Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса

– Пошли, покажу дом, – недовольно бурчит Макеев и снова хватает меня за руку. Чёрт, ну почему этот простой жест мне сейчас настолько неприятен?! Павел отворяет дверь, а в нос с новой силой ударяет смоляной запах древесины. Стараюсь не думать об этом, гоню прочь невольные ассоциации с домом Лероя и с притворным интересом осматриваюсь по сторонам.

– Тут что-то вроде гостиной. – Макеев таскает меня за собой, видимо, сомневаясь в моей способности самостоятельно сориентироваться на трёх квадратных метрах. – Здесь спальня. А вот тут – выход на веранду.

– Паш, погоди. – По телу пробегают мурашки. Как бы невнимательно я ни слушала Макеева, мозг успевает зацепиться за столь важный для меня нюанс. – Спальня одна? Ты серьёзно?

– Тебя это смущает? – тянет Паша, заключая меня в кольцо своих рук.

– Странно, что тебя – нет... – Внутри нарастает злость на саму себя за то, что не додумалась обсудить этот момент раньше. – Тебе не кажется, что нам рано спать в одной комнате?

– Арина, ты моя девушка, и я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы провести эти выходные максимально близко. – Ощущаю, что объятия Павла становятся всё крепче и откровеннее, и понимаю, что в очередной раз сглупила.

– Я скучал по тебе, – шепчет Макеев прямо в ухо, а я лишь качаю головой. Нет! Мне всё это не по душе!

 – Подожди, – наконец, решаюсь озвучить своё мнение. – Я так не хочу.

– А как ты хочешь? – Не замечая моих жалких попыток отстраниться, Паша начинает прокладывать дорожку из поцелуев от моего уха вниз, вдоль линии подбородка, откровенно подбираясь к губам. – Здесь нам никто не помешает!

– Прости, – говорю сбивчиво, сама не понимая, за что извиняюсь, а потом решительно отступаю и бегу к выходу. – Мне нужно позвонить.

– Арина! – доносится в спину рык Макеева. – Да всё нормально у твоего отца! Слышишь?

 Но я не слышу. Выбежав на свежий воздух, достаю мобильный и выискиваю номер Амирова: хочу узнать, что он имел в виду, прежде чем я совершу очередную ошибку.  Смотрю на заветные цифры и его фотографию, однажды сделанную тайком, но никак не решаюсь нажать на значок вызова. В ушах шумит, пальцы подрагивают: мне так хочется, чтобы он вновь забрал меня с собой...

– Амиров, значит... – доносится со спины голос Макеева. В запале своих эмоций не заметила, как тот вышел следом и сейчас смотрит на экран моего мобильного. – И всё же это он...

– Ты всё не так понял, – говорю с придыханием, понимая, как некрасиво выглядит со стороны мой поступок.

– Между вами что-то было, верно?

 Мотаю головой: ничего, ничего, ничего, кроме кучи ошибок и моей глупой влюблённости! Но Макееву об этом знать не обязательно.

– Хотя что я спрашиваю? – сам себе отвечает Паша, при этом так странно улыбается, словно раскрыл преступление века. Он взбешён, и я даже понимаю его в это мгновение, но не нахожу аргументов. Зато их находит Макеев: – Дурак! Какой же я дурак! Думал, что ошибся. Надеялся, что показалось! Все эти ваши взгляды, твоя вечная отстранённость... С ним ты такая же отрешённая и холодная, а?! Что, со мной по приказу папочки развлекаешься, а спишь с Амировым, да, Арина?!

 Слова Макеева бьют похлеще пощёчины. Он прав: я веду себя нечестно и мерзко, но разве это повод бросать мне в лицо подобные оскорбления?

– Всё не так...– пытаюсь оправдаться, но Макеев не желает слушать.

 – За идиота меня принимаешь?! – Его пальцы вцепляются в мой подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Не знаю, что Макеев видит в моих, но в его – сплошное разочарование, а ещё нехороший такой, шальной блеск. Сжимая до боли моё лицо, он всё ближе и ближе наклоняется ко мне, а потом цедит прямо в губы: – Ну, давай, Арина, исполняй роль послушной дочери: люби меня! Я даже закрою глаза на то, что на моём месте ты будешь представлять эту шестёрку!

 Голос Макеева злобный и наглый, а мне становится по-настоящему страшно: меня некому защитить, я сама прыгнула в лапы зверя.

