Выбор сердца - Лидия Лукьяненко
За это время она привыкла к тому, что у них — почти семья. А теперь Дима ни разу за две недели не пришел, словно привязали. Так и привязали. Детьми. Она не захотела, а Жанна привязала. Привязала и не переживает о всяких там моральных аспектах. Дети крохотные, за ними глаз да глаз нужен. Пока из пеленок вырастут, так привяжешься, по себе знает.
Дима устал. Но не только из-за домашних хлопот. Это как раз было в радость. Пеленать, купать — это он уже умел и любил. Даже теща отмечала, что в его руках девочки меньше плачут. Больше всего его удручало постоянное недовольство Жанны. Она стала просто фурией, все пилила и пилила. Ни одного ласкового слова. Даже Елена Владимировна стала одергивать дочь, когда та уж слишком расходилась. Теперь нередко теща вставала на его защиту. Отправляла спать вечером пораньше, а сама смотрела за двойняшками. Под утро он забирал детей к себе, и бабушка получала пять часов заслуженного сна. Общие заботы сблизили их. Теща кормила его, стирала его одежду, отправляла отдохнуть, если видела, что он валится с ног. Жанна же была с ним резка и придирчива.
— Жанночка, перестань. Он же устал. Ты что, не видишь? — урезонивала ее мать.
— Он устал! А я, можно подумать, отдыхаю! — закипала Жанна. — Между прочим, это он настаивал на детях. Вот пусть теперь радуется!
Димка молчал, хотя его давно уже подмывало прикрикнуть на жену, но ведь тогда она начнет плакать, а у девочек потом животики будут болеть.
— Доктор, что с ней? — спросил он врача, которого вызвали для осмотра новорожденных, и он оказался невольным свидетелем их семейной ссоры.
— Послеродовая депрессия, невроз. Это бывает. Тяжелая беременность, сложные роды. Ведь раньше она так себя не вела? Со временем все придет в норму. А пока надо потерпеть. Ей нужно больше отдыхать, усиленное питание, ну и забота. Ваша как мужа. И любовь, конечно. Любовь и терпение.
Но Дима не мог в эти недели найти в своем сердце любовь к этой злой и нервной женщине. Просто язык не поворачивался сказать ей что-то ласковое. В редкие часы отдыха, которые иногда выпадали, он вспоминал спокойное лицо Даши. Она ведь растила малыша одна. И наверняка не кричала так и не психовала на ровном месте. Он понимает, что Жанне пришлось нелегко, но ведь она — мать, ей нужно прежде всего думать о детях, а не горевать ежечасно о своей тяжкой доле.
Возвращение на работу для него было как выход из тюрьмы. Ночевать, правда, приходилось у тещи. Очень уж та просила:
— Димочка, не бросай нас сейчас. Одна я тут ноги протяну.
Словно Жанна лежала смертельно больная. Дима послушно возвращался вечером и заступал на ночную вахту. С Дашей он виделся на работе. Они вместе обедали. Она его поддерживала. Не упрекала. Не смотрела подозрительно. Понимала. Так хорошо, когда тебя понимают, вздыхал он и ехал к жене. Няню он уже подыскивал, хотя на таких крох желающих было мало. К тому же ее должна была одобрить Жанна. А она его не поддерживала в этом. «Только чужой тетки мне здесь не хватало!» — раздражалась она.
Когда малышкам исполнилось по три месяца, ситуация урегулировалась: девочки стали спокойнее, жена немного оправилась после родов. Дима перевез ее с детьми к себе. Елена Владимировна не возражала. Она устала за это время, похудела, постарела. Жаловалась, что седину закрасить некогда, что сто лет не ходила по магазинам и вообще отстала от жизни. Самоотверженности бабушки хватило ненадолго, но в самое трудное время она им здорово помогла. Жанна стала более уравновешенной. Во всяком случае, выглядела она хорошо и не бросалась больше в истерики. Но теперь новую волну недовольства вызывало ее отражение в зеркале.
— Нет, это ужас какой-то! — то и дело повторяла она. — Где моя талия? Что это за брюхо? А грудь! Разве это моя грудь? Я похожа на толстую корову.
От созерцания своего располневшего тела у нее портилось настроение, и на лице появлялось брезгливое выражение, которое не исчезало часами, даже когда она смотрела на собственных детей.
В своей квартире Дима чувствовал себя уверенней. Мог расслабиться, отдохнуть, да и прикрикнуть на жену. Все-таки дома это дома. Правда, по-прежнему ни на что не хватало времени. Он заскакивал к Даше на часок в неделю, чтобы увидеть Митьку. Жанне пришлось теперь заниматься детьми самостоятельно, хотя, конечно, ночью Дима вставал к ним, да и теща частенько приезжала помогать. Он пробовал нанять няню, но в однокомнатной квартире было до того тесно вчетвером, что они отказались от этой затеи.
Постепенно Жанна втянулась в новый ритм и со временем перестала жаловаться. Как только бросила кормить — занялась фигурой. Она тщательно следила за своим питанием, делала гимнастику. Дочки росли, гукали, улыбались и сучили в воздухе толстенькими ножками. Теперь Жанна уже охотно возилась с ними, ласково обращалась, одевала в нарядные одежки, играла, как с куклами.
У Елены Владимировны в жизни наступил новый этап. На прогулке она познакомилась с пожилым мужчиной, который тоже помогал своей дочери нянчить внука. Вскоре их прогулки стали постоянными, и со временем это переросло в настоящий роман. Елена Владимировна помолодела на десять лет, похорошела. Она переживала необыкновенный душевный подъем, и личная жизнь дочери отошла на второй план. Теперь Жанне чаще приезжал помогать отец. Он ходил в магазин или гулял с внучками во дворе, давая дочери передышку.
Дима вернулся в привычный рабочий ритм. Стал уделять больше внимания сыну. Трудно все держать под контролем. Но он старался, чтобы все его близкие получали необходимую долю внимания. Вопрос о разводе больше не поднимался. И так ясно, что это пока невозможно. Девочки слишком малы, да и мама их только что выбралась из депрессии, не стоит вгонять ее туда обратно. Несмотря на переживания жены по поводу своей внешности, после рождения детей она стала гораздо женственней и, на его взгляд, еще более привлекательной. Диму влекло к ней. Он понимал, что это нарушение их с Дашей договоренности, но ничего не мог с собой поделать. В конце концов, Жанна — его законная жена. Если Даша
