоминании о детях Яна тушуется, отводя взгляд и непроизвольно сжимая сумочку в руках.
‒ Хорошо. Тебе лучше знать.
Делает шаг, но успеваю схватить её за руку, останавливая. Вздрагивает, сжимает мою ладонь.
‒ Могу я сегодня стать твоим гостем? ‒ шепчу в затылок, раздувая дыханием волосы.
‒ День ещё не закончен.
Меня только что почти отшили, дав размытый ответ. Киваю Игнату, чтобы заходили в дом, беру пацанов за руки и обхожу строение, зная, что отец в саду контролирует внуков.
‒ Привет, ‒ окликаю отца, ‒ пополнение привёз.
Оборачивается на звук, расплываясь в улыбке. Я редко вижу его радость, но именно дети делают моего старика мягче, когда из-под толстого слоя жизненного опыта появляется понимающий дедушка, готовый распластаться перед внуками.
‒ А кто это тут у нас? ‒ приседает, чтобы поравняться с мальчиками.
‒ Михаил.
‒ Егор.
Пацаны по очереди протягивают ладошки, приветствуя отца по-мужски.
‒ Меня зовут Нигматулл Дилярович. ‒ Папа ожидает реакции, но, чтобы произнести его имя нужно ещё постараться, и мальчики стопорятся. ‒ Но вы можете называть меня дедушка.
‒ Хорошо, дедушка, ‒ со свистом выдыхает Мишка, толкая в бок брата.
‒ Познакомить вас с мальчиками? ‒ указывает в направлении городка, где племянники с визгом скатываются с горки. ‒ Это Аслан и Дамир. Они примерно вашего возраста.
‒ Не надо, ‒ заявляет сын Яны. ‒ Мы сами, дедушка.
Уверенно толкает Егора и идёт к детям. Несколько минут беседы, рукопожатия, и племянники показывают свои владения новеньким.
‒ Какой твой?
‒ Старший.
‒ Серьёзный парень, ‒ усмехается отец, наблюдая, как Миша руководит парадом, указывая пацанам, в какой очерёдности каждый съезжает с горки. ‒ Вон как всех организовал.
Закуриваю сигарету и понимаю, что это первая со вчерашнего вечера. Ночью и утром был всецело поглощён Яной, даже не обедал толком, организовывая поездку к родителям.
‒ Смышлёный мальчик ‒ умеет слушать и слышать. Но и это, предполагаю, заслуга его мамы, которая послаблений не позволяет.
‒ Это хорошо, ‒ задумчиво причмокивает отец, ‒ опыт материнства имеется, результат перед глазами, парой внуков дополните, я надеюсь?
‒ Как минимум тремя, ‒ поправляю, получая в одобрение кивок. ‒ Попросить хочу ‒ открыто на Яну не наседай, закидывая привычными для тебя вопросами. Теперь я всё сделаю правильно, но на это нужно время. Она с характером, сильнее надавлю ‒ встанет в позу. Хочу по-настоящему, правдиво, по обоюдному согласию.
‒ А разве с Полиной не по-настоящему было? ‒ приподнимает бровь, удивляясь.
‒ У меня ‒ да, у неё ‒ есть сомнения. Возможно, я долгое время принимал желаемое за действительное, убеждая, что так у всех и мы не исключение.
‒ Когда понял, что не так?
‒ Когда Игнат женился и Алиска родилась пришло осознание, что бывает иначе: тепло, дружно, глубоко… Последние несколько лет лишь закрепили уверенность, что нам с Полиной не по пути. Разочаровался.
Разочарование так же болезненно, как и предательство. Только не тебя обманули, а ты сам так нехило подставился. Вбил себе в голову, что человек рядом достоин твоей любви, приписал ему качества, которых даже в зачатке не было. Нафантазировал. Придумал. Сказку красивую, где оба без ума друг от друга, человека придумал любящего, понимающего, искреннего. А когда очнулся ‒ перед тобой печальная правда: никогда тебя не любили по-настоящему, лишь вид делали, желаемый образ создавали. И всё это не в момент случилось, а изначально существовало. Ты полюбил человека и вложил в его образ те чувства, которых он никогда не испытывал, а может быть, и вовсе на них не способен по своей природе, а отношения ‒ это всегда двое, старания одного при откровенном равнодушии другого бессмысленны.
‒ Минут двадцать с мальчишками побуду, затем приведу их ужинать. Иди, поздоровайся с матерью. И Сирень… прошу тебя быть максимально сдержанным в моём доме.
‒ В смысле? ‒ Ничто не предполагает раздражения, а присутствие рядом Яны даёт шанс на продолжение вечера в интимной обстановке.
‒ Иди.
Пожимаю плечами и захожу в дом. Пройдя по коридору почти до гостиной, удивлён несвойственной для мамы тишине. Как правило, когда приезжающие ей приятны, болтает без умолку, заставляя присоединиться к беседе всех.
‒ А почему у вас так ти… ‒ осекаюсь на полуслове, не веря своим глазам.
‒ Привет, Серёжа!
‒ Полина?
Какого хрена?
Глава 19
‒ Серёж, представляешь, я позвонила Асме Зарифовне с предложением заехать на часик, поболтать. Она любезно согласилась принять меня, ‒ щебечет Полина с интонацией ей несвойственной.
‒ Поболтать? ‒ закипаю, надвигаюсь на бывшую жену. ‒ Ты сейчас слово не перепутала случайно? Ты почти год демонстративно отказывалась появляться в этом доме под различными предлогами. С чего вдруг такое желание наладить контакты с моей семьёй?
‒ Сирень. ‒ Мать кладёт ладонь мне на плечо, размеренно поглаживая. С трудом перевожу взгляд на родную женщину, которая едва заметно кивает. Так нужно. Для кого именно, пока не понял. ‒ Садись. Пора ужинать. Скоро отец придёт.
Окидываю взглядом присутствующих, кожей чувствую напряжение, окутывающее столовую. Нина кажется беспечной, но поджатые губы дают понять, что на компанию Полины она не рассчитывала, вероятно, прекрасно помнит момент увольнения без причины и поток оскорблений в свою сторону. Немой вопрос в глазах друга почти как призыв к действию: одно неверное слово или жест, и он не задумываясь встанет из-за стола, потянув за собой жену. Яна… В тёмной зелени пляшет пламя, смертельный жар которого готов выжечь хрупкое, едва зародившееся между нами тепло.
Вечер в доме родителей по плану должен был сыграть мне на руку, приблизив к семье нужную женщину, в реальности же не учёл непредвиденный элемент в лице Полины.
‒ Сынок, садись. ‒ Мама настойчиво желает усадить меня за стол, надеясь,