– Паш, ты что?! Отпусти! – хватаюсь дрожащими ладонями за жилистое запястье мужчины, дёргая, что есть сил.

– Да вали! Сама прибежишь! – Макеев небрежно отталкивает меня и уходит в дом. Я же остаюсь стоять под мерцающим светом фонаря совершенно одна.

 Забываю, что нахожусь за сотни километров от дома. Плюю на вещи, оставшиеся в комнате. Просто бегу прочь от Макеева, подальше от очередного унижения.

 Меня спасает то, что комплекс пользуется популярностью и на парковке я без проблем нахожу свободное такси. Но не успеваю назвать водителю адрес, как в руках оживает мобильный:

 – Прости, милая, погорячился, – как ни в чём не бывало произносит Макеев. – Ты где?

– Не твоё дело! – заявляю в ответ, даже не пытаясь сдержать рвущиеся на волю эмоции. Макееву удалось задеть моё самолюбие. – Оставь меня в покое и больше не звони! Никогда!

– Пожалуйста, давай поговорим, Ариш. Я просто приревновал.

– Нет! – отрезаю уверенно и сбрасываю вызов. Всё, что ни делается,– к лучшему.

Сбивчиво диктую адрес и прошу таксиста ехать как можно быстрее. Мысль, что Макеев захочет догнать меня и вернуть, вселяет страх. Прямо сейчас я настроена решительно: больше никаких отношений с Пашей! На этом точка... Но на полпути в мою голову начинает упорно стучаться навязчивая идея: мне дико хочется посмотреть в глаза Лерою, который даже на расстоянии умудрился в очередной раз испортить мне жизнь. А потому прошу водителя сделать небольшой крюк и ненадолго заехать в коттеджный посёлок, где живёт Амиров.

 Стараюсь не смотреть по сторонам: это место вызывает не самые приятные воспоминания. А ещё прошу таксиста обязательно меня дождаться – на сей раз я ненадолго.

 И снова сосны... Высокий забор и глухая дверь. В какой-то момент хочу развернуться и уехать домой: уже поздно для дружеских визитов. Но замечаю, что дверь приоткрыта, а за ней горит свет. Значит, Амиров не спит...

 Медленно и осторожно крадусь по мощёной дорожке к дому, старательно заглушая в памяти картинки из прошлого.

 «Сегодня всё будет иначе».

 Делаю глубокий вдох и робко стучу в дверь, а сама прикрываю глаза: мне до безумия неудобно врываться к Амирову посреди ночи. Но любопытство перевешивает, а вместе с ним и глупая надежда, что Лерой прозрел... Но стоит только открыть глаза, как она тут же умирает... Теперь навсегда.

 – Привет, – нежно щебечет блондинка с небесно-голубыми глазами. – Ты кто?

 Открываю рот, чтобы ответить, но ничего не получается. Вместо этого остервенело пожираю  глазами Горскую: её я узнаю из тысячи. В жизни Ксения гораздо красивее, чем на фото: высокая, с белокурыми локонами и кукольными чертами лица, вся такая утончённая и воздушная, а ещё до тошноты приторная. Она стоит передо мной босая, в одном лёгком трикотажном платьице-разлетайке, не доходящем ей даже до колена, и мило улыбается – такая домашняя, нежная, и видно, что до безумия счастливая... Это её Амиров представлял, когда целовал меня, её имя шептал, пока я медленно умирала от боли и унижения. Она – его жизнь, его судьба, его любовь. А я...

– Никто, – еле сдерживая слёзы, бормочу в ответ и ощущаю, как проваливаюсь в огромную яму. – Просто соседка. У вас калитка была нараспашку, я хотела предупредить...

– О, это я виновата! – лопочет Горская, искренне улыбаясь, а я пытаюсь собрать себя по кусочкам, чтобы достойно уйти. – На эмоциях забыли закрыть. Ничего страшного, правда! Но в любом случае спасибо. Передам Лерою, чтобы впредь был внимательнее.

 – А он... сам... где? – спрашиваю светящуюся счастьем блондинку, мысленно умоляя Всевышнего, чтобы та промолчала: знаю, что её ответ убьёт во мне любое желание жить. И она убивает. Не медля.

– Лерой? – Из уст Горской имя Амирова звучит до тошноты слащаво. – Он сейчас сына уложит и спустится... Да вы проходите, не стойте на пороге!

 Что я там говорила о яме? Моя точно бездонная. У них есть сын. Они снова вместе. А я... я просто никто!

Глава 19. Лишний.

Лерой