Без права на ошибку - Юлия Вернер
Денис настоял на том, чтобы отвезти меня домой самому, и я не стала возражать. Сев в машину и пристегнув ремни, мы не спеша поехали по направлению к моему дому по почти пустой дороге.
Меня переполняли смешанные чувства. Я была счастлива, но в тоже время меня что-то расстраивало или настораживало. Не понимаю. Вот сейчас я приеду домой, вернусь в свой старый мир, в котором привыкла находиться, а Авдеев останется для меня сказкой, в которую я вернусь не очень скоро. Я не хотела сейчас уезжать от него, но так было надо.
За всю дорогу мы не перекинулись и парой слов – каждый думал о чем-то своем и это нас обоих устраивало.
Когда мы подъехали к дому, было два часа дня и родители, вероятно, выспались после смены и не пропустят моего возвращения домой.
Я отстегнула ремень безопасности и повернула голову к задумчивому Денису, который внимательно рассматривал меня, опираясь одной рукой о руль.
– Мне нужно идти, – промямлила я, переводя взгляд на свои сложенные в замок руки. – Спасибо за… все.
В голове промелькнула фраза «спасибо за чудесный секс и завтрак», но я решила этого не говорить.
Мужчина кивнул мне.
– Я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, Екатерина, – тихо сказал он, не спуская с меня взгляда.
Когда Денис называл меня полным именем, растягивая, смакуя буквы, внутри меня все затрепетало, и готово было вырваться наружу.
Я смотрела на мужчину чуть меньше минуты, когда вдруг сама потянулась к его манящим губам и поцеловала. Брюнет ответил мне с тем же напором, с той же страстью, что и я.
Отстранившись, я улыбнулась ему и вышла из машины, направляясь прямо к дому.
Денис уехал только после того, как я вошла внутрь и помахала ему рукой из окна.
Сняв с себя верхнюю одежду, я прошла по дому и, никого не обнаружив поблизости, поднялась в свою комнату, где нашла мать, сидящую на кровати с отцовским ремнем в руках.
Как только я вошла и закрыла за собой дверь, Лидия встала и посмотрела на меня злым взглядом, по которому я поняла, что сейчас начнется скандал.
– Где ты была? – повысила голос женщина.
Я бросила сумочку на тумбочку и сложила руки на груди.
– У Дениса, – ответила, не желая скрывать правду. – А что?
Глаза матери сузились, и она сжала в руке ремень так, что тот скрипнул.
– Шлюха! – она неожиданно замахнулась и попала ремнем прямо по моему левому плечу, которое тут же запылало огнем. – Он уже трахнул тебя? А? Говори!
Я зашипела от боли и отскочила от Лидии, потирая место удара.
– Мам, ты с ума сошла? Прекрати!
– Прекратить? – она наступала. – Я выбью из тебя эту дурь!
Взмах. Удар. Бок обожгло с той же силой.
– Прекрати! – закричала я, закрываясь руками.
– Нет уж! Тебе сколько лет? Дрянь! А ему? Он старше тебя в два раза! А ты раздвигаешь перед ним ноги!
Удар. В этот раз по голым ногам.
– Уже все в городе говорят, что ты проститутка! Я сгораю со стыда каждый раз, как слышу это!
Удар по руке.
Она била меня так, как бьют скот на пастбище. Я чувствовала себя каким-то животным, провинившемся перед хозяйкой, которая меня теперь наказывала.
– Нужно было оставить тебя в роддоме, неблагодарная тварь!
Удар по ягодице.
Я вскрикнула и тут уже не выдержала, перехватывая ее руку с ремнем, чтобы она больше не наносила мне удары.
– Не тебе меня судить, поняла? Не тебе! – закричала ей прямо в лицо. – На твоем месте любая бы мать радовалась за дочь, а ты только и делаешь, что контролируешь меня, унижаешь и кричишь! Ты меня просто ненавидишь!
– Да лучше бы ты сдохла в младенчестве! – Лидия с силой оттолкнула меня, и я больно ударилась о тумбочку спиной, а потом свалилась на пол.
Женщина подскочила ко мне и снова стала бить меня ремнем, оставляя невыносимо-болезненные ощущения на коже. Она била меня по рукам, которыми я прикрывала голову, по груди и ногам, без разбору. Я кричала, чтобы та прекратила, но мама не останавливалась.
На наши крики прибежал отчим, он-то и оттащил эту сумасшедшую от меня, а затем, кричащую угрозы в мой адрес и проклинающую день, когда я появилась на свет, выволок ее в коридор.
Я же подскочила и захлопнула дверь на замок, припав к ней спиной. Спустившись по ней на пол, я глубоко задышала, будто мне не хватало воздуха, а потом не выдержала напряжения и заплакала, давясь слезами и едва слышно всхлипывая.
Этот день должен был запомниться мне чудесным утром, возможно, самым лучшим в моей жизни, но, кажется, он запомнится мне чудовищным избиением собственной матерью…
Стараясь успокоиться, я подползла к зеркалу и стала стягивать с себя платье. Когда я увидела свое тело, исполосованное красными линиями и кое-где с выступившей кровью от ударов ремня, я сильно сжала челюсть, чтобы не заплакать вновь, но горячие слезы все-равно брызнули, опаляя щеки.
Тело сильно ныло и местами чесалось, но это было ерундой по сравнению с душевной болью, которая разрывала меня сейчас на части.
Раздался стук в дверь, и я обернулась.
– Катя, ты в порядке? – спросил негромко Михаил. – Тебе нужна помощь?
Я молчала.
– Дочка?
– Оставь меня, – ответила я, но голос больше был похож на собачий скулеж. – Я не хочу никого сейчас видеть. Оставь, пожалуйста…
Мужчина потоптался под моей дверью, а потом ушел.
* * *К вечеру, когда я выбралась из комнаты и пошла в ванную, под сочувствующим взглядом отчима, то первым же делом заперлась и разделась, чтобы полностью видеть свое тело.
На фарфоровой коже не осталось живого места, казалось, это один сплошной синяк. Синяки на руках, ногах, спине, животе и даже груди, они были бордовые, страшные на
